Чтение 42–й страницы книги ~Петля~

ориентироваться.
- Чего еще такое вспоминать? - насупившись, спрашивает сбитый с толку
Федька и неуклюже ерзает на стуле.
- А вот чего, - свободно, даже как будто беззаботно говорю я, словно о
сущем пустяке. - В прошлый понедельник, не в этот, не вчера, а в прошлый,
вы с Иваном разгрузили машину Слепкова у одного продмага и получили за это
дело бутылку. Часов в десять это было. Последняя в тот день ездка. Ну, и
пошли вы эту бутылку распивать. Помните это дело?
- Ну?.. - недоверчиво спрашивает Федька. - И что дальше мне скажешь?
- Так было это или нет?
- А я почем знаю?
- Вот тебе раз! Вы же разгружали и вы же не знаете?
- Ну, разгружать я, допустим, разгружал, чего тут такого? - неохотно
соглашается Федька, уразумев все-таки, что отказываться от этого факта
глупо. И еще глупее из-за такого пустяка ссориться со мной.
- Именно что разгружал, - киваю я. - И дальше, значит, тоже все так было,
как Иван рассказал, да? И не один Иван, кстати.
Я чувствую, что мысли Федьки далеки сейчас от всех этих событий, как от
луны, что он делает усилие над собой, чтобы вспомнить их. И вопросы мои
кажутся ему назойливыми и совершенно несущественными, как мухи, и
отмахивается он от них, как от надоедливых мух, нетерпеливо, раздраженно,
но и без особой злости. А это кое о чем говорит, кое о чем весьма
существенном. Если я, конечно, не ошибаюсь. Ибо Федька конечно же
взволнован, обеспокоен до крайности и сейчас теряется в догадках и
решительно не знает, как себя вести. Стоит посмотреть, как он все время
ерзает на стуле, как беспокойно теребит в руках кепку, словно прощупывая
ее всю.
- А чего дальше-то? - тупо смотрит на меня Федька. - Чего он вам там...
нес?
- Например, куда вы потом поехали, когда распили бутылку, вы это помните?
Я нарочно пропускаю пока эпизод на стройплощадке. Потом я вернусь к нему.
А сейчас этот эпизод может его сковать, как в тот раз Ивана. Мне же важно,
чтобы Федор разговорился. И дальше ничего опасного для него ведь не
произошло. Дальше, я полагаю, он может рассказывать спокойно.
- Куда поехали? - рассеянно переспрашивает Федька. - Шут его знает, куда
мы поехали. Помню я, что ли.
- Ну-ну. Надо вспомнить, Федор, - говорю я и со значением добавляю: - Чем
быстрее вы вспомните, тем быстрее мы окончим этот неприятный разговор.
Я жду от Федьки ответной реакции на эти слова. У него вот-вот должна
мелькнуть в голове сумасшедшая мысль, что его взяли не за убийство, что
его взяли случайно или по другому, явно пустяковому поводу, а скорей
всего, просто как свидетеля, и отпустят, как только он удовлетворит
любопытство этого долговязого дурня-оперативника.
Но Федька медлит. Ох как тяжело ворочаются ржавые шестеренки у него в
мозгу! Он морщит лоб, трет его грязными до черноты пальцами и, кажется,
вполне искренне стремится вспомнить тот злополучный вечер. Но такая
напряженная мыслительная работа, да еще в момент, когда он так ошарашен
внезапным арестом, дается ему ох как трудно.
- Вышли, значит... - бормочет он, устремив взгляд в пространство. - И
поехали... Куда же мы поехали?.. Домой, что ли?.. Хм...
- Нет. Не домой, - строго поправляю я его.
- Ну да... - продолжает бормотать Федька. - Ну да... не домой... Чего я
там потерял?.. К Ивану... Не-ет... Ему домой дорога заказана...
- Это почему же?
- А! - пренебрежительно машет рукой Федька. - Жинка от него знаешь как
гуляет? Ого! Я б не знаю чего ей сделал. А он, малахольный, только
доченьку свою ненаглядную, - тон у Федьки становится до невозможности
язвительным, - в деревню, видишь, отвез, к бабке. А та - ха-ха-ха! -
слепая. Понял? И так из милости у колхоза живет.
- Пока сынок в Москве пьянствует, - не выдерживаю я.
- А он, может, и пьянствует оттого, что переживает, - хмыкает Федька. - Ты
почем знаешь?
- Слепой матери от этого не легче.
- А он ей деньгу шлет. Сам видел.
- Ну ладно. - Я решаю вернуть его к прерванному разговору: - Значит, домой
к Ивану вы в тот вечер не поехали, так?
- Так...
- Куда же вы поехали?
- Куда поехали?.. На железку, что ли? - задумчиво произносит Федька и с
силой скребет затылок. - Чего подкинуть...
- Вот это уже вероятнее, - киваю я.
- Ну, факт. Туда и махнули, - с облегчением констатирует Федька. - Куда же
еще...
И вдруг останавливает на мне какой-то странно-задумчивый взгляд. Словно
вид мой ему вдруг что-то напомнил или на что-то натолкнул, и он сейчас
пытается сообразить и уловить это "что-то".
Новый поворот Федькиных мыслей меня слегка озадачивает. Я его пока что не
могу понять.
- На железную дорогу? - переспрашиваю я. - Вагоны, что ли, там грузить
собирались?
- Ага, - охотно подтверждает Федька. - Чего придется.
- Ну, и что в тот раз грузили, не помните?
- В тот раз-то? Да разве упомнишь.
- А где?
- Где? Это мы помним. На Казанке - вот где.
Федька заметно оживляется. Тяжкая работа мысли начинает, видимо, давать
кое-какие плоды. Взгляд его уже осмыслен и даже хитроват. Если это связано
с новым поворотом в его мыслях, то плохо, ибо я все еще не могу этот
поворот уловить и понять. Впрочем, возможно, что и нет никакого поворота,
а формируется, складывается та самая сумасшедшая мысль, которую я жду? Это
вполне возможно; это даже скорей всего именно так, успокаиваю я себя.
- Не вагон-ресторан грузили? - спрашиваю я на всякий случай.
- Во-во! Точно. Его.
Федька так легко ухватывается за эти слова, что я понимаю: нет, не помнит
он, действительно, кажется, не помнит, что они делали в ту ночь, и только
изо всех сил хочет мне угодить. И это вполне соответствует той сумасшедшей
мысли о случайном или пустяковом поводе для его ареста, которая, по моим
расчетам, должна была прийти ему в голову. Значит, мой расчет
оправдывается? Однако окончательный вывод я делать пока боюсь.
- И часто их грузите? - спрашиваю я.
- Да как придется.
- Знакомые директора-то там есть?
- Ага, есть, - все так же охотно откликается Федька. - Чего не быть?
Небось который год там пашем.
- Ну кто, например? Назовите.
Я же прекрасно помню: вагон-ресторан Горбачева приписан к Казанскому узлу.
И он, между прочим, как раз в ту ночь грузился там. Может быть такое
совпадение или нет?
- Кто знакомый там? - переспрашивает Федька и вновь погружается в
тягостную задумчивость, сосредоточенно хмуря белесые брови. - Ну, вот
Борис Григорьевич. Во мужик! Завсегда рабочую душу понимает. Потом еще
Сурен Арменакович... - с удовольствием и значением перечисляет Федька,
словно эти солидные знакомства и его самого должны поднять в моих глазах.
- Ну, еще кто?.. Еще Зиночка... - И поспешно поправляется: - Зинаида
Герасимовна.
- Что, симпатичная? - усмехаюсь я.
- Ну-у! Очень даже, - подыгрывая мне, расплывается Федька. - Но только
ее... ни-ни! Свой хахаль имеется... Э-эх! - вдруг изумленно восклицает он.
- Да у нее же в ту ночь и грузили! Чтоб мне с места не сойти, у нее!
- И поднесла она вам под конец-то? - интересуюсь я.
- Само собой, - самодовольно подтверждает Федька. - Никуда не денешься.
Посидели малость.
Это уже похоже на правду. Выходит, Федор все же вспомнил ту ночь. И
довольно охотно, между прочим, вспомнил. Значит, ничего опасного для него
та ночь, видимо, не представляет. Ну что, в самом деле, произошло? Грузили
себе мирно тот вагон-ресторан, потом так же мирно выпивали у его
директора, Зинаиды Герасимовны.
И я про себя решаю, что проверить все это будет нетрудно в случае чего.
Стоит только установить эту Зинаиду Герасимовну. А повидаться с ней и все
проверить, пожалуй, придется. Так, для собственного, знаете, спокойствия,
чтобы больше к этому не возвращаться. Хотя я и не сомневаюсь, что факты
тут подтвердятся.
Что ж, теперь можно отступить чуточку назад и попробовать вернуть Федьку к
другим воспоминаниям.
- Все точно, Федор, - удовлетворенно констатирую я. - Все так и было.
- А чего мне врать-то? - басит он в ответ, тоже довольный таким оборотом
разговора.
- И в самом деле, - соглашаюсь я. - Теперь нам надо еще только один момент
вспомнить. Иван вот говорит, что когда вы в тот вечер после продмага ту
первую бутылку тяпнули, то для этого дела на какую-то стройку зашли. Так?
И опять я вдруг ловлю на себе этот напряженный и непонятный Федькин
взгляд. Только сейчас в нем, мне кажется, уже не колебания, не раздумья, а
какое-то принятое решение, причем рискованное, даже отчаянное решение. Так
мне кажется, во всяком случае.
- На стройку зашли. Точно, - медленно произносит Федька, не сводя с меня
настороженного взгляда.
- Иван даже запомнил там вагончик у ворот, зеленый такой.
- Вагончик?.. Для рабочих, что ли?.. - Федька на минуту задумывается. -
Был такой... Из него еще парень вышел, глядел на нас.
- Правильно, - киваю я. - И он вас видел. А вы, значит, на стройку зашли.