Быстро оглядевшись, Лайонел увидел, что тот уже спустился с холма и
собирается сесть в лодку. В один миг Лайонел очутился на берегу и еще издали
крикнул:
этого полка!
встречают в беде надежного друга, - и гребите так, словно дело идет о вашей
жизни, более того - о чести Англии.
уже на середине пролива он пришел в себя и мог оглядеться. Огонь
перекидывался с кровли на кровлю, и все четыреста домов Чарлстона уже
пылали, как один огромный костер. В вышине со свистом проносились ядра, и
черные борта военных судов неустанно изрыгали пламя. Среди этого грохота и
всеобщего беспорядка английский генерал и его спутники выскочили на берег.
Клинтон бросился в толпу солдат, и они, узнав его и услышав его голос,
опомнились и остановились. Но пришлось долго напоминать им о прошлой славе и
доблести, прежде чем к солдатам, которые были обращены в бегство и теперь,
оглядывая свои поредевшие ряды, недосчитывались и половины однополчан,
вернулось какое-то подобие мужества. Среди войск стоял их суровый и
непреклонный командующий, но от блестящих молодых офицеров, которые утром
веселой гурьбой вышли с ним из губернаторского дворца, не осталось никого:
кто был убит, кто ранен. Он один был, казалось, спокоен среди общего
смятения и, как обычно, хладнокровно и решительно отдавал приказания.
Наконец паника понемногу улеглась, и отважные, но посрамленные офицеры,
снова овладев положением, восстановили порядок.
приготовления к новой атаке. На сей раз отказались от блеска и парада;
солдаты оставили ненужную амуницию, а многие даже скинули мундиры, так как
солнце немилосердно пекло, да и жар от пылающего городка давал себя знать
даже у воды. Колонны были пополнены свежими ротами, и с луга сняли большую
часть войска, оставив там лишь небольшой заслон с задачей отвлекать
американцев, залегших за оградой. Когда подготовка завершилась, был дан
сигнал к наступлению.
мог видеть почти все поле боя.
жалкая горстка. За ним следовал отряд морской пехоты под командой старика
майора; затем растерянный и унылый Несбитт со своим полком, среди офицеров
которого Лайонел тщетно высматривал добродушную физиономию Полуорта. Такие
же колонны наступали справа и слева, охватывая редут с трех сторон.
оставшееся незавершенным земляное укрепление, за обладание которым в этот
день было напрасно пролито столько крови. Над редутом по-прежнему царила
тишина, словно там не было ни живой души, но вдоль бруствера чернели грозные
дула, следившие за движением подходивших колонн, как глаза тех страшных
обитательниц наших лесов, которым молва приписывает способность завораживать
свою жертву. По мере того как артиллерийская канонада стала затихать, грохот
рушащихся домов и зловещий рев пожара слева сделались еще явственнее. Из
тлеющих развалин поднимались черные столбы дыма и, расползаясь все шире,
нависали над укреплением грозной тучей, бросавшей мрачную тень на поле
сражения.
колонна, после чего общее наступление оживилось и ускорилось. По взводам
передали, что противник приготовился, а вслед за тем последовала команда: "В
штыки! В штыки!"
выскочившей со стороны горящего городка.
редута. - Пусть только сунутся на Бридс, народ научит их уважать законы!
товарищи уже завладели редутом, как вдруг шквал огня обрушился на передние
ряды.
не то честь победы достанется восемнадцатому!
пехота с громовым криком бросилась вперед. Американцы, истратившие весь
порох, теперь угрюмо отступали, и кое-кто в бессильной ярости бросал в
неприятеля камнями. Подведенная англичанами пушка стреляла по короткому
брустверу с фланга, и его никак нельзя было удержать, а когда колонны
подошли ближе к этому низкому валу, он послужил защитой как для оборонявших
редут, так и для нападающих.
немногим превышавший его гигантский рост.
укрепления. - Победа наша!
последовали примеру своих офицеров, смело как ураганом. Гренадер еще раз
издал свой военный клич и рухнул головой вперед, в гущу врагов, а Питкерн
опрокинулся на руки собственного сына. Прогремел крик:
на укрепление. В неглубоком рву Лайонел пробежал мимо умиравшего старого
майора, увидел обращенный к нему потухающий и безнадежный взгляд и через
секунду сам оказался лицом к лицу с противником. По мере того как англичане
рота за ротой вступали в беззащитный редут, американцы в угрюмом молчании
отходили, отбиваясь от штыков прикладами мушкетов и ружей, зажатых в
мускулистых руках. Когда они оказались на открытом месте, колонисты попали
под близкий и губительный огонь английских батальонов, которые начали
окружать их с трех сторон. Сражение превратилось теперь в дикую и
беспорядочную свалку - из-за тесноты пользоваться огнестрельным оружием было
невозможно, и началась отчаянная рукопашная.
отступающего врага. Сумятица и горячка боя не помешали ему, однако,
задержать свой взгляд на безжизненном теле незнакомца, с которым судьба
трижды сводила его. Оно было распростерто на опаленной траве, обильно
политой его кровью. Среди диких выкриков и еще более дикой злобы
рассвирепевших людей молодой человек остановился и оглядел поле битвы
взглядом, в котором читалось: пора прекратить побоище. В этот миг блестящий
мундир офицера привлек горящий ненавистью взгляд смертельно раненного
фермера, который, собрав последние силы, решил принести еще одну достойную
жертву душам своих павших земляков. Блеснул выстрел. Сознание покинуло
Лайонела, и он, бесчувственный к победе и к опасности, рухнул под ноги
сражающихся.
маловажным, чтобы обратить на это внимание; полк за полком проходил мимо
него, и никто не наклонился посмотреть, жив ли он. Когда американцам удалось
наконец оторваться от противника, они беспорядочной толпой, унося своих
раненых, быстро спустились в лощину между двумя холмами. Местность
благоприятствовала отходу, и пули, не причиняя вреда, с визгом проносились
над их головами, а когда американцы достигли склона Банкер-Хнлла, то уже
оказались вне досягаемости английских ружей. Видя, что сражение проиграно,
засевший за оградой отряд фермеров покинул луг и скрылся за гребнем холма,
догнав своих товарищей. Солдаты с криком преследовали их и, хотя пули не
достигали цели, продолжали посылать вдогонку врагу залп за залпом. Однако на
вершине Банкер-Хилла уставшие солдаты были остановлены, и отсюда они
смотрели, как толпа американцев под неистовым фланговым огнем артиллерии
бесстрашно пересекла перешеек, словно большинство из них были неуязвимы.
батареи прекратили обстрел, и вскоре там, где еще недавно свирепствовал
жаркий бой, нельзя было услышать даже ружейного выстрела. Войска принялись
укреплять холм, с таким трудом отбитый у врага, а генералам не оставалось
ничего другого, как удалиться оплакивать дорого доставшуюся победу.
Глава 17
копны сена, - но за летними жарами пришли осенние холода, опали листья и уже
наступил изменчивый февраль с его метелями и морозами, а майор Линкольн все
еще лежал на той самой кровати, куда его уложили, когда принесли в
беспамятстве с Чарлстонского полуострова. Все это время английским хирургам
никак не удавалось извлечь глубоко засевшую пулю, а при всем знании и опыте
у них не хватало духу перерезать некоторые артерии и сухожилия у
единственного наследника рода Линкольнов, не позволявшие им добраться до
злополучного кусочка свинца, который, по их единодушному мнению, один
препятствовал выздоровлению пациента. Так бедный Лайонел расплачивался за
знатность, ибо, если бы на одре болезни томился Меритон, а не его хозяин, то
он давно уже либо излечился бы, либо умер. Наконец, рассчитывая сделать
здесь карьеру, из Европы прибыл предприимчивый молодой лекарь, который,
обладая большим искусством или большей самоуверенностью (что порой приводит
к тем же результатам), без колебаний высказался за немедленную операцию.
решительного коллеги, довольствуясь сперва лишь этим молчаливым
свидетельством своего презрения. Но, когда друзья и родственники больного,
всегда готовые внять шепоту надежды, дали согласие на то, чтобы
самонадеянный приверженец зонда прибег к своим инструментам, его ученые
Суворов Виктор
Марко Джон
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Майер Стефани
Шилова Юлия