Чтение 42–й страницы книги ~Привести в исполнение~

проволоки в наше гуманное общество... Гуманисты! Вечно не тех жалеют...

- Иван Алексеевич, а вам было жалко когонибудь из... - Попов замялся,
подыскивая слова. - Из объек... из приговоренных?

- Зверье жалеть? - грубым голосом отозвался Ромов, вскинув голову, но
тут же осекся, покивал головой и другим, рассудительным тоном продолжил:
- А знаешь, Валерочка, было... Помните Матрашева? Его до сих пор жалко.
Хорошенький такой мальчишечка, культурный, воспитанный...

- Ну даешь, аксакал! - усмехнулся Викентьев.

- А что? - запальчиво спросил Ромов. - Скажешь, правильно его
расстреляли? Он же не убил никого, порезал двоих! Если бы не Указ, самое
большее - шесть лет! Самое большее! Попал не ко времени, не повезло...
Сейчас бы уже отбыл и забыл, семья, дети...

Дело Матрашева в свое время наделало много шума. Первого мая в приго-
родном лесопарке он затеял с отдыхающими пьяную ссору и пырнул одного
мужчину ножом в живот. А девятого мая хулиганил на пляже, начальник ра-
йонного уголовного розыска сделал ему замечание и тоже получил проникаю-
щее ранение брюшины.

Как раз шла кампания по борьбе с хулиганством, недавно вышел соот-
ветствующий указ, налицо был цинизм, пренебрежение к отдыхающим в празд-
ник труженикам, посягательство на представителя власти. Большой общест-
венный резонанс, показательный процесс, теле-, радиорепортажи, статьи в
газетах. Город с удовлетворением воспринял суровый приговор. Но Ромов
был прав: при других обстоятельствах Матрашев вряд ли получил бы больше
шести-восьми лет.

- Конечно, правильно! - зло выплюнул Сергеев. - Если гадов не уничто-
жать, они нормальным людям жизни не дадут! "Двоих порезал"! Этого мало,
что ли?

- Я с тобой согласен, - кивнул аксакал и сделал неопределенный жест
рукой. - Просто говорю, что по-человечески было жаль мальчонку. А если
не убирать самых опасных, то дела совсем плохие пойдут...

- Да уже идут полным ходом, - вмешался Викентьев. - За год больше
двадцати тысяч человек убивают! А приговаривают к расстрелу двести прес-
тупников. И что интересно: убийства растут, а смертных приговоров с каж-
дым годом все меньше... Может, потому и рост? Двести милиционеров убито,
а наши сорок пять бандитов уложили. Ничего себе пропорция!

- Да, похоже, они верх берут, - скорбно покивал Ромов. - А им еще по-
дыгрывают этой гуманностью. Горбатого могила исправит! А им вместо пули
- срок. И куда? На другую планету?

- Там уже стонут, на тех планетах, - буркнул Викентьев. - В колони-
ях-то что творится? Побеги, убийства, захваты заложников! В зоне деньги,
водка, наркотики, на администрацию кладут с прибором, паханы шишку дер-
жат! И все на глазах - за пять-десять лет!

Викентьев пристукнул кулаком по столу.

- Одно время мы уже и думать забыли про такое, а оно опять возроди-
лось!

Иван Алексеевич вскочил со стула и семенящим шагом подбежал к столу
руководителя группы.

- А знаешь, как порядок навели?

Он наклонился к Викентьеву, быстро глянул на развалившегося в углу
Сергеева, напряженного, как обычно, Попова.

- Очень просто! Перед войной спустили в лагеря директиву: паханов,
авторитетов, воров в законе, нарушителей режима, особо злостных... - Ро-
мов резко провел ладонью над столом. - И все! Голову отрубили - гадюка
не опасна... Пусть незаконно, но, скажу я вам, про захват заложников и
слыхом не слыхивали!

Попов поморщился.

- Тогда эти директивы не только на паханов спускали... И вообще, раз-
ве это метод? Вроде правовое государство строим...

Иван Алексеевич покрылся красными пятнами.

- Вот увидишь, что построите! - Голос у него осип. - Я уже на излете,
Михайлыч тоже, а вам расхлебывать! И не позавидуешь вам, ребята. Если со
зверями гуманность разводить - схавают они вас, и дело с концом! Схава-
ют, свои законы установят, и по их законам поганым вы жить будете...

Иван Алексеевич закашлялся, поймал чуть не вылетевшую челюсть и, сог-
нувшись, добрел до своего стула.

- Вечно одно и то же, - с досадой произнес Викентьев. - Политика, фи-
лософия, мораль... Прямо депутатское собрание! Неужели спокойно нельзя,
без крика?

Операция шла по графику. Вовремя прибыли в Степнянск, вовремя забрали
из особого блока Кисляева, вовремя выехали обратно.

Объект не хотел выходить из камеры, пытался ползать на коленях и це-
ловать ноги Викентьеву, в котором безошибочно распознал старшего, на ма-
ршруте безостановочно плакал, икал, портил воздух и обещал исправиться,
потом, лихорадочно давясь словами, начал убеждать, что взял чужую вину и
поможет не только найти настоящих преступников, но и раскрыть все самые
страшные убийства, совершенные в Тиходонске с незапамятных времен.

- Отвезите обратно в тюрьму, я самому главному прокурору все расска-
жу, а хотите, про других все буду передавать, слово в слово пересказы-
вать... Отвезите обратно в родненькую тюрьму! Ну, миленькие, что вам
стоит?!

Попов не испытывал ни жалости, ни сочувствия, он был глубоко убежден,
что Кисляев не должен жить на свете, но сейчас в душном и вонючем кузове
спецавтозака, под полубезумный монолог бывшего человека, обволакиваемого
волнами животного ужаса, он в очередной раз ощутил наряду с отвращением
стыд и неловкость от того, что участвует в каком-то нечеловеческом деле.

Если бы исполнение осуществлялось автоматически... Но все равно
кто-то должен нажать кнопку, повернуть тумблер, опустить рубильник. По-
тому что если даже и изобретут самоорганизующиеся мыслящие машины, в их
программы никогда не введут такой вид деятельности, наоборот: установят
специальные, многократно продублированные запреты, чтобы не ставить под
угрозу весь человеческий род... Валера вспомнил, что читал об этом в
фантастическом рассказе еще до зачисления в "Финал", и тогда, естествен-
но, не задумывался над проблемой так, как сейчас.

- Замолчи, наконец! - приказал Сергеев бессвязно выкрикивающему
объекту. - А то кляп надену, и дело с концом.

Профессия исполнителя всегда будет принадлежать человеку, даже в са-
мом развитом и механизированном, автоматизированном, роботизированном
обществе, если оно, конечно, посчитает необходимым сохранить высшую ме-
ру. Профессия неотделима от этого наказания. И имеет древнее как мир
название, которое не затушевать никакими словесными ухищрениями: испол-
нитель, первый номер, да что там - любой номер спецгруппы "Финал"...

- Слушай меня, - понизив голос, проговорил Сергеев. - Сегодня внима-
тельно следи за всем вокруг. Кто где стоит, кто куда смотрит, что можно
увидеть, что нужно предусмотреть. Внимательно! Мне будет не до того, а
это последняя репетиция...

Сергеев показался абсолютно спокойным, хотя сегодня именно ему предс-
тояло ставить последнюю точку в операции.

- Ну что? Повезете обратно, да? - заискивающе спросил объект, по-сво-
ему истолковав их переговоры.

- Заткнись, я сказал. - Сергеев наклонился к лицу Попова. От него
пахло мятой - леденец сосет, что ли? - Особенно за Викентьевым и докто-
ром. Ну и, конечно, старый мухомор... Да и прокурор, хотя он обычно
из-за стола не вылазит...

- А это больно? Скажите, больно? - забился в тесной камере объект. -
Дайте хоть колес какихнибудь, хоть водки стакан дайте... Дайте водки,
суки! Нет, извините, это вырвалось...

Спецавтозак въехал в точку исполнения. Здесь их поджидал первый сюрп-
риз. Викентьев, заглянув в кузов, шепотом сказал:

- Смотрите, чтоб все аккуратно, точно по инструкции: прокурор сегодня
новый. А новая метла...

- Чего же раньше не предупредил? - раздраженно спросил третий номер.

- Да только сейчас вспомнил. Тебе-то какая разница?

Сергеев пожал плечами.

- Да никакой.

- И еще, - скороговоркой продолжал Викентьев. - Ты сегодня за перво-
го, значит, Валера - третий, а четвертым попробуем Шитова. Все ясно? Ну,
давайте, я вниз...

Руководитель спецгруппы прикрыл стальную дверь, по бетонному полу га-
ража тяжело простучали удаляющиеся шаги.

- Вот блин, - процедил Сергеев и выругался, что делал нечасто. - Черт
их дернул именно сейчас затеять перестановки!

Он на миг задумался, потом досадливо крякнул и положил огромную ла-
донь на плечо товарища.

- А про сдвижку номеров мы и не подумали, вот тебе еще один гвоздь...

- Отменили, да? - раздалось из углового "кармана". - Правда ведь? Те-
перь обратно на тюремку поедем? Да? Скажите...

- Давай! - бросил Сергеев, быстро отпер камеру, легко, как куклу, вы-
дернул Кисляева, подождал, пока Попов зажал, удерживая, стриженую голо-
ву, и вмиг перекрестил мелово-бледное лицо черными повязками.

- Такси подано! - весело и бодро проговорил кто-то, и дверь спецавто-
зака распахнулась. - Здорово, ребята! Давайте высаживать пассажира, ува-
жаемые люди ждут!

Петя Шитов улыбался немного напряженно, но было заметно, что он
польщен пробным перемещением в четвертые и намеревается проявить себя с
лучшей стороны.

- Во, правильно, завязали хайло - меньше воя!

Он осторожно, но настойчиво отстранил Сергеева, вцепился в правую ру-
ку объекта и зачем-то дважды тряхнул.

- Повели?

Попов и Шитов поволокли слабо сопротивляющееся тело по лестнице, Сер-