Чтение 42–й страницы книги ~Дорога скорби~

ти, но неприятности похожи на падение на скачках -- никогда не поверишь,
что они случатся, пока не ткнешься носом в землю.

В десять пятьдесят мой сотовый телефон зажужжал.

-- Сид? -- нервно спросила Индия.

-- Привет.

-- Ничего не говорите! Я заплачу, если вы что-нибудь скажете. -- Она
помолчала, потом сказала: -- Сид! Вы слушаете?

-- Да. Но я не хочу, чтобы вы плакали, и поэтому ничего не говорю.

-- О Господи. -- Это было наполовину рыдание. Наполовину смех. -- Как
вы можете быть таким... таким вежливым?

-- С огромным трудом, -- сообщил я. -- Вы не заняты в воскресенье ве-
чером? Ваш ресторан или мой?

-- Вы приглашаете меня пообедать? -- недоверчиво спросила она.

-- Ну, это же не предложение руки и сердца. И не нож между ребер.
Просто обед.

-- Как вы можете смеяться?

-- А почему вас назвали Индия? -- спросил я.

-- Потому что моя мать забеременела в Индии. Но какое это имеет отно-
шение?

-- Мне просто интересно, -- сказал я.

-- Вы пьяны?

-- К несчастью, нет. Я мрачно сижу в кресле, размышляя о строении
вселенной и прочем.

-- Где? То есть -- где это ваше кресло?

-- На полу.

-- Вы мне не доверяете!

-- Нет, -- вздохнул я, -- не доверяю. Но я хочу пообедать с вами.

-- Сид, -- почти умоляюще сказала она, -- будьте благоразумны.

Я всегда считал, что это дурной совет. Но если бы я был благоразум-
ным, у меня были бы две руки и гораздо меньше шрамов, а я считал, что бла-
горазумным надо родиться, я же, кажется, с этим промахнулся.

-- Ваш владелец, лорд Тилпит, -- сказал я. -- Вы когда-либо видели
его?

-- Да, -- озадаченно проговорила она. -- Он бывает в редакции на рож-
дественских вечеринках. Пожимает всем руки.

-- Что он собой представляет?

-- То есть как он выглядит?

-- Для начала.

-- Он очень высокий. Светло-каштановые волосы.

-- Негусто, -- сказал я, когда она замолчала.

-- Я же не встречаюсь с ним каждый день.

-- Вот только он сжигает святых, -- заметил я.

После короткого молчания она сказала:

-- На этот раз ресторан ваш.

Я улыбнулся.

-- Исходит ли от лорда Тилпита ощущение властности? -- спросил я. --
Ощущается ли его влияние на людей?

-- Да нет.

-- Может ли кто-нибудь физически трепетать перед ним?

-- Нет. -- Судя по ее голосу, она сочла эту мысль смешной.

-- Так все его влияние -- экономическое?

-- Полагаю, что да.

-- А ему самому никто не внушает трепет?

-- Не знаю. А почему вы спрашиваете?

-- Этот человек уже несколько месяцев заставляет свою газету... ну...
уничтожать меня. Вы должны признать, что я могу интересоваться им.

-- Но вы же не уничтожены. По крайней мере, не выглядите уничтожен-
ным. Все равно ваша бывшая жена сказала, что это невозможно.

-- Что невозможно?

-- Это...

-- Говорите.

-- Сбить вас с ног. Заставить просить пощады.

Я молчал.

-- Ваша жена все еще любит вас.

-- Нет, больше не любит.

-- Я специалист по бывшим женам, -- сказала Индия. -- Обманутые жены,
брошенные любовницы, злобные женщины, охотницы за деньгами. Женщины, жела-
ющие мести, женщины с разбитым сердцем. Я знаю этот сценарий. Дженни сказа-
ла, что не смогла жить в вашем чистилище, но, когда я предположила, что вы
были эгоистичной скотиной, она бросилась вас защищать, как тигрица.

О Господи, подумал я. Через шесть лет тот же самый нож может поразить
нас обоих.

-- Сид?

-- Да.

-- Вы все еще любите ее?

-- Мы не можем вернуться назад, -- сказал я спокойным голосом. -- И
не хотим возвращаться. Я жалею об этом. Но все наконец прошло. У нее хоро-
ший муж, и она счастлива.

-- Я видела ее нового мужа, -- сказала Индия. -- Приятный мужчина.

-- Да. А как насчет вашего бывшего мужа?

-- Меня погубила его внешность. Оказалось, что ему нужна любящая его
машина для работы по дому. Сказке конец.

-- Его фамилия Кэткарт?

-- Нет, Паттерсон.

Улыбаясь про себя, я сказал:

-- Вы не дадите мне свой телефон?

-- Да, -- ответила она и продиктовала номер. -- Ресторан на Кенсин-
гтон-плейс. В восемь часов.

-- Я приду.

Прошло уже пять дней, как Гордон Квинт сломал мне локтевую кость.
Приступы боли сделались слабее и реже. Отчасти потому, что привыкаешь все
делать наименее болезненным способом, отчасти потому, что концы кости нача-
ли срастаться. На месте перелома первой нарастает мягкая соединительная
ткань, на восьмой день она начинает твердеть, а еще через неделю все зажи-
вает. Серьезные неприятности доставляет только перелом со смещением оскол-
ков, но у меня его не было.

Когда я был жокеем, простые переломы дважды в год были делом привыч-
ным. Во время скачки с препятствиями случается падать на плечо, часто на
скорости тридцать миль в час, и в свое время я ломал ключицы шесть раз с
каждой стороны -- и только один раз было совсем уж плохо.

У одних жокеев кости крепче, чем у других, но я не знаю никого, чья
карьера обошлась бы без травм. Так или иначе, утром в субботу понедельнич-
ный перелом уже не доставлял мне особого беспокойства.

В сумку я положил зарядное устройство, умывальные принадлежности, за-
пасную рубашку, деловой костюм и туфли. Надел же я спортивный костюм, белую
рубашку и кроссовки. В поясной сумке у меня были деньги и кредитная карточ-
ка, в кармане -- связка ключей с брелоком-зажигалкой. Три ключа были от ма-
шины и дверей квартиры. Три других, на вид очень простых, могли открыть лю-
бой несложный замок независимо от желания хозяев.

Мой старый наставник заставлял меня тренироваться, пока я не научился
делать это быстро. Еще он показал мне, как открывать кодовые замки кейсов
-- этим методом пользуются воры в аэропортах.

Я расплатился в отеле и поехал обратно во Фродшем, где поставил маши-
ну у обочины, неподалеку от ворот "Топлайн фудс".

Как и раньше, ворота были широко открыты и никто из проходящих в них
не привлекал внимания охранника. На самом деле казалось, что ни у кого нет
там особых дел, и машин на стоянке было меньше, чем вчера. Так было до тех
пор, пока точно в одиннадцать часов не прибыла обещанная съемочная группа.

Когда из двадцати автобусов и личных машин высыпала толпа целеустрем-
ленных людей с пропусками на груди и они начали разгружать и тащить куда-то
камеры и прочее оборудование, я выбрался из машины и нацепил плохо сидящую
коричневую спецовку с идентификационной карточкой. Я запер в багажнике свою
сумку и сотовый телефон, вытащив из него SIM-карту, которую я тоже спрятал
в пояс. "Заведите привычку вынимать SIMкарту, -- посоветовал мне продавец.
-- Тогда, если у вас украдут телефон, вор не сможет им пользоваться". "От-
лично", -- сказал я.

Я завел машину, не торопясь въехал в ворота, обогнул автобусы и оста-
новился прямо за ними, рядом с разгрузочными площадками. Суббота там или
нет, но немногочисленные рабочие в коричневых спецовках были заняты на
подъемниках, и я миновал их, бросив на ходу "привет", как будто был одним
из них. Никто мне не ответил, не посмотрел и не задержал. Внутри я поднялся
по той лестнице, по которой спускался вместе с Вилли Паротом, и, когда я
добрался до нужного уровня, прошел по галерее до его кабинета.

Стеклянная дверь была заперта, внутри никого не было.

Лопасти в чанах были неподвижны. Никакого вчерашнего шума и почти ни-
каких запахов. Вместо этого внизу были расставлены камеры и распоряжался
сам Оуэн Йоркшир, который указывал специалистам, как им делать свое дело.

Он был слишком занят, чтобы посмотреть вверх. Я прошел дальше по га-
лерее до выхода на пожарную лестницу. На ночь ее закрывают, говорил Вилли.
Днем она открыта. С благодарностью я наконец ступил на роскошный ковер.

Там измеряли углы и двигали горшки с цветами трое человек из съемоч-
ной группы. Чертыхаясь про себя, я пошел к лифту, миновав по дороге откры-
тую дверь "Связей с покупателями". Марши Роуз не было.

Направо от лифта находилась дверь с табличкой "Менеджер А. Доув". Ог-
лянувшись, я увидел все ту же группу ассистентов операторов. Мне они здесь
были совершенно ни к чему. Я вернулся к лифту и, чтобы скоротать время, от-
крыл ближайшую дверь, которая, как я и надеялся, вела к пожарной лестнице.

Спустившись вниз, я обнаружил обширное помещение, ничем не обставлен-
ное и никак не украшенное, тех же размеров, что и офис наверху. Двумя эта-
жами выше над офисом было точно такое же неиспользуемое пространство. Оуэн