Чтение 42–й страницы книги ~Букет прекрасных дам~

помилован.

Блондинка рассмеялась, к ней присоединились и остальные. Поняв, что дамы
уже считают меня своим, я быстро сказал:

- Давайте знакомиться.

- Лиза, - протянула блондинка.

- Яна, - добавила полная брюнетка.

- Таня, - хором сказали две другие женщины.

- Ваня ибн Хоттаб, - принялся дурачиться я, - джинн, исполняющий желания.
Сейчас, как мне кажется, вы хотите пить чай.

- В общем, неплохо бы, - усмехнулась Яна. Я схватил электрочайник,
подошел к висящей в углу раковине.

- Сейчас! Хамам-балам-далам!

Женщины опять рассмеялись. Через полчаса, когда все угостились свежим
бисквитом, одна из Тань поинтересовалась:

- Ну, если серьезно, чего вы хотите?

- Если серьезно, - без всякой тени улыбки взмолился я, - то очень прошу
мне помочь.

- В пределах разумного сделаем все, - заверила Лиза.

- Я работаю на телевидении в программе ?Ищу тебя?.

- Да ну, - всплеснула руками Яна. - Ой, как интересно, а к нам вы зачем?

- Восемнадцать лет тому назад тут училась Ольга Родионова, можно сейчас
увидеть список ее одногруппников?

- В общем, да, - протянула Лиза. - Но зачем?

- Видите ли, Ольга трагически погибла, когда находилась на последнем
курсе. Ее мать хочет сейчас отыскать бывших подруг дочери и сделать им
подарки. Оле в этом году исполнилось бы сорок лет, юбилей. Ее мать богатая
женщина... Неужели вы не помните эту историю? Родионова была беременна,
буквально на последней неделе...

- Из нас никто так долго здесь не работает, - вздохнула одна из Тань, - а
информацию запросто можно получить, давно весь архив компьютеризирован. По
закону сведения полагается семьдесят пять лет хранить.

Она встала, подошла к небольшому монитору, пощелкала мышкой и радостно
сообщила:

- Вот она, ваша Ольга Родионова, шестая группа, отделение эстрадного
вокала. Сейчас распечатаю.

Раздалось тихое шуршание. Из принтера выполз листок бумаги.

- Держите, - протянула мне его Таня, - хорошо, однако, было восемнадцать
лет назад.

- А что хорошего? - машинально поинтересовался я.

- Разве это группа, - фыркнула Таня, - восемь человек всего! Сейчас по
тридцать набираем.

- Так тогда бесплатно обучались, - вздохнула Яна, - а теперь вон сколько
денег берут, ректору охота заработать, поэтому и напихал в аудитории людей,
как селедок в бочку!

- Народ прямо озверел, - засмеялась Лиза, - все рвутся эстрадными певцами
и музыкантами стать.

- Дело денежное, - улыбнулся я, - говорят, они бешеные тысячи получают.

- Ой, - отмахнулась Яна, - не верьте. Человек двадцать, не больше, а
остальные ведут жуткую жизнь.

Мы еще минут десять поговорили о тяжелой доле артистов и расстались
страшно довольные друг другом.

Я спустился в машину и принялся изучать список. Так, Федотова Лариса
Сергеевна, Малышева Неля Петровна, Рогозин Анастас Михайлович, Селезнева
Инна Константиновна - староста Вот с нее и начнем. Небось староста все про
всех знала.

Глава 25

Без всякой надежды на успех, все-таки прошло столько лет, я набрал номер
Селезневой и услыхал дребезжащий старушечий голос.

- Алло.

- Можно Инну Константиновну?

- Инночка на работе, - ответила бабуся. Я обрадовался. Надо же, как
здорово, Селезнева живет на прежнем месте, хотя ничего странного в этом нет.
Многие люди, получив квартиру, никогда не меняют местожительство. Мои
родители, например, приобрели кооператив в 1963 году, и Николеттадо сих пор
преспокойненько обитает там.

- Простите, а телефончик не подскажете?

- Куда?

- На работу к Инне Константиновне.

- Что вы, молодой человек, разве на рынке есть телефон!

- Простите, - не понял я, - на каком рынке?

- На ?Динамо?, - ответила собеседница, - Инночка обувью торгует, место
номер две тысячи сто сорок два. Если вам срочно, туда езжайте, она до шести
вечера стоит.

Я сунул телефон в карман и поехал искать разворот. Чудны дела твои,
господи, дама, закончившая музыкальное училище, предлагает людям сапоги и
ботинки.

Николетта никогда не покупает вещи на толкучках. Даже в те годы, когда мы
неожиданно стали бедными, прямо-таки нищими, она шла в хорошие магазины.
Брала деньги в долг, а потом говорила мне:

- Купила себе платье, верни Коке двести долларов. Помнится, в первый раз
я удивился:

- Где же мне их взять?

Маменька наморщила носик и отрезала:

- Твой отец никогда не задавал подобных вопросов. Женщину совершенно не
волнует, где мужчина достает средства.

Представить Николетту прохаживающейся между рядами лотков и примеривающей
на грязной картонке туфли просто немыслимо. Но большинство москвичей
придерживаются иной точки зрения, поэтому на ?Динамо? клубилась толпа.

Я шел в людском потоке, разыскивая нужную торговую точку. Она оказалась
большим грузовиком, стоявшим последним в ряду высоких машин. Покупателей тут
было мало, и возле стеллажей с ботинками не нашлось никого: ни тех, кто
желал купить обувку, ни того, кто ее продавал. Я повертел в руках жуткое
изделие неизвестных сапожников и крикнул:

- Хозяйка!

Из грузовика высунулась полная тетка в куртке.

- Подобрали? Берите, останетесь довольны, качество отменное, мех
натуральный. Италия делает.

Я с сомнением посмотрел на потеки клея, выступающие между подметкой и
верхом кособокого ботинка.

- Уступлю немного, - быстро сказала торговка, - скину, так и быть. Ну,
какой вам размерчик нужен?

- Вы Инна Константиновна Селезнева? - спросил я.

- Точно, - улыбнулась тетка. - Откуда вы знаете? Знакомились когда? Не
припомню что-то.

- Прочитайте, пожалуйста, - попросили, протягивая листочек.

Селезнева взяла бумажку, пробежала глазами по строчкам и удивилась.

- Так это же наша группа, из музыкального училища. Где вы это взяли?

- Помните этих людей?

- Конечно, очень хорошо.

- Можете рассказать о них?

- Из милиции, да? - спросила Инна, ловко выбираясь из грузовика. - Ищете
кого?

Не дожидаясь ответа, она выхватила из моих рук ботинок и поставила на
стеллаж.

- Не берите это говно, месяц только проносите, жуткая дрянь. Если вам и
правда зимние ботинки нужны, ступайте в двенадцатый контейнер, там Ленвест
продают. Не смущайтесь, что в России шьют, отлично делают, кожа
натуральная...

- Где тут поговорить можно? - спросил я, невольно вздрагивая от холода.

Инна заметила это движение.

- В моем грузовике околеем, пошли в кафе. И, не дожидаясь моего ответа,
закричала:

- Ленка!

Из соседнего автомобиля высунулась девчонка.

- Чего?

- Не буду запирать, присмотри за товаром.

- А ты куда?

- Пойду горяченького проглочу.

- Ступай себе, - разрешила Лена, - все равно народ не идет.

Инна провела меня в небольшое кафе и спросила:

- Сосиски будете?

- Нет, спасибо, - быстро сказал я, - просто кофе. Да вы садитесь, сейчас
принесу. Что вам взять?

- А все равно, лишь бы горячее, - отмахнулась Инна, - надо же, какой
холод стоит!

Я подождал, пока она проглотит две сардельки, густо обмазанные горчицей,
и поинтересовался:

- Как же вы на рынок попали? Вроде музыкант. Селезнева грустно
улыбнулась:

- Ну, предположим, Аллы Пугачевой из меня не вышло. Закончила училище и
пела в ансамбле ?Свежий ветер?, слышали про такой?

- Нет, - ответил я и быстро добавил:

- Я плохо знаю эстраду.

- Не старайтесь, - ухмыльнулась Инна, - его и специалисты не знали.
Мотались по провинции, лабухали в коровниках. Потом вся дрянь с перестройкой
завертелась, затем возраст начал подпирать. В тридцать пять уже трудно спать
в автобусах и по восемь часов глотку драть. Пошла в музыкальную школу,
преподавала пару лет за гроши. До-ре-ми-фа-соль, кошка слопала фасоль.