девственностью?
героиню.
размеры, ни на свежесть. Здесь есть чем насладиться.
перед раскрытой вагиной, негодяй запустил туда и пальцы и нос и язык.
ее на предмет возможности зачатия.
превосходное, я уверена, что через девять месяцев будет хороший результат.
с таким пренебрежением! Чем заслужила я, сударь, участь, которую вы мне
готовите? И на чем основана ваша власть надо мной?
Эта штука торчит как кол, и я хочу сношаться.
окажетесь в несчастии.
такими принципами и здоровьем, как у меня.
Бандоль, застегивая свои панталоны. - Такие мне встречаются нечасто, тем
приятнее побаловаться с ней. Убирайтесь, - сказал он, обращаясь к старухе.
сильным, как физически, так и духовно, вместе с этим даром она не дала мне
права обращаться с низшими существами сообразно моей воле?
мотивом, чтить добродетель и помогать обездоленным, но вы его не
заслуживаете, если не употребляете свой дар таким образом.
сердца. Чтобы я относился к тебе так же, как к самому себе, мне надо
отыскать в твоей личности какие-то черты, которые будут для меня столь же
дороги, как мои вкусы или мои желания. Но так ли обстоит дело? Скажу больше:
может ли так обстоять дело? Следовательно, считая тебя абсолютно чужеродным
или, если угодно, пассивным элементом, я полагаю, что мое уважение к тебе
должно быть относительным или, если выразиться понятнее, пропорциональным
пользе, которую ты можешь мне принести, а эта польза, раз я сильнее тебя,
будет заключаться только в слепом, рабском повиновении с твоей стороны.
Только так мы оба сможем исполнить предназначение, ради которого создала нас
природа: я исполню его, подчинив тебя моим страстям, сколь бы необычны они
ни были, а ты сделаешь, когда будешь безропотно удовлетворять их. Твое
понятие о человечности, Жюстина, - это плод софизмов и сказок: человечность,
вне всякого сомнения, состоит не в том, чтобы заботиться о других, но в том,
чтобы охранить себя, то есть чтобы развлекаться и наслаждаться в ущерб кому
бы то ни было. Нельзя путать цивилизованность с человечностью, ибо последняя
- дитя природы, попробуй прислушаться к ней без предрассудков, и ее голос
никогда тебя не обманет; первая есть творение людей и, значит, плод всех
собранных вместе страстей и интересов. Природа никогда не внушает нам то,
что может ей не понравиться или оказаться бесполезным для нее: всякий раз,
испытывая какое-нибудь желание, мы чувствуем, что нас сдерживает что-то,
будь уверена, что этот барьер воздвигнут рукой человека. Так ради чего
уважать эти кандалы? Если мы опускаемся до такой степени, виновата в том
только наша трусость или слабость, но если слушаться голоса разума, все
преграды исчезают. Немыслимо, чтобы природа могла вложить в нас желание
совершить какой-то поступок, который был бы ей неугоден. Ты сама видишь,
Жюстина, что мои вкусы очень странные: да, я не люблю женщин, мне невыносима
сама мысль о том, чтобы они испытывали удовольствие, но для меня нет ничего
приятнее, чем брюхатить их, а потом уничтожать плод, который я зачал в их
утробе. И, уж конечно, неизмерима моя вина в глазах других людей, однако
неужели из-за этого я должен себя переделать? Полноте: что значит для меня
чье-то уважение или мнение, чем являются эти химеры в сравнении с моими
вкусами и страстями! То, что я теряю ради этих пустых понятий, есть
результат чужого эгоизма, то, что им предпочтено, - это самое высшее
наслаждение в жизни.
больше они непохожи на общепринятые обычаи и нравы, и вершина сладострастия
в том, чтобы сокрушить все преграды.
существует: это понятие придумали люди, и это вполне естественно, потому что
они им обозначают то, что нарушает их покой. Может, конечно, существовать
преступное деяние одного человека по отношению к другому, но в глазах
природы...
Роден по поводу отсутствия преступления в акте детоубийства; новый персонаж
с неменьшей энергией убеждал Жюстину, что человек вправе распоряжаться
плодом, который он сам же посеял, что из всех видов собственности нет ни
одного, более законного.
продолжал Бандоль, - но ей безразлично, созреет ли плод или будет сорван
недозрелым.
душу?
скажи, милочка, что ты понимаешь под этим словом?
Божества, которая приближает нас к нему, объединяет с ним и которая в силу
самой своей сути отличает нас от животных.
просветить тебя; удели мне немного внимания и запомни, что я тебе скажу.
есть субстанция, отличная от тела; заблуждение это происходит от гордыни
людей, полагающих, что этот внутренний орган способен извлекать
представления из своих собственных глубин. Некоторые философы, соблазнившись
этой исходной иллюзией, дошли до такой невероятной глупости, что думают,
будто уже при рождении мы несем в себе какие-то врожденные представления.
Следуя этой гипотезе, они сделали из органа, названного ими душой, отдельную
субстанцию и наделили ее нелепой способностью абстрактно мыслить о материи,
которая на самом деле и является ее источником. Это чудовищное мнение
равносильно утверждению, что представления суть единственные предметы
мышления, между тем как давно доказано противоположное, а именно:
представления приходят к нам от внешних предметов, которые, воздействуя на
наши чувства, изменяют наш мозг. Разумеется, исходя из этого, каждое
представление является следствием, но разве трудность доискаться до причины
оправдывает наше сомнение в наличии такой причины? Если мы можем приобрести
представления только через посредство материальных субстанций, глупо
предполагать, что причина наших представлений или идей может быть не
материальной. Утверждать, что можно представлять что-то, не имея органов
чувств, так же нелепо, как сказать, будто слепой от рождения способен иметь
представление о цветах. Ах, Жюстина, глупо и нелепо верить, что наша душа
может действовать сама по себе или без всякой причины в любой момент нашей
жизни: неразрывно связанные с материальными элементами, которые составляют
наше существование, полностью зависимые от них, постоянно подчиненные
впечатлениям внешнего порядка, неизменно воздействующие на нас в силу своих
свойств, эти таинственные движения того принципа, который мы по невежеству
называем душой, обусловлены причинами, скрытыми в нас самих. Мы полагает,
что эта душа движется, так как не видим пружин, движущих ее или потому что
не допускаем, что эти недвижные элементы способны производить следствия,
которыми мы любуемся. Источник наших заблуждений заключается в том, что мы
смотрим на наше тело как на грубую и инертную материю, тогда как тело есть
высокочувствительная машина, которая обладает способностью мгновенно
узнавать полученные впечатления и осознавать свое "я" через посредство
запоминания этих впечатлений. Имей в виду, Жюстина: только через чувства мы
узнаем и воспринимаем другие существа, только в результате движений,
передаваемых телу, наш мозг может работать, а душа мыслить, хотеть и
действовать. Разве мог бы наш разум охватить то, что ему неизвестно? Мог ли
бы он познать то, чего не почувствовал? Жизнь убедительнейшим образом
доказывает, что душа действует и движется по тем же законам, которые
управляют остальными предметами в природе, что она поэтому не может быть
отделена от тела, что она рождается, растет, изменяется вместе с ним и что,
следовательно, с ним и умирает. Будучи. всегда зависима от тела, она
проходит те же самые стадии: она неопытна в детстве, сильна в зрелом
возрасте, холодна в старости; ее разум или безумие, ее добродетели и пороки
- это лишь результат воздействия внешних объектов на наши материальные
органы. Ну скажи, как, имея столь веские доказательства идентичности души и
тела, можно верить, будто одна часть человека обладает бессмертием, а другая
обречена на гибель? Глупцы, сделав эту душу, которую сами же и придумали,
чем-то лишенным протяженности и элементов, отличным от всего, что мы знаем,
осмеливаются утверждать, будто она не подвластна законам, управляющим
остальным миром, где мы видим непрерывное разложение; они исходят из этих
ложных принципов для того, чтобы доказать, что у мира тоже есть вечная,
универсальная душа, и они дали имя Бога этой новой химере; при этом ее
эманацией сделали человеческую душу. Отсюда происходят религии и все нелепые
басни, связанные с ней, все громоздкие и сказочные системы, которые стали
Сертаков Виталий
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Орлов Алекс
Сапковский Анджей