меняется, верно?
участвовать в беседе. О, чему только она и Джек его не научат! Он будет
ходячей крепостью в военной политике и философии, и никто на свете никогда
не закомпостирует ему мозги. Она повернула направо, на Чемберс-стрит.
Впереди вспыхивала мигалка, предупреждая о перекрестке. "Вудрон-авеню", -
подумала она. Да! Вот где надо налево! В следующий момент она увидела
вывеску, и это был угловой дом, который раньше был "Каразеллой". Там до сих
пор был продуктовый магазин, но теперь он назывался "Ловас". Она проехала
еще два квартала, свернула направо на Элдермен-стрит и остановила фургон на
полквартала дальше.
Вокруг теснились другие дома - конструкции, сбитые в кучу без всякого учета
жизненного пространства и права на уединение. Она знала, что за домами были
крохотные дворики, разделенные заборчиками, и лабиринт дорожек. Да, она
хорошо знала эти места, очень хорошо.
благоговение. - Вот где родилась твоя мама.
доме расположился Штормовой Фронт, готовя акцию у Плачущей леди. Гэри
Лейстер, уроженец Нью-Йорка, снял этот дом под вымышленным именем. Лорд Джек
знал одного хмыря в Боливии, который поставлял кокаин в сигарных коробках, -
из сигар удалялись внутренности и набивались наркотиком. Как раз двумя из
этих поставок Штормовой Фронт и рассчитался на черном рынке Нью-Йорка за
ассортимент автоматов, помповых ружей, ручных гранат, пластиковой
взрывчатки, десяток динамитных шашек и два полуавтоматических "узи". Дом,
выкрашенный в те дни в светло-зеленый цвет, был арсеналом, из которого
Штормовой Фронт охотился на легавых, адвокатов и манхэттенских бизнесменов,
которых они считали винтиками трахающего мозги государства. Штормовой Фронт
жил чисто и тихо, музыку включали только тихо и травку не курили. Соседи
считали, что ребятки из дома 1105 по Элдермен-стрит - это какая-то странная
группа белых, черных и азиатов, но был как раз расцвет лозунга "Все мы -
одна семья", и обыватели всего мира брюзжали в своих креслах, но в чужие
дела не лезли. Бойцы Штормового Фронта держались с соседями дружелюбно,
помогали старикам красить дома и мыть машины. Мэри даже малость
подзаработала наличных, сидя с детьми итальянской пары, живущей через улицу.
Чин-Чин Омара - студентка-математик из Беркли - давала домашние уроки по
алгебре соседскому ребенку. Санчо Клеменса, мексиканский поэт, говоривший на
четырех языках, работал продавцом в "Каразелле". Джеймс Ксавье Тумбе,
который убил своего первого легавого в шестнадцать лет, подрабатывал поваром
в "Королевском обеде" на Вудрон-авеню. Штормовой Фронт слился с соседством,
укрывал себя под камуфляжем, ежедневной работы, никто никогда даже не
догадывался, что они на своих полуночных совещаниях планировали убийства и
взрывы, ловя высочайший кайф от самого сладкого наркотика: ярости.
поехали купить пиццы и по пути домой, выезжая с парковки, помяли автомобиль
свиней.
этом, вернувшись с холодной пиццей. - Все спокойно".
вскочив со стула, как пантера. - Ты мудак! Почему ты не смотрел, куда ты
едешь?
тоже вскочила на ноги. - Просто мы прошляпили. Затрепались и прошляпили.
Маленькая вмятинка, вот и все.
фига. Мы же не думали, что они нас подопрут под самую задницу.
желтую камею в раме волос цвета воронова крыла. - Они у тебя спросили
водительские права?
сложив руки на выпуклости живота, где " был ребенок Джека. - Но все путем!
каштановые волосы, связанные в конский хвост.
разбил свою машину и что его старуха до сих пор его за это пилит.
негр с африканскими бусами и амулетами на шее. Он подошел к окну и выглянул
на улицу.
слегка дрогнул.
шестое чувство. - У нее были золотистые волосы, свисавшие по плечам, и
безмятежное лицо: лицо Мадонны среди изгоев. - Некоторые свиньи чуют страх.
- Она склонила голову набок, и глаза ее смотрели холодно и пристально. - Как
ты думаешь, Эдвард, свиньи не учуяли в тебе страха?
просекли, ясно? Они просто проверили права Эдварда и нас отпустили, и все!
сидевшая на полу, чистя револьвер теми же пальцами, которые могли превращать
серую глину в произведения гончарного искусства. Она была очаровательной
молодой женщиной с зелеными глазами и красной, как боевое знамя, косой -
крепко сбитая фермерская дочь из Айовы. - Может быть, в самом деле ерунда.
Ксавье Тумбе сидел с зажатой в зубах трубкой и книгой хайку на коленях, и
его лицо было бесстрастным, как у черного будды.
зашагал. - Мне это не нравится. - Он продолжал шагать по комнате, пока
остальные тоже подключались к пицце. - Сноуден! - сказал он наконец. -
Ступай наверх и посмотри из окна спальни.
из арсенала. - Это была комната, где в стенах было спрятано все их оружие и
боеприпасы. - Шевелись, я сказал! Сейчас, а не на следующей, мать твою,
неделе!
недоеденную пиццу и вышла, не задавая вопросов, понимая, что ей велели выйти
и понюхать воздух - не воняет ли свиньями. Затем Джек подошел к Мэри и
положил ей руку на живот. Она стиснула его пальцы и поглядела на его
яростную красоту, длинные белокурые волосы по плечам, ястребиное перо,
свисающее из кольца в его правом ухе. Мэри начала говорить "я люблю тебя",
но остановилась. Лорд Джек не верил в эти слова. То что, выдается за любовь,
говорил он, это оружие Государства Компостирования Мозгов. Он верил в
отвагу, правду и верность братьев и сестер, желающих отдать свои жизни друг
за друга и за правое дело. "Любовь" между двоими, считал он, пришла из
фальшивого мира чопорных ханжей и их роботообразных наманикюренных
проституток.
осмеливалась это сказать. Его гнев мог ударить, как молния, оставив на своем
пути пепел.
прачечного автомата и обратно. Возьми пару долларов и получи в автомате
мелочь.
Мэри понимала, что Джек выставляет оборонительный периметр. Гэри вышел в
тихий, влажный вечер, и в дом пахнуло запахом жарящихся у кого-то бургеров.
Вдали залаяла собака, еще две ответили ей с других концов округи.
книги хайку, зажав трубку во рту, из его губ выскользнул клуб дыма.
лает?
два дома. Джангелло называли его Цезарь, но Джек назвал его Фродо за
массивные шерстистые лапы. Лай Фродо был очень отчетливо различим, узнаваем,
глубокий горловой "гав", который отвечал на лай других псов с безотказностью
машины. Джек посмотрел на своих братьев по Штормовому Фронту. Быстрым, как у
ящерицы, движением высунулся его язык и облизнул нижнюю губу.
повисло электрическое напряжение, о пицце забыли. Мэри перестала качаться,
ее руки стиснули ручки кресла. Джеймс Ксавье Тумбе поставил книгу хайку на
забитую книжную полку. Он вытащил увесистый красный том, озаглавленный
"Демократия в кризисе", открыл его и извлек из прорезанной книги свой
автоматический пистолет сорок пятого калибра. С сухим щелчком проверил
обойму. Джеймс Ксавье Тумбе, человек немногословный, сказал:
действию.
куска пиццы, пошла к лестнице. Беделия Морз взяла свой револьвер и
направилась внутрь дома, чтобы взять под наблюдение северо-восточный угол,
Санчо взял на себя юго-западный, а Тумбе и Лорд Джек остались в комнате.
Мэри спросила Эдварда и Дженет - никто из них не видел ничего хоть
сколько-нибудь подозрительного. Она вошла в небольшую спальню окнами на
улицу и села на стул возле окна, не включая свет. В доме через улицу свет
тоже был выключен, но в этом не было ничего необычного. Старая пара, которая