Тихое, мирное, одинокое воскресенье
В четверг, на следующий день после моего возвращения из "Амир"", было
занятие по физкультуре. Я несколько раз проплыл бассейн длиной пятьдесят
метров из конца в конец.
Благодаря хорошей разминке я почувствовал себя несколько бодрее, и у меня
разыгрался аппетит. Я основательно заправился в столовой обедом и пошел в
библиотеку филфака посмотреть кое-какие материалы, когда вдруг столкнулся
с Мидори.
С ней была миниатюрная девушка в очках, но увидев меня, она подошла ко мне
одна.
- Ты куда? - спросила она меня.
- В библиотеку.
- Брось, пошли лучше со мной пообедаем.
- Да я только поел.
- Ну еще раз поешь.
В итоге мы с ней оказались в кафе по соседству, и она съела керри, а я
выпил кофе.
Она была в желтом шерстяном жилете с вышитыми рыбками, надетом поверх
белой блузки с длинным рукавом, на шее была тоненькая золотистая цепочка,
на руке часы с рисунком из мультяшки. Керри она ела жадно и аппетитно, а
расправившись с ним запила все тремя стаканами воды.
- Ты уезжал куда-то? Я тебе звонила, - сказала Мидори.
- Ну да, а что, попросить чего хотела?
- Да не попросить. Просто позвонила.
- А-а.
- Что "а-а"?
- Да ничего. Просто "а-а". Как там у вас, ничего больше не загоралось?
- Ну, а в тот раз в натуре классно было. И не пострадало почти ничего,
зато дым столбом, реалистика! Люблю такие вещи.
Сказав это, Мидори выпила еще воды. Переведя дыхание, она посмотрела мне в
лицо.
- Слушай, Ватанабэ, что с тобой такое? У тебя вид такой убитый, случилось
чего? И резкость в глазах как будто разладилась.
- Да устал просто после поездки.
- А лицо такое, будто с привидением там повстречался.
- Угу.
- Ватанабэ, у тебя лекции после обеда есть?
- Немецкий и теология.
- Может, прогуляешь их?
- Немецкий никак. Тест сегодня.
- А до скольки он?
- В два кончается.
- Поехали тогда потом в город, бухн"м где-нибудь?
- В два часа дня? - переспросил я.
- Ну можно ведь иногда? У тебя такой вид убитый, мне кажется, тебе со мной
выпить не повредит. И мне тоже с тобой выпить не помешает. давай?
- Ну давай бухн"м, - сказал я, вздыхая.
- В два часа в фойе филфака буду ждать.
Когда закончилась лекция по немецкому языку, мы сели на автобус, поехали
на Синдзюку, зашли в DUG в подземном этаже за издательством "Кинокуния" и
выпили по две водки с тоником.
- Я сюда хожу иногда. Тут даже когда днем пьешь, никакого напряга не
ощущаешь.
- Ты что, всегда днем пьешь?
- Иногда... - она замолчала, поболтала стаканом, так что загремели
оставшиеся кусочки льда. - Когда жить осточертевает, прихожу сюда и пью
водку с тоником.
- Жить осточертевает?
- Бывает, - сказала Мидори. - Проблемы всякие есть.
- Какие?
- Ну всякие: в семье, там, с парнем моим, или месячные вовремя не
начинаются.
- Еще по одной?
- Конечно.
Я поднял руку, подозвал официанта и заказал еще две водки с тоником.
- Помнишь, как ты меня поцеловал в то воскресенье? - сказала она. - Я все
вспоминаю, классно было очень.
- Хорошо, коли так.
- Хорошо, коли так, - опять повторила она за мной. - Ты правда так
по-особенному разговариваешь!
- Да? - сказал я.
- В общем, я вот подумала. Вот если бы это я тогда впервые в жизни с
мужчиной целовалась, вот бы было здорово. Вот могла бы я в жизни моей все
местами переставить, сделала бы обязательно так, чтобы это был мой первый
поцелуй. И потом всю жизнь бы вспоминала. Что-то сейчас делает Ватанабэ, с
которым я впервые после того, как на свет появилась, целовалась? Вот
теперь, когда ему уже пятьдесят восемь лет... Вот так бы вспоминала.
Здорово было бы, да?
- Здорово, - сказал я, очищая фисташки от скорлупы.
- Ватанабэ, а все-таки, почему у тебя такой вид убитый?
- Оттого, наверное, что все еще не могу полюбить этот мир, - сказал я,
подумав. - Такое почему-то ощущение, что этот мир ненастоящий.
Она смотрела мне в лицо, подперев подбородок рукой.
- У джима Моррисона в песне явно что-то такое было.
- People are strange when you are a stranger.
- Peace, - сказала она.
- Peace, - повторил я.
- Как насчет со мной в Уругвай свалить? - сказала она, все так же подпирая
подбородок рукой. - Бросить весь этот университет, семью, любимых.
- Тоже неплохо, - сказал я, смеясь.
- Здорово было бы послать все к черту и уехать туда, где никто-никто тебя
не знает, как думаешь? Мне иногда так хочется это сделать! Вот увез бы ты
меня вдруг куда-то далеко-далеко, я бы тебе детей нарожала, здоровых, как
быков. И все жили бы счастливо. Носились бы по дому.
Я смеясь опрокинул третий стакан водки с тоником.
- Не хочешь, видно, пока детей, здоровых, как быки? - сказала она.
- Интересно было бы. Посмотреть бы, какие они будут.
- Да не хочешь, и не надо, - сказала она, поедая фисташки. - Просто
напилась среди дня, и в голову лезет ерунда всякая. Все к черту послать,
уехать куда-то. Уругвай, не Уругвай, поедешь туда, а там все равно все то
же самое будет.
- Может и так.
- Куда ни езжай, разницы никакой. Хоть здесь сиди, хоть уедь куда. Во всем
мире все одно и то же. Дать тебе вот эту, непробиваемую?
Мидори дала мне фисташку с чрезвычайно твердой скорлупой. Я с трудом
очистил ее.
- Но в то воскресенье мне правда на душе так легко было! Залезли такие
вдвоем на крышу, на пожар глядим, пиво пьем, песни поем. давно мне так
легко не было. Все мне что-то навязывают. Стоит столкнуться где-то, и
начинается: то то, то это. Ты меня по крайней мере не принуждал ни к чему.
- Не настолько я хорошо тебя еще знаю, чтобы принуждать к чему-то.
- Значит, когда получше меня узнаешь, тоже к чему-то принуждать будешь,
как все остальные?
- Вполне возможно, - сказал я. - В реальном мире все люди живут, кого-то к
чему-то принуждая.
- А мне кажется, что ты так делать не будешь. Шестое чувство. Я по этим
делам эксперт: принуждать кого-то или быть принуждаемым. Ты не такой.
Поэтому я когда с тобой, у меня на душе спокойно. Понимаешь? В мире
сколько угодно есть людей, которым нравится принуждать и быть
принуждаемыми. Бегают, орут, что их принуждают, или они кого-то
принуждают. Нравится им это. А мне это не нравится. Просто выхода другого
у меня нет.
- А ты к чему кого-то принуждаешь, и к чему тебя принуждают?
Она положила в рот кусочек льда и некоторое время перекатывала его во рту.
- Хочешь больше про меня узнать?
- Интересно, в принципе.
- Я спросила: "Хочешь больше про меня узнать?" А ты не по теме отвечаешь.
- Хочу про тебя больше узнать, - сказал я.
- Правда?
- Правда.
- Даже если отвернуться захочется?
- Что, так страшно?
- В каком-то смысле, - сказала она, наморщив лоб. - Давай еще по одной.
Я подозвал официанта и заказал нам по четвертой водке с тоником. Пока
несли водку, она все так же сидела, поставив локоть на стол и подперев
рукой подбородок.
Я молча слушал, как Thelonious Monk поет "Honeysuckle rose". В кафе кроме
нас было еще пять или шесть посетителей, но спиртного кроме нас никто не
пил. Ароматный запах кофе наполнял все дружелюбной послеполуденной
атмосферой.
- У тебя в это воскресенье время будет? - спросила она у меня.
- Я тебе, наверное, в тот раз уже говорил, но по воскресеньям у меня
всегда время есть. Если не считать, что к шести на работу надо.
- Тогда встретимся в это воскресенье?
- Давай.
- Я в воскресенье утром к тебе в общагу заеду. Во сколько, не знаю. Ладно?
- Без разницы, - сказал я.