опасную традицию международных отношений и влияний. Тюркские ханы династии
Ашина и их караимский союзник Булан в сложных экономических проблемах не
разбирались. Они просто защищали свой народ от мусульман, наступавших с
юга, печенегов, нападавших с востока, из Зауралья. Естественным союзником
Хазарии в VIII в. была Византия, также воевавшая с арабами и бежавшими от
хазар болгарами Аспаруха. Поэтому распространение православия среди алан и
хазар не встречало сопротивления. В середине VIII в. существовала
хазарско-хорезмийская (Доросская) митрополия, которой были подчинены семь
епископских кафедр*31. Культурные контакты были следствием политического
союза*32, с Дальним Востоком и Крайним Западом тюрко-хазары отношений не
поддерживали. На границах Китая до 745 г. шли упорные, кровопролитные войны
между Тюркским каганатом и империей Тан. Затем восстание Ань Лушаня в 756-
763 гг. обескровило Китай, а вслед за тем в войну вступили Тибет и Уйгурия.
Ничего привлекательного на Дальнем Востоке в это время не было.
Не лучше было и на Западе, где разлагались заживо франкская держава
Меровингов и Лангобардское королевство, а в Британии англы и саксы резали
кельтов. Но там положение изменилось к 800 г., ибо Карл Великий, покорив
саксов и лангобардов, возложил на себя императорскую корону. Последние годы
его правления совпали с переворотом Обадии, и тогда две возникшие империи
вступили в дружественный контакт, выразившийся в том, что Карл особым
указом позволил иудеям жить по их обычаям*33. И в дальнейшем иудеи
поддерживали союз с Каролингами вплоть до их падения в Х в.
Наибольшую активность проявили в это время южные этносы. Рост
пассионарности потомков арабских завоевателей взорвал Аббасидский халифат
изнутри, но осколки его оказались более страшными для соседей, чем
громоздкая централизованная социально-политическая система. Для берберов и
туарегов Африки, тюрков Средней Азии, горцев Памира и Гиндукуша ислам
перестал быть символом угнетения и ограбления, потому что появилась
возможность использовать разнообразные шиитские течения как знамена для
борьбы против суннитского Багдада.
Отложившиеся от халифата африканцы захватили Сицилию и вторглись в Италию,
где потеснили лангобардов и разбили войско франков Людовика II, а в 840 г.
африканский флот вошел в устье Тибра и чуть было не овладел Римом. В том же
году омусульманенные персы - Саманиды - завоевали Исфиджаб (совр. Сайрам,
около Чимкента), а багдадские халифы тратили силы и средства на подавление
восстаний своих подданных, единоверцев и соплеменников, и на бесконечную
войну с Византией.
Как из тектонических разломов земной коры через трещины вытекает подземная
магма, так на рубеже двух суперэтносов и двух великих культур возникли
движения, которые казались забытыми и похороненными: хуррамитов в
Азербайджане и павликиан в Малой Азии. Между теми и другими не было ни
организованной связи, ни общей политической направленности. Одни были
просто стойкими маздакитами, другие по принципам идеологии и конечным целям
восходили к древнему учению манихеев: делению мира на черное и белое и
стремлению путем кровавых экзекуций добиться победы светлого начала,
которым они считали себя.
Как следовало бы реагировать на это хазарскому правительству? Хуррамиты
были потомками маздакитов, союзников хазарских евреев в 494-529 гг., а
арабы - гонителями иудеев в 690 г.; греки принуждали евреев к отречению от
веры еще в 723 г. Казалось бы, наступило время расплаты. Но правительство
Обадии и Ханукки предпочло торговлю с Багдадом и помощь византийских
инженеров при постройке Саркела верности историческим традициям и былой
дружбе, от которой никогда не отказались бы тюрко-хазары. Теперь же система
ценностей изменилась: выгода встала на место верности и доблести. А самой
выгодной ситуацией для евреев была война греков против их врагов - болгар и
арабов. Феофилу удалось вернуть город Самосату в 837 г., но халиф Мутасим
разбил византийскую армию у Дазимона, в 838 г. взял крупнейший после
Константинополя город империи - Аморий (в центре Анатолии). Война протекала
с невероятным ожесточением, причем хуррамиты были союзниками греков, а
павликиане*34 помогали арабам. Болгары хана Персиана ударили по тылам
Византии, ворвавшись в Македонию, а хазары, некогда враги болгар и друзья
греков, бездействовали. Ханы Ашина никогда не покинули бы своих друзей в
беде.
40. ПЕРЕЙДЕМ К ВИЗАНТИИ
Там в 843 г. кончился пассионарный надлом, приведший к трагедии
иконоборчества. Она дорого стоила Византии. Болгарский хан Крум в 813 г.
дошел до стен Константинополя. Испанские арабо-берберские пираты в 826 г.
захватили Крит и сделали из этого острова базу набегов на острова и
побережья Эгейского моря. В 827 г. берберы Атласа вторглись в Сицилию, а
потом перенесли свои завоевания на Южную Италию. Болгары опустошили
Македонию. А в Константинополе император занимался уничтожением икон и
преследованием монахов. Но все кончается, и к 843 г. страсти стали угасать.
Снижение пассионарного напряжения пошло Византии на пользу. Установление
мира светской власти с церковью, достигнутое на Константинопольском соборе
843 г., дало возможность направить огромные силы системы по определенному
руслу. В 860 г. св. Кирилл обратил в православие группу хазар, в 864 г. он
и его брат Мефодий приобщили к православию Моравию. В 864-865 гг. крестился
болгарский царь Борис, и, наконец, длительная и жестокая война с
павликианами в 872 г. закончилась победой византийцев. Но за все надо
платить, даже за спасение собственной страны. И плата была очень велика.
До середины IX в. Византия была общепризнанным центром христианской
культуры. Это признание не означало политического господства над другими
христианскими государствами Запада и Востока, но давало уверенность в том,
что они свои и в случае опасности обязаны помогать против
иноверцев-мусульман. Пусть эти обязанности не всегда выполнялись, но все же
они имели значение, особенно для тех областей Южной Италии, куда вторглись
африканские мусульмане - воинственные берберы, занимавшиеся работорговлей и
грабежом.
Даже в жестокие годы иконоборчества римские папы участвовали в церковных
делах Византии, по мере сил поддерживая защитников икон. Фактическая
независимость от Константинополя, подаренная римскому престолу Каролингами,
не мешала существованию суперэтнического единства: греки были дома в Риме и
Париже, а франки - в Фессалониках и Эфесе. Теология там и тут была одна -
полупелагианство, т.е. православие.
Но в 858 г. константинопольским патриархом стал Фотий, которого не признал
папа Николай 1. За спором последовало отлучение Фотия в 863 г., не
признанное на Востоке. В 867 г. Константинопольский собор предал папу
анафеме, объявив его вмешательство в дела восточной церкви незаконным. Так
возник раскол церквей.
Не нужно полагать, что неуступчивость Фотия и Николая, или спор о filioque,
или притязания пап на юрисдикцию в Иллирии и Сицилии были причиной раскола.
Все эти мелочи были быстро улажены. Узурпатор Василий I Македонянин
низложил Фотия, а строптивый папа Николай I умер в том же 867 г.
Богословский спор был отложен и на время забыт. Сицилию захватили берберы,
Иллирию - венгры. Официальное примирение византийской церкви с папским
престолом около 900 г. уже ничего не изменило.
Церковный раскол был важен не только сам по себе. Он превратился в символ
отделения Запада, где в IX в. произошел взрыв этногенеза, от
ортодоксального Востока. Франки и латины стали чужими для греков. Они пошли
по новому, оригинальному пути развития. Этносы, возникшие в это столетие на
берегах Северного моря и Бискайского залива, открыли небывалые формы
общежития и восприятия природы и истории и предпочли их прежним не за то,
что они были лучше, а потому, что они были свои. Инерция общей христианской
культуры еще долго обольщала души современников, упорно не хотевших
замечать грустную действительность.
Итак, Византия превратилась из империи с претензиями на ведущую роль в
наследии Рима в небольшое малоазийское царство, где императором сделался
армянин, привлекший на службу своих земляков. А поскольку армяне привыкли
героически отстаивать свободу и веру против мусульман, то друзья последних,
иудеи, стали недругами Византии.
Теперь можно обобщить наблюдения. Иудео-Хазария была в дружбе со всеми
императорскими режимами: поздней Тан, Каролингами и их преемниками в
Германии - саксонскими народностями; армянами, грузинами, шиитами халифата,
поскольку они представляли интересы завоеванных племен, печенегами,
турфанскими уйгурами и славянами, т.е. Киевским каганатом.
И это не случайно. Здесь имеет место социальная близость деспотических
режимов, противопоставленных ходом истории природным процессам образования
этнического многообразия. Борьба этих двух принципов была ведущим
антагонистическим противоречием эпохи VII-Х вв. И тут иудео-хазарам опять
повезло.
В игру вступил новый партнер - варяги, навербованные из скандинавских
викингов.