Чтение 42–й страницы книги ~Маникюр для покойника~

- Верунчик, привет, Аля беспокоит, как дела? Следующие пять минут она
охала и ахала, цокая языком, изредка приговаривая:

- Да ну! Поздравляю! Очень рада! Вот здорово! Потом, когда пищащая
мембрана замолчала, Акулина затараторила:

- У нас тут сидит майор с Петровки, расследует убийство Коти, да сама
поговори. И она сунула мне трубку.

- Да, - донеслось до моего уха меццо с хрипотцой. Певцы называют такой
голос "с песком", - и о чем говорить станем?

- Скажите, Вера...

- Ничего не понимаю, - прервала меня Мартынова, - Аля говорила, у них
майор сидит.

- Это я, майор Романова.

- Ну никогда бы не подумала, что дама может заниматься поисками убийц, -
протянула капризно собеседница, - это так неженственно...

Либо полная дура, либо кокетничает по привычке со всеми.

- Бывают исключения, - отрезала я и спросила:

- Вам Катуков ничего на хранение не давал?

- Например? - кривлялась Вера. - Что имеете в виду: золото, брильянты?

- Нет, - еле сдержала я гнев, - документы, листочки синего цвета.

- Можете получить завтра в час дня, - пропела Вера.

- Я подъеду прямо сейчас.

- Вы-то подъедете, да меня не будет, ухожу по делам.

- Давайте пересечемся в метро.

- Езжу только на машине и, честно говоря, не собираюсь ради вас менять
планы. Завтра в час, раньше не приходите, мне следует выспаться. Адрес
узнаете у Али.

И она швырнула трубку.

- Сука, да? - спросила Аля. - Просто редкостная дрянь, между прочим,
говорит, опять замуж собралась.

Я записала адрес Веры и засобиралась. В прихожей, подавая мне куртку,
Слава пробормотал:

- Последний супруг Веры, Марат Рифалин, оказался чудовищно ревнив,
настоящий Отелло. Когда жена ушла от него, он пообещал убить Котю.

- Почему? - спросила я.

- А Вера опять с моим братом сошлась, - пояснил Слава, - ну Марат и
размахивал пистолетом: "3астрелю, прямо в лицо, чтобы рожу красавчику
испортить!"

- Жутко кровожадный тип, - встряла Аля, - сначала, говорил, застрелю, а
потом обе руки обрублю, чтобы знал, как чужих жен обнимать.

- Кому он это говорил? - медленно спросила я.

- Мне, - сказал Слава, - позвонил и предупредил: "Передай своему брату -
он не жилец".

Глава 22

Часы показывали всего лишь два часа дня, когда я вошла домой. По дороге
купила вкусный торт "Медовик". Следовало отпраздновать окончание трудного
дела. Завтра получу бумаги, а послезавтра Катя, радостно плача, станет
обнимать домашних. Все-таки я молодец, нашла документы, размотала клубок до
конца. Правда, не знаю, кто убил Костю, но, во-первых, я не нанималась на
самом деле в уголовный розыск, а во-вторых, кажется, актера пристрелил
кровожадный банкир Марат Рифалин. Причем выполнил это, как и обещал, -
выстрелил в породистое лицо, а затем отрубил кисти рук. Я вспомнила
окровавленные обрубки и вздрогнула. Конечно, Рифалин, иначе откуда Слава и
Акулина могли знать такие ужасные подробности!

Тихо открыв замок, я вошла в прихожую и услышала сочные шлепки и злобные
крики:

- Дрянь!

Подойдя на цыпочках к кухне, я увидела, как Виктория, красная от злобы,
лупит кухонным полотенцем лежащую перед ней Аду. Мопсиха изо всех сил
вжималась в пол, пытаясь спрятать голову, но удары сыпались со всех сторон.
У холодильника в голос рыдала Муля, а Рейчел слабо подвывала из-под стола.
Кошки, как правило жившие на кухне в ожидании чего-нибудь вкусненького,
испарились, хомяки запрятались в домик, даже жаба Гертруда затаилась в
аквариуме.

- А ну прекрати немедленно! - заорала я, выхватывая у Виктории из рук
кусок льна. - Не смей бить мою собаку, что она тебе сделала?

Гостья сверкнула разъяренными глазами:

- Собака должна знать свое место!

Я подхватила с пола трясущееся жирненькое тельце. У мопсов от природы
несчастное выражение на очаровательных мордочках, но на этот раз из глаз Ады
текли самые настоящие слезы. За всю ее недолгую жизнь мопсиху никогда не
били, и сейчас она просто не понимала, что за ужас творится вокруг. Прижав
ее к себе, я рявкнула:

- Собака живет в этом доме, это ты должна знать свое место, что она
сделала?

- Безобразие! - вскипела Вика. - . Прихожу из магазина, а она спит в моей
кровати, прямо на подушке!

- Убирай белье, а не оставляй разобранным диван.

- Но он тяжелый! Не могу я одна сложить! Я хмыкнула:

- Хочешь сказать, что в твоем возрасте уже не под силу справиться со
складным диваном? Виктория осеклась.

- Спала на твоей простыне, и все? И за это ты избивала беззащитное
существо.

- Смотри, - завопила Виктория, показывая мне разодранные колготки, -
смотри, во что эта дрянь превратила чулки! Между прочим, я получаю только
пенсию и не могу позволить себе лишние!

Я окинула внимательным взглядом ее красивый дорогой твидовый костюм,
отметила золотой браслет, серьги, вдохнула запах французских духов и
процедила сквозь зубы:

- Не надо расшвыривать вещи.

- Кто ты такая, чтобы делать мне замечания? - пошла в атаку Виктория. -
Сама тут в гостях!

Я подхватила рыдающую от ужаса Мулю и, слыша, как два крохотных собачьих
сердечка стучат в унисон возле моей груди, четко произнесла:

- Ошибаешься, бабуля. Это мой родной дом, я тут навсегда.

Виктория посинела от злобы и, не говоря ни слова, прошагала из кухни в
прихожую, потом хлопнула входная дверь.

Я посмотрела на притихших собак и оповестила:

- Так, девочки, мы должны вознаградить себя за страдания. Вообще-то я
купила данный продукт для Кирки с Сережкой, но он явно достанется вам.

Из сумки появилась упаковка отвратительно дорогого датского паштета из
натуральной печени. Полукилограммовая коробочка стоит семьдесят рублей,
разврат, да и только. В мгновение ока я разделила содержимое упаковки на три
неравные части. Самую большую отдала стаффордширихе, две поменьше -
мопсихам, на сладкое они получили по шоколадной, строго запрещенной всей
кинологической литературой конфете. Говорят, сладкое наносит ущерб собачьему
здоровью, но сегодня я врачевала душевные раны, и "Белочка" пришлась как
нельзя кстати.

Очевидно, злость придает силы, потому что в оставшееся до прихода детей
время я сделала обед, убрала квартиру, испекла эклеры и даже погладила
Сережкины рубашки, Юлины блузки и пару Кирюшкиных брюк недавно купленным
утюгом.

Ночью, когда дом наконец затих, я лежала в кровати, окруженная собаками,
и думала, как пойдет моя жизнь после возвращения Кати. Скорее всего ничего
не изменится. Она целыми днями занята на работе, значит, домашнее хозяйство
достанется мне, что ж, вполне нормальная роль!

В этот момент Ада подползла к моему лицу и принялась с жаром облизывать
щеки, лоб, подбородок. Ее толстенький хвостик работал как пропеллер, а из
грудки вырывались нежные ворчащие звуки. Я обхватила ее правой рукой,
повернулась набок и прижалась к мопсихе. Не сойти мне с этого места, если
Ада не пришла сейчас сказать по-собачьи "спасибо".

Когда-то давным-давно, в прошлой жизни, я тоже не ходила открывать дверь
сама, это делала Наташа. Вера Мартынова, очевидно, не утруждала себя лишними
хлопотами, и меня впустила в квартиру худенькая женщина лет сорока пяти.

- Хозяйка в гостиной, - сообщила она и провела "майора" в большую,
обставленную антикварной мебелью комнату.

Там, между шкафчиком времен Павла I и элегантной горкой, скорее всего
Николаевской эпохи, сидела роскошная дама. Такую красоту встретишь только на
страницах журналов, и, честно говоря, я считала, что подобный оттенок кожи,
такие сочные губы и такие фиолетовые глаза - всего лишь результат труда
профессиональных гримеров и стилистов. Но на женщине, мирно пьющей кофе, не
было ни грамма косметики. Более того, день сегодня неожиданно выдался
солнечный, яркий свет бил прямо в глаза Вере, безжалостно освещая лицо. Но
даже при таком освещении у красавицы невозможно было найти изъяны. Волосы,
роскошные кудри натуральной блондинки, небрежной волной раскинулись по
плечам, а когда хозяйка встала мне навстречу, стало понятно, что ее талию
можно запросто обхватить двумя пальцами. Четыре замужества и длительная
любовная связь с Костей не оставили на Вере Мартыновой никаких следов.
Огромные глаза смотрели слегка наивно, пухлые губы сложились в улыбку, и,
протянув мне нежную мягкую руку с безупречным маникюром, хозяйка произнесла
сексуальным меццо:

- Какая страшная история, бедный Котя, за что его убили?

Я села в кресло, взяла предложенную чашечку кофе и отчеканила:

- Пока не могу сообщить ничего утешительного. Ведутся
оперативно-розыскные мероприятия.

Вера резко встала, халат распахнулся, и я увидела длинные, стройные,
безупречные по форме и без всякого признака целлюлита ноги.

- Скорей всего здесь замешана женщина. Я вздернула брови:

- Говорят, что вы.