Чтение 42–й страницы книги ~Семь стихий~

шевелилась в такт невысказанным мыслям.
Данила впился взглядом в удивительно знакомое лицо. Он почему-то знал эти
холодные глаза, эти грубые руки, полусжатые в кулаки.
- Пэр, кто это? - прошептал он.
Призрак застыл в воздухе за его спиной.
- О, нет... Данька, это твой отец!
Александр Гаюнар неуверенно шагнул к Даниле и остановился.
- Пэр, зеленый пройдоха! - воскликнул он. - Не думал я, что увижу тебя
опять. А кто этот парень, за которого ты прячешься? Неужто он и есть мой
отпрыск?
- А что, не нравлюсь? - тут же ощетинился Данила.
Старший Гаюнар расхохотался.
- Лучше и я бы не мог ответить! Иди сюда. Может быть меня и убили, но
смерть я потерял заранее. Так что не трусь, я не покойник.
И протянул сыну руку.
Данила часто представлял себе, что бы сказал Гаюнару при встрече. Но, как
всегда бывает, реальность оказалась безмерно далека от навеянных
ностальгией иллюзий. Он просто крепко пожал сухую жилистую ладонь отца.
- У тебя отняли Смерть, а меня наделили Жизнью, - грустно улыбнулся он.
- Я тебе не завидую. Жизнь, парень, штука гадкая. Но я не о тебе, не
обижайся.
- А где... мама?
Александр прищурясь, посмотрел на тусклое солнце.
- Женщины сюда не попадают. Знаешь ли, чтобы родить, они должны иметь
очень много Смерти. Даже у Великих не хватило бы силенок ее отобрать. Твою
мать убили Кочевники. Вот почему я, даже не живущий, хочу стереть этих
тварей в порошок.
- Поэтому ты искал Стихии?
- Правильно. А теперь валяй к своим, успеем поболтать на досуге. Вы все
славно держались!
За иллюминаторами не было видно ни малейшего движения. Магистр увел своих
сотоварищей и предоставил гостям полную свободу действий. Александр Гаюнар
ушел вместе со всеми, отказавшись подняться на борт звездолета. "Я ему
больше не хозяин, - сказал он. - Это дом Семи Стихий."
Аполлон и Артемида, встретившие людей с неописуемой радостью, ни на шаг не
отходили от Данилы. Он, вопреки отвратительному настроению, приласкал
собак, и неожиданно на душе стало легче, а усталость неохотно отступила от
тела.
Донай водрузил Меч Смерти на его привычное место под барельефом,
прихрамывая прошел через кают-компанию и в изнеможении опустился в кресло
в дальнем углу.
- Я чувствую себя как после трех суток непрерывной скачки, - пробормотал
он.
- А я хочу только в душ, - промямлила Юлька.
- Ты же уже купалась! - воскликнул призрак, единственный из всех
сохраняющий бодрый вид.
Грег и Гор оживились.
- Пэр, как получилось, что ты начал говорить? - дружно спросили они.
Тот пожал прозрачными плечами.
- Понятия не имею!
- Голос, речь, звук находятся под эгидой Воздуха, - объяснила Серафима. -
Ты впервые объединился со своей Стихией, и она заняла пустующие ячейки
твоей сущности.
Она оборвала речь на вдохе и мельком взглянула на Гай-Россов.
- Каковы наши планы, капитан? - нарушил наступившее молчание Оливул.
- Отдыхать. Всем без исключения. Решения принимать будем на свежую голову.
Донай, как у тебя дела?
Ви-Брук вяло потянулся.
- Утром буду как новенький. Обязуюсь.
- Серафима, а твоя рука? - спохватилась Юлька.
- Все нормально, - ответила женщина и, помедлив, показала правую кисть.
На тыльной стороне ладони и на предплечье поблескивала медная чешуя.
- Чему ты не восстановила человеческую кожу? - удивился Пэр.
- Увы, я не умею трансформировать ткани так, как хочу. После повреждения
регенерация неуправляема и проходит по правилам Посредника.
Данила внутренне вздрогнул, но охватившее его волнение никак не проявил.
Только собаки, почуяв состояние хозяина, заерзали возле его ног.
- Вахта не требуется, - объявила напоследок Каляда. - Советую всем
хорошенько выспаться.
На Волке постепенно воцарились покой и тишина. После стольких приключений
самая стать была провалиться в долгожданные глубины сна, но спасительное
забытье проскальзывало мимо, и Данила лежал с открытыми глазами, слушая
спокойное дыхание спящих друзей. Еще в первые дни, когда они собрались на
Волке, кто-то обмолвился - а не сделать ли отдельные каюты для каждого,
ведь место вполне позволяло. Тогда для реализации этой идеи не нашлось
времени, а теперь про нее уже никто не вспоминал.
Пэр, перевернувшись спросонья, вытек из светильника под потолком. Прибор
натянуто загудел. Гаюнар посмотрел на зеленую дымку, расплывшуюся по всей
комнате, и улыбнулся: призраку снились сны, и клоки тумана плавно
принимали причудливые формы его видений. Разобрать что-либо среди неясных
фигур Даниле не удалось, и он вновь вернулся к своим невеселым мыслям. Он
был уверен, что Серафима спит, спит глубоким нечеловеческим коротким сном,
и не может слышать отголоски образов его сознания. А он думал о ней и о
себе...
На какое-то время Гаюнар все же забылся, и очнулся, когда Пэр
принялся дергать его за плечо.
- Данька, Данька!.. Ну наконец-то, - увидав, что друг открыл глаза,
призрак присел на край его койки. - Ты здоров?
- Отстать, - пилот хотел отвернуться к стене.
- Ты стонал во сне, и я решил тебя разбудить. После возвращения из Игры ты
стал сам не свой. Что с тобой происходит, Данила?
Тот молчал.
- Каляда? - призрак грустно смотрел на друга.
- Я испугался, Пэр. И она это поняла.
- Ты не был готов к откровению.
- Это не оправдание. Вчера я сжег мосты - сказал ей... В общем, ты знаешь.
А теперь... Нет. Пэр, я буду любить ее всю жизнь! Мне плевать, что ее
папаша был Посредником. Мне плевать, что у нее вместо кожи чешуя! И даже
если я для нее пустое место, презренное трусливое создание, я все равно
буду любить.
Пэр задумчиво качался в воздухе.
- Нерешенный парадокс человеческой души, - пробормотал он.
- Надо быть человеком, чтобы так рассуждать, - оборвал его Гаюнар.
Пэр тяжело вздохнул - растекся над койкой, вновь собрался в привычную
фигуру и хотел отлететь к потолку, но Данила поспешно удержал его.
- Прости. Прости, пожалуйста, брат.
Он крепко обнял призрака. Прозрачное зеленое тело в его руках вздрогнуло.
- Ты сказал "брат"? Почему?
- Потому что роднее тебя у меня нет никого.
Пэр грустно усмехнулся. Данила, отчетливо видевший его лицо, очерченное
густым зеленым контуром, подумал вдруг, что точно так же усмехался отец,
когда говорил с ним на площади.
- Я часто размышлял - кто я, - заговорил призрак. - И мне страшно от того,
чего я не знаю. Дух Волка, привидение, существо из Темных Миров или...
- Не надо, Пэр, - поспешно перебил Данила. - Ты - человек. Поверь мне! И
вот что: мы должны поговорить с отцом.
- Когда? - голос призрака дрогнул от волнения.
- Прямо сейчас, - пилот бесшумно спрыгнул со своей койки и шепотом позвал.
- Что ты там застрял? Идем.
Пока Гаюнар натягивал сапоги и искал в потемках куртку, Пэр нерешительно
плавал в воздухе рядом. Безо всякого энтузиазма он последовал за другом в
тамбур и уже в кают-компании решил возразить:
- Мне кажется, ты торопишься, - сказал он. - Александр всегда был нетерпим
к сентиментальности, к чувствам, порой и к людям. А сегодня он выглядел
особенно сухим. Клеймо Обманувших Смерть лежит на нем тяжелой печатью.
- Ты говоришь таким тоном, будто хочешь закончить словами: лучше бы он
действительно умер.
- Так оно и есть. Он ненавидел общество и его каноны, а Обманувшие
вынуждены существовать по законам ордена. Их не воспринимают миряне, им не
надо есть, пить, спать - они остановились там, где жизнь ушла, уступив
место смерти, а та не нашла дороги в Сущность.
Данила невольно содрогнулся.
- Не понимаю, за что отцу досталась такая участь!
- Александр смотрел на меня так, будто я и есть самый большой его грех, -
быстро проговорил Пэр. - Давай все-таки оставим его сегодня в покое.
- Он обещал встретиться со мной. Надеюсь, он слов на ветер не бросает. Тем
более, у меня накопилось много вопросов. В том числе и о тебе.
- Данила, послушайся меня на этот раз!
Пэр готов был преградить ему путь, но в этот момент глухо стукнули створы
двери, ведущей в кабину управления. Увидав Каляду, оба потупились.
- Извините, ребята, я, кажется, некстати, - произнесла она. - Я не отниму
много времени своим присутствием.
С этими словами капитан прошла к библиотечному терминалу, руководствуясь
какой-то точно определенной целью, а Данила, не позволив себе раздумывать,
громко, чтобы усилить собственную уверенность, сказал:
- Мы хотим встретиться с Александром. Серафима, я тебя прошу... - он вдруг
растерял все уместные слова. - Прошу... пойти с нами. Пэр утверждает, что
Александр не расположен к беседе, но я думаю, у нас не будет другой такой
возможности узнать о Волке.
- Ты хочешь, чтобы я воспользовалась сенсорными приемами?