- это тоже всего лишь средство. На этой стадии цель - реконструкция
массового сознания, то есть утверждение такой системы ценностей, которая
позволяет нам, не занимаясь большими денежными вложениями в политические
партии, контролировать практически все сферы жизни общества.
- Понял, - кивнул Вредлинский, приглядываясь к Пашке: не разыгрывает, не
издевается ли?
- Ну и славно. По-моему, на сегодня с тебя достаточно высоких материй.
Теперь слушай меня внимательно. Восьмого октября, в 19.00, ты придешь сюда,
в мой дом, вот с этой карточкой в нагрудном кармане пиджака. Это -
электронный пропуск. Вначале он тебе не понадобится, потому что ты, так же
как и сегодня, пройдешь самым обычным способом, через фейс-контроль моих
секьюрити. Они тебя пропустят в клубный зал, где устроено нечто вроде
небольшого казино. Там есть карточные столы, рулетка, "барабан фортуны",
"однорукие бандиты" и прочие предметы для легального отъема денег у
желающих. Впрочем, у нас все честно, и шансы выиграть полностью
соответствуют теории вероятности. Так что можешь попытать счастья, потому
что у тебя будет в запасе полчаса. Если не любишь играть, то можешь
хлебнуть чего-нибудь в баре. Там все бесплатно, так что не перебери норму
на халяву. В 19.30 начнется небольшое стрип-шоу, в зале погасят верхний
свет. Именно в это время ты должен выйти из зала и спуститься вниз, в
туалет. Там пять изолированных кабинок с плотно закрывающимися дверями. На
средней будет висеть табличка: "Неисправен". Вот туда тебе и нужно будет
войти, но только в тот момент, когда рядом никого не будет - это
обязательное условие. Даже если там окажусь я, стоящий у писсуара, ты все
равно должен дождаться, когда я выйду. Это неукоснительное правило, обычай!
- Слушаюсь и повинуюсь... - развел руками Вредлинский.
- Именно так. Повиновение и послушание для новопосвященного - первейший
долг. Итак, ты остался наедине с дверью. Она свободно открывается, и ты
входишь в кабинку. Там нет ни унитаза, ни сливного бачка, весь пол и стены
заляпаны цементом. Прямо перед тобой будет стенка, отделанная кафелем. У
одной из плиток, в третьем вертикальном ряду справа, будет отколот верхний
уголок. Сунешь туда палец, подцепишь плитку - и она откроется, как дверца
шкафчика. Внутри окажется щель, куда ты вставишь карточку. Видишь? На
карточке изображен двухглавый орел, а с другой стороны ничего нет. Так вот,
вставляя карточку, ты должен видеть орла и задвигать его головами вперед.
После этого стена бесшумно приподнимется, и ты сможешь пройти в коридор.
Сразу после этого проход автоматически закроется. В коридоре тебя встретят
братья и приведут в зал собраний...
В ночь с 7-го на 8-е октября Вредлинский спал плохо. Ему мерещились
какие-то кошмары, являлись во сне давно умершие люди, знакомые и
незнакомые, несколько раз ему казалось, будто в него кто-то целится. Утром
встал с больной головой, как будто с глубокого похмелья. Анальгин не помог,
голова продолжала гудеть, и Эмиль Владиславович собрался пригласить
Василису, чтоб она помассировала ему виски. Но оказалось, что Василиса с
разрешения хозяйки уехала из Москвы на два-три дня по каким-то семейным
делам и явится в лучшем случае завтра. В конце концов Вредлинский рискнул
выпить рюмочку - в сочетании с уже принятым анальгином это было и впрямь
рискованно для его возраста, но, как видно, помереть в этот раз ему было не
суждено.
Как назло, была пятница, и на дачу прибыли дети, причем не одни, а в
удвоенном составе, то есть Вадим привез Оксану, а Лариса - своего
франко-канадца, Жака. Александра Матвеевна, убедившись, что у супруга не
предынсультное состояние, а более легкое недомогание, решила прогуляться к
подруге, дабы от души посплетничать. Эмилю Владиславовичу пришлось остаться
один на один с поколением, выбравшим "пепси". Конечно, обе пары очень
хотели, чтобы папа поскорее убрался из дома и не мешал им чувствовать себя
раскованно. Просто сказать ему: "Вали отсюда, старый, мы тут побалдеть
хотим и потрахаться от души!" интеллигентным детям не позволяло воспитание,
поэтому они избрали иезуитскую тактику "удушения путем объятий".
Тактика эта состояла в том, что Вадим и Лариса наперебой расхваливали
Вредлинского перед Оксаной и Жаком, настырно просили рассказать о
творческих планах, расспрашивали о былых успехах и так далее. Все, что
можно было, Вредлинский уже несколько раз рассказывал, и пережевывать еще
раз то, что навязло в зубах, ему не хотелось. Он с удовольствием удрал бы
из дому пораньше, но не знал, как отнесется Манулов к преждевременному
прибытию кандидата в масоны. Поэтому пришлось немного помучить и себя, и
молодежь. Когда же он, наконец, отправился к Пашке, Вадим и Лариса даже
вызвались его проводить, дабы убедиться, что папаша действительно удалился
от дома и не вернется слишком рано в какой-нибудь неподходящий момент.
Отослав детей обратно, Вредлинский перебрался на другую сторону шоссе и по
широкой тропинке правился в сторону мануловской резиденции.
Ровно в семь вечера он появился у входа в особняк Манулова, где молчаливые
негры-секьюрити, внимательно поглядев на его физиономию, пропустили Эмиля
Владиславовича на первый этаж, в клубный зал. Там было уже много народу,
некоторых Вредлинский помнил по новоселью, попадались и те, кого он знал
получше, но большую часть тех, кто посасывал коктейли в баре, толпился
вокруг рулетки или сидел за карточными столами, он видел впервые. Его,
напротив, многие узнавали - спасибо телевидению. Впервые, пожалуй, за
многие годы Вредлинский чувствовал себя неуютно от своей известности.
Прежде он, наоборот, страдал от того, что его никто не помнит и не узнает в
лицо.
С трудом дождавшись момента, когда началось стрип-шоу и погасили свет,
Вредлинский спустился в туалет. Там он все сделал по инструкции и после
того, как фальшивая стена бесшумно приподнялась, удачно проскользнул в
некий мрачный узкий коридор. Самое место такому было бы в Тауэре или в
покойной Бастилии. Или даже в Эльсиноре, где принц датский повстречал тень
своего отца.
Как только проход за спиной Вредлинского закрылся, он очутился в абсолютной
темноте. Не успел он и шага сделать, как справа и слева его взяли под локти
чьи-то сильные руки.
- Ступай с нами, новопосвящаемый брат! И да поможет тебе господь стать
достойным среди достойных! - торжественно пробасил некто невидимый
откуда-то справа.
Несмотря на то, что все шло согласно Пашкиному сценарию, Вредлинский в
первый момент немного струхнул. Однако монолог человека-невидимки его
разочаровал. Как-никак Эмиль Владиславович уже почти сорок лет работал для
театра и кое-что понимал в актерском мастерстве. Даже он сам, не говоря уже
о профессиональном режиссере, мог бы избавить эти фразы от монотонности и
невыразительности, верно расставив акценты. Небось Пашка Манулов в
Голливуде только финансирует кинопроизводство, а в творческий процесс не
суется. Явно подрастерял навыки.
Тем временем "братья-невидимки", отпустив на несколько минут локти
драматурга, набросили на него сверху что-то вроде мешка из легкой и гладкой
ткани - не то шелка, не то атласа. Чуть позже, когда "братья" начали
просовывать руки Вредлинского в широченные рукава, он сообразил, что на
него надели просторный и длинный балахон с капюшоном наподобие
куклуксклановского.
Потом "братья" повели Вредлинского дальше. Если б они не поддерживали его
за локти, Эмиль Владиславович давно бы запутался в балахоне и грохнулся.
А вообще он испытывал весьма сложные, смешанные ощущения. С одной стороны,
Вредлинский чувствовал себя участником дурно поставленного фарса, какого-то
грубого юношеского розыгрыша, который в молодости легко прощается
друзьям-приятелям, но в пожилом возрасте воспринимается как жестокое
издевательство. Эмиль Владиславович догадывался, что Пашка тогда, в 1974-м,
каким-то боком пострадал из-за того, что не сумел убедить Вредлинского
эмигрировать. Может, ему пришлось пару лишних лет пожить в Израиле, а
может, уже в Америке задержали предоставление гражданства. И вот теперь, он
не столько благодетельствует, сколько мстит за свои прежние невзгоды и
унижения... Сволочь!
С другой стороны, Вредлинского одолевали страхи и сомнения. Куда он попал?
Реальны ли угрозы, которыми его стращал Пашка, или это так, "воспитательная
работа"? Наконец, действительно ли Манулов и его братство столь всесильны?
Не кончатся ли все эти сборища тем, что сюда наедет СОБР, ОМОН или служба
физической защиты налоговой полиции, напинает всем по задницам, насует по
мордам и отправит по камерам?!
Наконец, время от времени в душе Вредлинского проблескивали и более
приятные мысли. Да, он пройдет через унижение, но в результате приобщится к
истинной элите, тайной, неподвластной закону, обретет влияние и
возможности, которые ему прежде и не снились...
"Братья" более-менее успешно, не уронив, по крайней мере, дотащили
Вредлинского до двери, слабо светящийся контур которой обозначился в конце
коридора. Дверь была двустворчатая, "братья" одновременно распахнули обе
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Майер Стефани
Браун Дэн
Афанасьев Роман