Чтение 42–й страницы книги ~Все дозволено~

производственных отношений. Характер социальных связей. Их проклятую
стабилизацию жизни.

- Законное стремление. А рецепт?

- Из двух слоев цивилизации сделать один.

- Как? Скажем, уничтожить Аору?

- Если понадобится - уничтожить. Из двух народов только один
перспективен. А другой... Один мудрый человек в прошлом хорошо сказал:
"Если враг не сдается, его уничтожают".

- А если сдается? Все по-прежнему, да? Корми, обувай, одевай, суй в
Нирвану, а потом оживляй снова? Значит, уничтожить? А кто этим займется?
Мы? С ядерным оружием, с излучателем стираем с планеты деформированные
пространства Аоры и Зеленого леса? Выжигаем эвкалиптовые аллеи и голых
ребятишек в голубых плавках? А потом, ты очень уверен, что уже после
первого удара против нас не будут применены санкции?

- Мальчишка! - сказал Малыш. - Хотя я бы и сам сжег Аору без всякого
сожаления.

Все посмотрели на Библа. Социолог, хранилище юридической премудрости,
универсальный ум - что он скажет?

Пришлось сказать.

- Космические инструкции не препятствуют нам участвовать в социальных
переворотах на стороне угнетенных классов или народов, но ведь мы не
видели здесь даже намека на подготовку такого переворота. По-моему, мы не
совсем понимаем хозяев Голубого города. Они не глупее и не умнее нас, они
просто мыслят иначе. Энергичнее, интенсивнее, быстрее. Настолько быстрее,
что порой даже не могут приспособиться к движению нашей мысли. Вы с
Аликом, - обратился он к Малышу, - много разговаривали со своими
спутниками?

- Почти не разговаривали, - сказал Алик, - слово к слову, не больше.

- А почему? Думаете, тем не было? А им, в сущности, было трудно
поддерживать ваш ритм мысли: для них он (лишком замедлен. Вы обратили
внимание на их пересвистывание? Может быть, каждый звук у них - это не
слог и даже не слово, а система образов или понятий? А с какой точностью и
быстротой они овладели всей системой нашего языка! Разве дело только в
шлемах? Просто их мозг устроен иначе. Они, например, обходятся без
анализа, воспринимая мысль или понятие целостно, сразу. Фью, как я
заметил, даже старался изучить нашу аналитическую способность мышления и,
я думаю, с успехом ее одолеет. Так что наши выводы об их жизни, строе и
общественных отношениях как семена, брошенные в землю, в конце концов
дадут ростки. Не думается, что они не вызовут сочувствия. Поэтому
подождем, а?

- Может, они и гедонийцев перевоспитают? - встрепенулся Алик.

Библ засмеялся. В одной мальчишеской реплике Алика вдруг исчезла вся
его научная подготовленность. Но не обижать же парнишку.

- Не берусь предсказывать, когда. Попробуй посчитать на счетчике в
телекабинете. Только оперируй не годами, а столетиями, и тебе, и машине
легче будет. Ведь это не только социально, но и биологически разные виды.
Стрекоза и муравей ближе друг другу, чем гедониец и голубокожий. И в то же
время они подогнаны так, что трудно им отказать хотя и в искусственной, но
все же гармонической слитности. А что скажут мои противники в споре? Какая
еще к черту гармония! Просто один из бесчисленных технократических
вариантов, не больше. Что-то от жреческой олигархии, что-то от
примитивного гедонизма с его обязательным "все дозволено", что-то от
интеллектуальной аристократии, опирающейся на труд не то роботов, не то
киборгов, не то просто искусственно выведенных людей - пусть не в колбах,
не по эталонам, но все же направленно, по плану, с отрегулированным
демографическим уровнем. Об этом сотни раз писали и футурологи, и
фантасты, да и в реальной космической практике человечество уже знает
нечто подобное. И все же я утверждаю, что Учитель создал уникальную модель
цивилизации, технически совершенную и биологически оригинальную. Уже сами
по себе оба цикла - смерть без огорчения и бессмертие без равнодушия - не
могут не заинтересовать футурологов. И при всем том цивилизация эта
антигуманистическая и социально опасная. Ведь создателям удалось самое
трудное: сохранить свой статус-кво на миллионы лет. В этом обществе,
отчужденном от эволюции, не может быть революции без вмешательства извне.
Даже полное уничтожение электродной сети не освободит голубокурточников от
их опьяняющего закрепощенного труда.

- Повернуть надо, - сказал Малыш, - пусть для себя и трудятся.

- Я и говорю: есть Голубой город... - начал было Алик, но Капитан
перебил не строго, но решительно:

- Есть еще Аора и Зеленый лес. Есть и лиловый мир. Поэтому подождем с
выводами. Объявляю следующий распорядок дня...

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ЛИЛОВОЕ СОЛНЦЕ

1. СНОВА КООРДИНАТОР. ПЯТЬ СТУПЕНЕЙ БЛАЖЕНСТВА

Распорядок следующего дня начался со встречи с Фью на пороге Голубого
города.

- На этот раз без осмотра города прямо к Координатору.

- Почему не сразу в Нирвану?

- Вам все объяснят. Держитесь крепче.

Вскочили следом за Фью на голубую дорожку. Каждый держался за плечо
товарища. Но и это мало помогало. Пришлось присесть. Дорожка врезывалась
винтом в багровую муть с такой же скоростью, с какой вчера проносились
мимо диспетчеры пространственных связок.

- Подъем? - спросил Капитан стоявшего впереди Фью.

- У нас нет ни подъемов, ни спусков. Мы просто передвигаемся с одного
пространственного уровня на Другой.

Золотой шар Координатора в своем голубом аквариуме возник спустя
две-три минуты. Еще через три минуты подошли прямо к нему по черной
галерейке.

Капитан оглянулся. Фью уже не было.

- Где же он?

- Кто?

- Фью.

- А нужен он нам? - пожал плечами Малыш. - Потолкуем и так. Спрашивай.

- О чем?

- О Нирване, о чем же! Как туда попадем, что увидим.

Капитан переадресовал вопрос в голубое пространство. Несколько секунд
золотой шар безмолвствовал, играя оттенками своей золотой расцветки. Потом
в сознании каждого откликнулось:

- Фью проводит вас до прямого винта.

- Винта? - переспросил Капитан. - Какого винта?

- Вы называете его дорожкой или эскалатором. Винт - это наш термин.

- Но Фью исчез.

- Он появится, когда понадобится. Я не слышу твоего вопроса, но все вы
хотите, чтобы я рассказал о том, что вы называете Нирваной.

- Ты не ошибся.

- Винт приведет вас в пространство, похожее на кратер. С круга в центре
сойдите. Это конец и начало винта. Иначе он уведет вас назад. Стены
кратера - пять оттенков лилового, от бледно-сиреневого до
густо-фиолетового. Пять ступеней блаженства. Самый темный - сны, светлый -
атараксия. (Алик услышал - "транс", Малыш - "вакуум".) Между ними по
густоте цвета - воспоминания, предположения, воображения. Все ясно?

- Не все. Сны - это понятно. Такие, как в жизни.

- Не совсем. Только счастливые. Но такие же смутные, розовые и голубые.
Без конца и начала.

- А воспоминания?

- Воспроизводство пройденного. Человек снова переживает самые
счастливые дни своей жизни. Потом забывает и переживает опять. И так до
конца ступени.

- Предположения?

- По существу, это - мечта, потому что в основе мечты предположение.
Человек предполагает отомстить обидчику, но не может: обидчик намного
сильнее. Так в действительности. Но здесь предположение всегда сбывается.
Человеку хочется стать сверхчеловеком; вольному - владеть своим телом,
подобно ксору; магу - обладать силой сирга. Все это сбывается, забывается
и оживает снова.

- Но в основе воображения тоже предположение. Зачем же создавать другую
ступень?

- Не знаю. Но ступень другая. Материализуется то, что предполагаешь
сейчас, сию минуту. Не исправляется прошлое, а рождается будущее,
становится жизнью выдумка, осуществляется гипотеза.

- Даже научная?

- Любая.

Капитан задумался, мысленно представляя себе, как можно материализовать
идею.

- Спросите его о трансе, - шепнул Алик.

Капитан отмахнулся: после, мол, после.

- Чудак, - сказал Малыш, - не спишь, не дремлешь, ничего не чувствуешь
и ни о чем не думаешь. Кругом темно, а ты в полном сознании.

Изменчивая игра оттенков золота показывала, что шар напряженно
"вслушивался", пытаясь выделить главную мысль собеседников, что "разговор"
его с ними еще не окончен.

- Как же передвигаются от ступени к ступени? Телепортация? - спросил
Капитан.