потери их велики.
леса, - подмигнул Меркади. Майкл еле удержался, чтобы не ударить его, но
ограничился тем, что сел прямо. Рана в бедре была точно раскаленный
докрасна гвоздь, который пригвождал его к земле; боль пронзала его тело
повсюду. Сбоку лежал Ульфберт.
только поджечь. Рядом черный бугор - сваленные в кучу вражеские трупы.
Видимо, сотни и сотни. Жалкие остатки людей Рингбона собирали убогие
пожитки. Женщины в кровавых порезах (знак скорби) с опухшими красными
глазами, мужчины, будто двигающиеся мертвецы. У некоторых из ран все еще
сочилась кровь. Уцелело их десятка два, не больше, а тех, кто еще держался
на ногах, Майкл насчитал менее десятка. В середине лагеря стояли две
лошади. Бока у них были искусаны, но они остались живы.
были в лубках из коры. Среди обитателей лагеря никто не остался цел и
невредим. Включая Котт.
хорошо.
ли еще они с Котт намерены и дальше держать путь на юг.
потемнели. Рингбон не обращал внимания на двух вирим, будто их тут и не
было вовсе. Он молчал, и Майкл заметил борение чувств на обычно
непроницаемом лице.
Рингбон, словно эта мысль только-только пришла ему на ум.
своих улыбок. Если... то есть когда они вернутся на север, племя они
найдут в четырех днях пути от сожженной деревни. Совет решил, что уж лучше
рыцари, чем древесный народ... На секунду его взгляд скользнул в сторону
безмолвного Меркади.
пожелал ему доброго пути. Затем Рингбон молниеносно встал и отошел, чтобы
помочь в сборах уцелевшим.
деревьев. Сорок душ в поисках безопасного убежища. У Майкла возникло
ощущение, что он присутствовал при неизменном древнем повторяющемся
ритуале. Стремление людей кочевать в поисках лучших мест казалось таким же
естественным, как смена времен года, пусть оно и приводило их к гибели.
и горбящийся Двармо поднялись по склону долины подальше от трупного запаха
и дыма погребального костра. И развели собственный костер, чтобы
вскипятить воду и заняться своими ранами.
часовым стоял Двармо, точно широкий мегалит. Меркади вслушивался в шум
леса, и его длинные уши поворачивались то туда, то сюда.
раскаленными ножами очистили раны друг друга.
навсегда. И от мысли, что он своей рукой губит ее совершенство, ему стало
невыносимо тяжело. Она была поджарой и налитой силой, как борзая, и ее
груди выглядели совсем маленькими - два темных соска и почти ничего
больше. Она распростерлась под ножом, и он поцеловал ее живот.
шириной плеч и поспоришь с Двармо. Как это ты умудряешься?
спиртом, которым Рингбон поделился с Котт. Этот очень крепкий спирт был
одним из сокровищ племени, так как они выменивали его у деревенских
жителей. Он был прозрачным, но пахучим, словно к нему добавили капельку
ржаного запаха и запаха летней пыли. Они смочили им раны, и Меркади
давился смехом, глядя, как они вздрагивают и морщатся от боли. Сам он
отказался пригубить спирт, напомнив им, как сладок сыченый мед его
Провала.
потому что с запада наползли тучи, пряча звезды и обещая дождь к утру.
Деревья покачивались и тревожно гнулись под ветром, их верхушки
наклонялись, опускались и поднимались, точно волны бескрайнего темного
моря. Огонь их костра был крохотным рубином, яркой булавочной головкой в
мутной лесной тьме - погребальный костер догорел, и мертвые соплеменники
Рингбона разлетелись по ветру, точно тучи черных бабочек, устремляющихся к
дальнему пламени.
не было и следа насмешки. Майкл зевнул. Его руки обвивали Котт, он
упирался подбородком в ее макушку, а ее холодные пальцы переплелись с его
пальцами.
- Его назвали Волчьим не зря. И волки, это еще самое безобидное из того,
что вас ожидает там.
и он обнял ее еще крепче.
рассказывают о юге. Почему, ты не отговоришь его?
отыскать ее, Утвичтан?
и твоей даме она, наверное, неведома. Как и все хорошие истории, она
правдива и, быть может, объяснит тебе, куда ты рвешься. - И он начал:
для Дикого Леса не более одной дождевой капли, братья порешили обратить в
свою веру людей в лесу и отправили посланцев в дальние деревни.
Деревенских жителей убедить оказалось нетрудно, ведь кресты и святые слова
отгоняли зверей. Ну и люди, те, что теперь образовали племена, хотя тогда
они звались мерканами, те, что охраняли деревенских, остались не у дел. Их
отличала - и отличает - гордость, и, когда они увидели, что в них больше
не нуждаются, тотчас покинули своих былых подопечных. Ведь те утратили
доверие к ним, а они в те дни были несравненными воинами, преданными
своему ремеслу, - даже вирим их уважали. Но теперь их чурались и
мало-помалу они превратились в жалких кочевников, какими мы видим их
сегодня.
кресту весь мир. Число их росло я росло, и все больше простых людей
стекалось служить им. Вскоре они уже силой подчиняли деревни, которые
уклонялись от обращения или хотели, как прежде, жить под охраной мерканов.
Вот тогда-то воины лесных братьев и стали именоваться воинствующими
рыцарями.
как они своей святостью отравляют лес, даже мы знавали среди них истинно
хороших людей, которые проповедовали всеобщую гармонию и хотели пребывать
в мире со всеми, включая и древесный народ. На первых порах таких было
немало, но со временем терпимость обеих сторон пошла на убыль. Сначала с
церковных кафедр поносили вирим, а вот теперь дело дошло и до племен. В
Диком Лесу идет своего рода война. Вновь я отвлекся. Извините меня. Вирим
ведь стоит начать, а дальше им удержу нет. Истории для них как вкусный
напиток, который хочется посмаковать. Каждую надо расшить узорами и
проникнуть в нее поглубже. И всякий раз, пересказывая ее, будто опять
добываешь руду, выплавляешь и куешь заново.
прислужников была такой, что порешили они возвестить свою благую весть на
всех прогалинах в Лесу, а значит, и в запретных местах на юге, где звери
бродили, как хотели. Эта часть Леса в те дни была еще не столь
губительной, а человеческие общины, которые охотились и обрабатывали землю
внутри ее пределов, оставались такими малочисленными, что их и замечать не
стоило. Некоторые осмеливались забираться даже южнее, даже в Волчий
Край... и не возвращались. Впрочем, точно неизвестно, каким был Лес в те
времена. Остались только легенды - мифы вирим и сказания людей, от которых
пошли племена. Но среди сказаний есть и рассказы о том, как люди в свое
время миновали южную часть Леса, двигаясь от гор на север. Жуткое это
место, говаривали они. Ни единый человек там жив не останется. Но почему,
они объяснить не могли.
другого, похожего на него. Они пришли через дверь на севере, а потому не
изведали ужасов и невзгод пути через южные леса. Их кресты, говорили они,
остановят любого зверя, и они избавят деревенских жителей от суеверного
страха перед Волчьим Краем. Они и его возьмут под крыло своей церкви.
пользовался у них большой властью. И он повел этот отряд на юг в запретные
здешние леса.
больше простого люда.
Конюшевский Владислав
Прозоров Александр
Маккэфри Энн
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Пехов Алексей