меньше десятка машин взбесились и дружно взвыли.
на перепонки, а я наконец сообразила:
процессия, она поражала своим размахом, я бы даже сказала, шиком. Никак не
меньше ста человек торжественно шли за гробом, который несли на руках
шестеро молодцов в темных костюмах с траурными повязками на рукавах. Венки
из живых цветов, дамы в шляпах с вуалями, а впереди оркестр, и не
какой-нибудь там задрипанный, а личный, губернаторский.
провожающих я сразу узнала братьев Турка: старший Олег хмурился, младший
чувствовал себя не в своей тарелке. Рядом с ними, сложив руки на объемистом
животе и слегка склонив голову с видом тихой грусти, шел мужчина лет
тридцати пяти. Справа от него бритый здоровяк пристально косился по
сторонам, еще двое, особо не мудрствуя, держались как можно ближе к хозяину,
я только диву давалась: как это они ухитряются не наступить ему на ноги?
руке?
не сразу.
правая рука. Правда, у Родионова есть версия, что Мороз Колю и укокошил,
чтоб, значит, концы в воду. Не сам, конечно, а наш приятель - Синий...
Впрочем, Родионов ужасный путаник, не очень-то я ему и верю. - Не успела я
договорить, как Сенька дернул меня за рукав.
неподалеку, а затем он показался целиком на ближайшей к нам тропинке. Вскоре
стало ясно: половина милиции нашего города прибыла на кладбище, чтобы
удостовериться, что Турок благополучно предан земле. Не думаю, что сей факт
их особо тревожил, скорее всего господа милиционеры, так же как и я,
надеялись увидеть что-нибудь интересное. К примеру, Синего. Но его среди
многочисленных провожающих не было.
похожего на Дзержинского, несмотря на отсутствие бороды, прошелся вдоль
аллеи, с интересом поглядывая по сторонам. Провожавшие не могли не заметить
оживленного гуляния на кладбище правоохранительных органов и, должно быть,
поэтому презрительно ухмылялись. Гроб поставили на принесенные табуретки,
появился священник в богатом облачении, а я только сейчас обратила внимание
на то, что Турка хоронили в закрытом гробу. Понятно - вчерашний парень:
Родионов утверждал, что хоронить там вовсе было нечего. Но ведь Колю не
рванули в собственной машине. И когда я видела его в последний раз, он
неплохо сохранился... тьфу ты, прости господи.
стихло, вчерашние мужички закопали могилу, обложили ее венками, и народ
потянулся к выходу.
рядом и выглядел обеспокоенным.
ты, к примеру, запоем читаешь Достоевского...
насупился и всю дорогу до церкви молчал.
скамейке в тени сирени и пили пиво.
вытирая рот рукой, спросил с готовностью:
знает, что его стережешь: не высовывается.
не хватит замок сломать. - На последней фразе я понизила голос до
трагического шепота, боясь, что кто-нибудь из рабочих услышит и сообщит
батюшке - ему моя затея вряд ли придется по душе.
снял его с гвоздика, и мы направились к склепу Салтыковых, стараясь не
привлекать к себе внимания рабочих, Сенька шел первым по тропинке и что-то
громко декламировал, сбивая подобранной где-то палкой крапиву.
Прислушавшись, я разобрала следующее: "Мы идем ловить привидение, ля-ля, вот
сейчас мы его поймаем, и оно никого не будет пугать, трепещи, привидение, мы
идем". "Сенька нервничает", - подумала я и решила держаться к нему поближе,
мало ли что, он еще ребенок...Данила вставил ключ в замочную скважину и без
труда открыл дверь, ржавые петли заскрипели так, что зубы свело. Мы
оказались перед входом в подвал. Три ступеньки вели вниз.
подумала) и осветил ступени, а затем низкие своды из белого камня. Луч
скользнул по стене вниз, и тут стало ясно: это не склеп, а помещение перед
ним, выражаясь проще, что-то вроде предбанника. Сообразив, что ни гробов, ни
костей здесь не будет, я отважно спустилась вниз и осмотрелась. "Предбанник"
выглядел внушительно: квадратная комната примерно три на три метра, впереди
еще одна дверь. Я подошла ближе и убедилась, что кто-то проявил заботу о
том, чтобы в склеп нельзя было проникнуть: дверь была заварена со всех
четырех сторон. Человек сквозь такую дверь не пройдет, значит, искать надо в
"предбаннике". В углу виднелись какие-то ящики и коробка из-под телевизора.
Отдав Сеньке фонарь, чтобы светил, я принялась их обследовать. Данила
Дьяконов сидел на ступеньке возле распахнутой двери и насвистывал, а я
подумала, что, если бы он убрался оттуда, я бы вполне могла обойтись без
фонаря. Открыла коробку и увидела свернутое одеяло и подушку без наволочки,
рядышком стояли древняя керосинка и пластиковая бутылка, наполненная
какой-то жидкостью, понюхав, я определила: керосин. Нашлось еще кое-что:
например, ковш и чайник с ручкой, перетянутой изолентой, все это указывало
на то, что в склепе не так давно обретало отнюдь не привидение. Тут мое
внимание привлекли ящики, сложенные у стены. Я пригляделась повнимательнее и
поняла: сооружение похоже на импровизированную лестницу. Встала на нижний
ящик, задрала голову и сказала Сеньке:
протянула руки, и свод потолка в этом месте легко подался, а я увидела
солнечный свет.
прикрыли доской. Дыра довольно внушительная, взрослый человек запросто
пролезет, так что дверь ему без надобности.
нет, наверное, у него есть место и получше, а исчезает таинственно вот в эту
самую дыру: Хоп - и нет его.
осматривать?
сказки...
обращен к могиле Турка, до которой отсюда было рукой подать.
подхватив свою палку, зашагал по тропинке, а мы двинулись за ним.
человек в чем-то коричневом и невероятно грязном. Он разглядывал асфальт у
своих ног и раскачивался, увеличивая амплитуду, и казалось, что вот-вот он
непременно свалится со своего ящика.
поморщилась: даже Чугунок, возвращаясь домой после дневных странствий, не
был столь чумаз. Такое впечатление, что мужик не мылся лет двадцать, а
время, свободное от сидения на ящике, проводил в навозной куче. Он протянул
руку, что-то невнятно мыча, и я увидела омерзительную язву на тыльной
стороне ладони. Сенька испуганно сунул нищему рубль, тот опять замычал, а мы
зашагали дальше.
эта... просто мерзость.
но нищий мне показался ужасно подозрительным своей театральностью.
Акунин Борис
Суворов Виктор
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Вронский Константин
Орловский Гай Юлий