слушают, если хотят. Даже наоборот, поправила она себя тут же, будет
глупо звонить не от себя. Этот человек передал ей только что информацию,
и совершенно естественно, если она тут же ее перепроверит. А вот если
они не дождутся такого проверочного звонка, то наверняка догадаются о
том, что она частенько пользуется соседским телефоном.
го у плиты Лешу, который уже в четвертый раз задавал один и тот же воп-
рос:
означает, что каждый свидетель, с которым я буду иметь дело, должен бу-
дет погибнуть.
ясь на кухонную табуретку и вынимая мельхиоровую ложечку из крепко сжа-
тых Настиных пальцев.
рассказы?
если не больше.
сем другие произведения?
издании, потому что именно это издание стоит у меня в книжном шкафу на
самом видном месте. И тот, кто открывал дверь в мою квартиру, заходил
сюда и видел его. Вот позвонит Андрей, и узнаем, кто из нас прав.
настолько ушла в свои мысли, что даже не заметила, как до краев наполни-
ла очищенным картофелем огромную трехлитровую кастрюлю. Спохватившись,
она смущенно повернулась к Леше.
радуясь, что Настя хоть немного отвлеклась от мрачных мыслей.
разжаривать потом, можно с яичницей, можно с тушенкой.
когда впрок не готовлю.
маленькую кастрюльку.
рюльке сварим отдельно картошку себе на ужин, а остальное пусть стоит на
огне. Дошло?
ли в сторону. Самых простых вещей не могу сообразить.
делу отношения не имеют.
знал. Для многих людей молчание - не проблема, они могут быть чем-то не-
довольны, на кого-то обижаться, затаить зло, могут чего-то не понимать и
спокойно жить с этим месяцы и даже годы, не стараясь выяснить отношения
и расставить точки над "I". Константин же Михайлович этого не переносил
совершенно. Психологи сказали бы, что у него слабая устойчивость к конф-
ликтным ситуациям.
время он гнал от себя неприятные мысли, оправдывая явные огрехи в работе
своего товарища недавно пережитой трагедией и искренне надеясь на то,
что никто, кроме него самого, этих ошибок не замечает. Но после разгово-
ра с Каменской, когда она вслух и не стесняясь назвала вещи своими име-
нами, Ольшанскому стало совсем скверно, хотя Анастасия и выразила наме-
рение "спустить все на тормозах". Константин Михайлович был ей за это
благодарен. Но молчать и делать вид, что ничего не происходит, станови-
лось с каждым днем все труднее.
Гордеева, который попросил следователя не ходить к прокурору с просьбой
о продлении сроков предварительного следствия, а вместо этого, несмотря
на наличие перспективных версий и ясно обозначившейся фигуры главного
подозреваемого, приостановить производство по делу об обнаружении трупа
Виктории Ереминой. Ольшанский знал Гордеева много лет и понимал, что за
просьбой Виктора Алексеевича стоят очень и очень серьезные аргументы,
которые не следует обсуждать по телефону. В иной ситуации он, может
быть, и потребовал бы объяснений и веских доводов... Но не теперь. Пото-
му что боялся, что разговор этот уйдет "вглубь" и обязательно коснется
первых дней работы по делу, иными словами - Володькиной халтуры. Нет, к
этому Константин Михайлович морально готов не был: ведь для полковника и
его подчиненных не секрет их с Ларцевым дружба. Значит, придется либо
делать вид, что ничего не заметил, и расписаться в своей профессио-
нальной несостоятельности, либо как-то объяснять свою терпимость к не-
добросовестности майора Ларцева. Поэтому Ольшанский только вздохнул и
сдержанно ответил Гордееву:
вынесу в первый же день после новогодних праздников, третьего января как
раз два месяца истекут. Устраивает?
глаза ладонями. Интересно, поделилась ли Каменская своими наблюдениями с
начальством? Хорошо, если нет. А если да? Тогда Гордеев, старый хитрый
лис, объехал его, Ольшанского, как в народе говорят, на кривой козе.
Полковник понимает, что из-за Ларцева следователь вряд ли полезет на ро-
жон и рискнет задавать вопросы, и по делу Ереминой можно теперь просить
все, что угодно, не боясь получить отказ. Что же все-таки затеял Коло-
бок? Не окажется ли, что, зная слабый характер следователя, он обратился
к нему с просьбой, не имеющей ничего общего с интересами правосудия?
Очень они были разные - полковник Гордеев и старший советник юстиции
Ольшанский. Гордеев твердо верил в профессионализм и честность следова-
теля. Константин Михайлович, напротив, не верил и не доверял никому,
всегда помня о том, что даже самый порядочный человек и грамотный специ-
алист - это всетаки только человек, а не мыслящая машина, неподвластная
эмоциям и болезням.
пригласил его с дочерью к себе домой, как он выразился, "на предновогод-
ние блины".
- думал Ольшанский, глядя на Володю Ларцева, весело болтавшего с Ниной и
дочками. Нина Ольшанская заботливо опекала Ларцева с тех пор, как он ов-
довел, старалась по возможности забирать Надюшку во время школьных кани-
кул, если уезжала куда-нибудь с девочками, регулярно приглашала на ужины
и воскресные обеды, помогала с дефицитными покупками. Порой она даже шу-
тила: "У меня теперь полтора мужа и три дочки".
это впервые.
- нет, - шутливо ответила жена.
собирался с силами, чтобы произнести первую фразу, как только Нина вый-
дет из кухни в комнату. Наконец она ушла к телефону, и Константин Михай-
лович, переведя дыхание, выдавил:
лице друга, услышать его знакомый короткий смешок и шутливый ответ. Но
по тому, как мгновенно сузились и заледенели Володины глаза, он сразу
понял, что его надеждам сбыться не суждено.
ке, но для тебя это не новость.
нельзя же так...
сов, что ему уже не нужно было продолжать разговор. И без того почти все