Чтение 42–й страницы книги ~Канкан на поминках~

Они загремели посудой. Через пару секунд у меня под носом возникли
дымящаяся чашка и кусок хлеба с вареньем.

- Ешь, ешь, - суетилась Лиза, - хочешь - я сбегаю на проспект и куплю
тебе пакет замороженных креветок и новый детектив Марининой?

- Я мигом сношусь, - влез Кирюшка, - как насчет баночки варенья "Швартау"
и шоколадного мороженого?

Я перестала лить сопли, утерлась кухонным полотенцем и глянула в их
милые, встревоженные лица. Нет, какие они хорошие дети, разом вспомнили про
все мои любимые лакомства.

- Не надо креветок с вареньем, - сказала я, - все уже, сама не понимаю,
отчего заревела.

- Это у тебя климакс, - с умным видом заявила Лиза, - в период
гормонального затухания у женщины часто случаются перепады настроения...

- Откуда у тебя такая информация? - удивилась я. - Потом, климакс бывает
после пятидесяти...

- Не скажи, - продолжала умничать Лизавета, - он может приключиться в
любое время и тогда называется ранним.

- Откуда ты все это знаешь? - изумилась я.

- В школе рассказывали, на уроке по этике семейной жизни, - пояснила
девочка.

- Да ну? Чего же еще там объясняли?

- Многое, про СПИД, презервативы, наркотики и супружеский секс.

Я только хлопала глазами. Интересно, как бы поступила моя мамочка, явись
ее доченька из школы с рассказами про климакс, презервативы и заболевания,
передающиеся половым путем?

- Так что будет с моим вопросом по музыке? - ожил Кирюшка.

- Давай, говори, - велела я.

- У гитары их шесть, у домры всего пять, а у арфы только четыре, -
выпалил мальчишка, - всю голову сломал.

- Чего "их"?

- Так это и есть вопрос, - разозлился Кирюшка, - не поняла, что ли? Чего
у гитары шесть, у домры пять, а у арфы четыре?

Я призадумалась. Единственно, что объединяет вышеперечисленные
инструменты, так это то, что они струнные... И как раз струн у гитары может
быть шесть, впрочем, иногда семь... Но у домры-то их всего три. Погодите, в
свое время была создана четырехструнная домра так называемой квинтовой
настройки. У этого народного инструмента есть металлические лады, головка с
колками и... все! Что же касается арфы, которую я, естественно, знаю
назубок, то у нее от 44 до 47 жил. Нет, струны тут явно ни при чем, тогда
что?

Окончательно сломав голову, я полезла за музыкальной энциклопедией и
принялась в деталях изучать строение гитары, домры и арфы. Но нет! Ответа на
вопрос я так и не получила! Кирюшка приуныл окончательно.

- Если не отвечу, кол влепит! Зверь-баба! Не секрет, что музыка в наших
школах преподается отвратительно. В лучших случаях дети хором поют песенку
про елочку и зайчика и потом слушают рассказы о Петре Ильиче Чайковском. В
качестве апофеоза педагог упомянет Моцарта... В худших же получается как у
Кирюшки. Его "музычка", старенькая, полуслепая Наталия Михайловна, тихим,
умирающим голосом долдонит что-то о нотной грамоте. Расслышать ее шепот
невозможно даже на первой парте. Но Наталия Михайловна не вредная,
единственно, о чем она просит учеников, - это сидеть тихо, а чем они в
тишине занимаются, ее совершенно не волнует, лишь бы не шумели. Пока училка
тянет у доски нудянку про до-ре-ми-фа-соль, школьники делают уроки, читают
посторонние книги или режутся в "морской бой". Как только звенит звонок,
Наталия Михайловна на полуслове закрывает рот и выползает из класса. Она
никогда не задает домашних заданий, не спрашивает у доски и не устраивает
контрольных. Но в журнале напротив фамилий детей таинственным образом
возникают сплошные пятерки, и в четверти у всех выходит "отлично". Зато о
музыке из Кирюшкиных одноклассников никто ничего не знает!

- Что это случилось с Наталией Михайловной? - спросила я, ища телефонную
книжку. Кирюшка заломил руки и закатил глаза:

- Так Наташка на пенсию ушла, и прислали вместо нее ненормальную
энтузиастку. Гармония, какофония, опера... Жуть прямо! Сегодня на уроке
слушали какого-то Верду!

- Верди, - поправила я, пряча улыбку.

- - Один хрен, - злился Кирюшка, - ужас, ни почитать, ни математику
сделать. Прямо над ухом - бум, бум, бум... Запустила на полную мощь
идиотского Вердя... А потом этот вопрос задала да еще так противно фыркнула:
"Дети, это задание на сообразительность". Чтоб ей упасть и ногу сломать!

- Не расстраивайся, - сказала я, - сейчас узнаем ответ.

- Где? - тяжело вздохнул Кирюшка. Но я уже услышала в трубке бодрое
"алло" и сказала:

- Здравствуйте, Ипполит Семенович, вас беспокоит Романова, арфистка.

- Добрый день, деточка, - обрадовался старик, - сколько лет, сколько зим!
Как матушка?

Решив его не расстраивать, я сделала вид, что не слышу вопрос, и задала
свой:

- Ипполит Семенович, вы наш старейший лучший мастер по струнным, золотые
руки, ответьте мне на такой вопрос...

Старик молчал, внимательно слушая всю информацию, потом осторожно
переспросил:

- В школе задали? Твоему сыну?

- Да.

- Сильно подозреваю, что речь идет просто о количестве букв в словах.
Посуди сама: у гитары их шесть, у домры, если, конечно, не путать ее с
домброй, пять, а у арфы всего лишь четыре!

Пораженная столь простым решением проблемы, казавшейся неразрешимой, я
потрясенно спросила:

- Вы полагаете, что учительница могла задать такой вопрос?

Ипполит Семенович вздохнул:

- Сейчас, душенька, преподаватели любят задания, как они выражаются, на
сообразительность. Вот моя внучка учится на театроведа, так она получила...
неуд, не сумела ответить на вопрос профессора...

- Какой?

Мастер рассмеялся:

- Ну-ка, послушай. Значит, так. В 1544 году в Италии, в городе Падуя,
открылся этот театр, получивший потом всеевропейскую славу. Он был возведен
в форме овального помещения с ярусами для посетителей. И хотя зрители
ломились в него толпой, ни один из корифеев не стремился на его подмостки,
скорей наоборот - всеми силами оттягивали момент знакомства с великой
сценой. Почему? Я задумчиво пробормотала:

- Ну, просчет архитектора, "яма" в зале. Звук не "летит" со сцены, а
"гаснет". Такое иногда случается. Если не ошибаюсь, из-за этого закрыли
оперный театр в Милане, пришлось итальянцам строить новый.

- Ну, - захихикал Ипполит Семенович, - не угадала. Хотя "яма"
действительно встречается. Лично я не советую сидеть в Большом в десятом
ряду, а Дворец съездов вообще одна сплошная беда... Давай, пробуй еще раз!

- Театр был открытым, и его заливало дождем и засыпало снегом, - выдала
я.

Ипполит Семенович совсем развеселился:

- Снег! В Италии! Изумительное воображение! Еще версии есть?

- Нет.

- Вот и у моей внучки не было.

- И почему же актеры не хотели выступать на подмостках?

- Душечка, это был анатомический театр! Секунду я переваривала
услышанное, потом переспросила:

- Вы имеете в виду...

- Именно так, детка. В Падуе в 1544 году открылся первый в Европе
анатомический театр, где проводили при большом скоплении народа вскрытие
трупов.

Да уж, можно понять великих актеров! Я бы тоже не захотела исполнять
главную роль в подобном действе.

ГЛАВА 23

Провертевшись всю ночь без сна, я приняла решение и засобиралась к милой
девушке Федоре, владелице детективного агентства "Шерлок". Телефон у нее был
наглухо занят, и я подумала, что быстрее будет добраться до конторы, чем
дозвониться. Но сначала нужно было зайти к Володе в квартиру и притащить
оттуда кварцевую лампу. Невесть как сей предмет оказался у майора.
Предстояло забрать из роддома Ксюшу, и мне захотелось истребить в кварцевом
свете все микробы. Погремев ключами, я вошла в прихожую и чихнула. Явственно
пахло сигаретами, вернее, окурками. Я сама курю нерегулярно и мало, но, как
многие курильщики, терпеть не могу пепельницы, забитые бычками, кажется, в
прошлый раз я выбросила все... Но нет, в комнате, на столе, стояла
керамическая плошка с трупами сигарет. Я посмотрела на скомканные, желтые
фильтры. Что-то в них было странное, но что? Высыпав окурки в унитаз, я
спустила воду, тщательно вымыла пепельницу, водрузила ее на стол, прихватила
кварцевую лампу и ушла.

К агентству "Шерлок" я подкатила около одиннадцати утра. Размещалась
контора не в фешенебельном месте. На огромном шестиэтажном здании по улице
Подлипова висело штук сорок табличек: "Окна на заказ", "Фирма "Реал", "Двери
из дуба", "Клуб "Тото", "Ассоциация любителей кошек" и "Общество братьев по
разуму". Агентство "Шерлок" оказалось под самой крышей, и, судя по тому,
какой обшарпанной выглядела дверь, дела у Федоры шли не лучшим образом. Я
постучала и, услышав веселое: "Входите!" - рванула дверь. Перед моим взором
возникло крохотное помещение с кукольным столиком и двумя малюсенькими
стульями. Федора, сидевшая боком к огромному окну, подняла голову и радостно
произнесла:

- О, ты надумала рожать щенков!