по-прежнему неясен.
ли ты, что значит умереть от жажды? О государь! Умоляю! Ты же обещал
избавить его от мук!
образом, сделан; хранитель справедливости прав. Только перстень найти
надо. Пусть обыщут его.
повернулся к царю, но тот медлил с окончательным решением.
ты и мне говорил, что знаешь средство для вечной жизни. Значит ли это, что
ты способен одолеть смерть? И где твой перстень?
смерти. Отрубленная голова обратно не прирастает. Помни, шахиншах,
мертвого не оживить. - Стараясь унять озноб, Спитама крепко прижал руки к
груди: - Скажи же наконец свое слово.
голодом, как он сам того пожелал. Бросьте его в башню. Что же касается
воды, то, дабы смерть не была мучительной, оставить в темнице
двенадцатидневный запас... Тебе достаточно, Спитама?
быстродействующим ядом, коим он вправе распорядиться по собственному
разумению. После суда - обыскать!
тотчас отдал распоряжение писцам запечатлеть приговор на глиняной
табличке, дабы впоследствии в назидание потомству перенести его на гранит.
разнеслась весть, что царский конь серьезно занедужил. <Великолепный конь
Виштаспы, с которым не могла сравниться никакая лошадь>*, наводивший ужас
на туранцев и индов. Черный Алмаз упал в одночасье и уже не смог
подняться. Ноги более не повиновались ему. Парализованные какой-то
странной болезнью, они отказывались сгибаться. Даже искуснейшим кузнецам
не удалось согнуть ни одну из них хотя бы в копыте. Ничего не добились и
прославленные силачи, подымавшие в одиночку верблюда. Но странное дело!
Благородное животное при всем при том не выказывало никаких признаков
страдания. Конь исправно ел отборную пшеницу и пил снеговую воду, текущую
с Афганских гор, радостным ржанием отзывался на зов знакомых кобылиц. Вот
только стоять не мог.
любимца, расчесывал ему гриву и хвост, но поднять, сколько ни пытался, не
сумел. Он и за уздечку тянул и слова ласковые говорил, но ничто не
помогало. По всему было видно, что Черный Алмаз и сам бы был рад встать на
все четыре копыта, да только не мог. Лежа на боку, он силился сдвинуться с
места, мотал шеей, но тонкие сильные ноги его были недвижимы, словно к
земле приросли. Видя, как страдает хозяин, конь приподнимал голову,
тянулся к нему влажными губами, но скоро уставал и ронял тяжелую голову
обратно на сено. Умные большие глаза его переполняла темная вода печали.
друга и, ощущая, как прядает острое ухо его, как бьется каждая извилистая
жилка, вспомнил вдруг о пророчестве Спитамы.
Да принесите свежих лепешек и кувшин холодного айрана, чтобы он смог
хорошо поесть.
конюшни, от угощения отказался.
силе, и не годится поэтому нарушать слово. Иное дело, если ты пересмотришь
его, тогда я готов подчиниться.
тот был соучастником детских его игр. - Твои проделки? - кивнул он на
коня, который силился дотянуться губами до босых ног пророка. - Отвечай
честно и прямо.
спрашивал, хватит ли тебе двенадцати дней!
подошлет.
- В этом-то я убедился... Царская печать ему тоже не преграда.
Колдовство снять, конечно, сможешь?
не требуя. Стану ли я теперь выторговывать условия?
столько, сколько ног у коня! Обязуюсь исполнить четыре твои желания,
Спитама. Называй!
руках, сначала согнулась в колене, а затем свободно вытянулась, налитая
силой, <так как слово шаха было истиной>*.
он понесет знамя Ахуромазды другим народам во главе большой армии.
спохватился он. - Я дам Спентодате войско.
письменные источники, в том числе и <Зардуштнамэ>, подробно описывают эту
удивительную процедуру. Пусть она всего лишь наивная легенда, цветистая и
причудливая, как все на Востоке, но что с того?..
мне жизнь!
третью ногу вороного.
карпанов и кави, которые помогали ему строить против меня козни.
Предатели-стражники тоже не должны уйти от возмездия, как, впрочем, и
неправедный судья.
это согласно с учением света? - Он с интересом вглядывался в Спитаму,
который предстал теперь перед ним в совершенно ином облике.
уже говорил тебе об этом когда-то.
Либо я, либо они, Виштаспа.
твердости, то восстановишь против нас всю жреческую коллегию, а это
преждевременно. Вы, персы, правильно говорите: враги делятся на три
разряда - враг, враг друга, друг врага. Верховный карпан мой и,
следовательно, твой враг, остальные - его друзья, а потому - враги наши.
требую смерти для них - таково мое четвертое условие.
вскочил на ноги и принялся нетерпеливо рыть землю копытами.
светом взорвался дивный камень.
Шилова Юлия
Березин Федор
Бажанов Олег
Сертаков Виталий
Мороз Александра
Посняков Андрей