Чтение 42–й страницы книги ~Овернский клирик~

введен в заблуждение. Следствие закончено, и закончено в полном соответствии с
законом. Но все же присутствие его посланца небесполезно. Да, небесполезно!

Он покрутил толстыми пальцами, затем бросил на меня быстрый внимательный
взгляд:

- Брат Гильом! Вы... действительно видели демона? Говорить правду не
хотелось, врать - тоже. Я пожал плечами:

- Я видел некое существо, весьма схожее с медведем. Но демон ли это...

- Видели! - указательный палец взметнулся вверх. - И видели его неподалеку
от замка сеньора Гуго д'Эконсбефа.

- Да, Ваше Преосвященство. Он был доволен. Более того, монсеньор Арно де
Лоз был в восторге.

- Итак, вы его видели! Это уже не россказни глупых вилланов, которым
чудится демон за каждым кустом! Надеюсь, вы и ваши спутники смогут это
подтвердить перед Его Высокопреосвященством?

Он куда-то клонил, чего-то добивался. Ведь "демоны" обитают в замке, о
котором Его Преосвященство только что упомянул!

- Теперь вы понимаете, сын мой, сколь ответственен мой сан и сколь тяжка
ноша. Округ Памье - это не Иль-де-Франс! Итак, сын мой, я смело смогу ссылаться
на вас...

- Погодите! - Я вскочил, чувствуя, что происходит что-то странное. - Ваше
Преосвященство! Я совсем не уверен, что это существо - истинный демон. Может,
это творение Господа...

- Предоставьте Святой Церкви судить об этом! - Епископ тоже встал,
маленькие глазки блеснули, ладонь вновь ударила по столу. - Святая Церковь все
ведает и все сумеет взвесить! Жду вас на завтрашней мессе, я сам буду служить.
Идите, и да благословит вас Господь.

Толстые пальцы нехотя поднялись. Я склонил голову, размышляя, не стоит ли
после этого благословения трижды прочитать "Отче наш"?

В нашем скромном жилище - мы разместились там же, где и в первый приезд в
Памье, - меня уже ждал ужин. Довольный брат Петр раскладывал на столе свежие
овощи, которые должны были служить обрамлением трем огромным жареным карпам.
Ансельм, не обращая внимания на это грешное изобилие, забился в угол, где при
свете сального огарка изучал небольшую книжку в простой деревянной обложке. Пока
я воздавал хвалу усердию славного нормандца, Ансельм успел переместиться к
столу, причем книга словно по волшебству испарилась.

- Завтра идем к мессе, - сообщил я, когда карпам было воздано должное. - Не
хмурьтесь, брат Петр, иначе я подумаю, что ваше недовольство имеет отношение к
будущей проповеди монсеньора де Лоза.

- Епископ стражу собирать... собирал, - сообщил Пьер, пропуская мои слова
мимо ушей. - Зачем?

- Вы... Вы не забудете надеть кольчугу, отец Гильом? - тут же вставил
Ансельм.

Отвечать я не стал. Наверное, брат Умберто тоже не забывал надевать
кольчугу. А по поводу стражи стоило подумать.

- И что вам поведал монсеньор де Лоз? - поинтересовался итальянец, когда с
ужином было покончено. Я поглядел на него - надеюсь, достаточно выразительно.
Парень смутился. Я выждал паузу, затем обратился к Пьеру:

- Брат Петр! Его Преосвященство может спросить .вас, видели ли вы демона.
Надеюсь, ваш ответ будет точен и на хорошей латыни... Вас это тоже касается,
брат Ансельм, - я повернулся к итальянцу. - И помните: "да будет речь ваша
"да-да" и "нет-нет", а что свыше, то от лукавого". Впрочем, если вы, брат
Ансельм, желаете побеседовать с монсеньором де Лозом по душам...

- И даже мечтаю, отец Гильом, - кивнул он, но я заметил, что парень думает
совсем о другом. - Может... Мы погуляем немного. Я...

Пьер укоризненно взглянул на своего собрата, и Ансельм окончательно
смутился.

- Отец Гильом... Мне надо с вами поговорить! Брат Петр, не обижайся!

Я хотел продолжить воспитание строптивого юнца, но внезапно понял -
действительно надо. Что-то случилось - или может случиться.

Памье - городишко не из великих, к тому же обитали мы на окраине, поэтому
вскоре дорога вывела нас за полуразрушенную городскую стену, которую не чинили,
вероятно, с времен нашествия арабов. Вокруг тянулись сады, чуть дальше темнел
лес.

Ансельм шел молча. Я терпеливо ждал. Почему-то подумалось, что речь пойдет
о дочери жонглера. С Анжелой мы расстались по дороге в Артигат, и с тех пор о
ней не было ни слуху ни духу. Но итальянец молчал.

- Вас что-то смущает, брат мой? - поинтересовался я, пытаясь завязать
разговор. Ансельм дернул плечом.

- Да! Многое. Я... Я поступил нехорошо... Наверное, я должен исповедаться,
но я еще не готов! Не могу...

- Истинно так, брат мой, - кивнул я, понимая, что торопить парня нельзя. -
Ты, как сказал бы брат Петр, великий грешник есть. Я заметил, что уже три вечера
подряд он готовит ужин. Я не говорю уже о том, кто ходит на рынок...

Ансельм виновато развел руками.

- Но эти грехи ничто по сравнению с тем, что ты, брат мой, прячешь под
спудом некую книгу в деревянной обложке, не показывая ее нам, твоим собратьям!

- А-а! - вокруг было темно, но мне показалось, что итальянец улыбается.

- Воистину грешен я, отец Гильом, ибо читал я не что иное, как письма
великого грешника брата Абеляра.

Вот это да! Еще недавно эти письма ходили на обрывках старых свитков,
теперь же кто-то позаботился переписать их в книгу. Интересно, откуда такая
книга в славном городе Памье?

- Вы ведь учились вместе с ним?

- С братом Абеляром? - удивился я. - Нет, конечно. Я и видел его раз в
жизни. И могу сказать, что эта встреча не произвела на меня особого впечатления.
Абеляр мельче, чем его грехи.

- А я думал, что вы вместе были в Болонье! - разочарованно протянул парень.

Он явно собирался говорить со мной не об Абеляре и не о Болонье, но я
сделал вид, что ничего не понимаю. Почему бы не побеседовать о Болонье?

- Видишь ли, брат Ансельм, когда я приехал в Болонью, Абеляр был уже
достаточно знаменит. Для него университет был просто неинтересен. Кстати, он мне
так и сказал. Он о себе весьма высокого мнения, этот еретик.

- Ересиарх, - негромко поправил Ансельм, и я не стал возражать.

Между тем сады остались позади. Мы вступили в лес, и я ощутил легкую
тревогу. Гулять в лесу после захода солнца - занятие не из самых веселых. Но
виду решил не подавать.

- К тому же в Болонье тогда все только начиналось. Университета еще не
было. Мы собирались, читали книги, пытались что-то понять. Говорят, там сейчас
все чинно и скучно...

Ансельм кивнул:

- Да, я был там. Сейчас там очень похоже на монастырь... А почему вы
поехали туда?

Я задумался. Ответить не так-то просто.

- Если честно, то я не собирался. Я принял постриг в Лионе, в обители
Святого Якоба. Настоятелем был отец Мартин, хороший знакомый отца. Тогда я
только вернулся из Палестины и хотел одного - укрыться в келье и забыть обо
всем. Но отец Мартин рассудил . иначе.

...В лесу было тихо, но я продолжал держаться настороже. Из-за чего
Ансельму вздумалось идти сюда на ночь глядя? Впрочем, спешить некуда.

- Он считал, что я еще слишком молод, чтобы жить в монастыре. Мне ведь было
всего двадцать два. И он послал меня в Болонью.

- А почему вы решили написать книгу об Иринее? Дорога вела прямо, но я
заметил, что мы подходим к перекрестку. Ансельм замедлил шаг.

- О Святом Иринее? Скорее всего из чувства противоречия. Мне не понравился
его страх.

- Как?

- Страх, - я усмехнулся. - И святые могут испугаться, брат Ансельм. А
Ириней испугался. Он жил в страшное время - время гонений, войн, бунтов. И он
решил, что Враг рода человеческого слишком силен.

- А вы считаете иначе?

Ансельм остановился - точь-в-точь на перекрестке.

- Мы много об этом спорили в Болонье. Даже устроили диспут с самим Петром
из Ломбардии. Признаться, Врагу мы не оставили ни одного шанса...

- То есть вы считаете, что в мире есть только одна Сила?

- Конечно, - кивнул я. - И эта Сила - Господь. Отцу Петру пришлось туго, и
будь его воля, нас бы вразумили не только словесно. Но тогда он еще не мог
собирать хворост...

Внезапно я рассмеялся. Ансельм поглядел на меня в немалом изумлении.

- Ничего... Просто вспомнил... В Болонье со мной учились двое клириков -
оба с самого края света. Один - Диметрий Фульминат, схизматик, откуда-то из
Сарматии, второй - из Норвегии, кажется, его звали Хельг. Они додумались до
того, что поелику Христос обещал спасение всем, то это касается и Врага!

- Что?! - парень окончательно обомлел.

- Представь себе. Написали трактат о спасении Князя Тьмы и бухнули прямо на
стол Петру Ломбард-скому! Каково?

- Наверное, костер горел долго, - понимающе вздохнул итальянец. - А на чем
их жгли - на мокрой соломе?

Я покачал головой - вспоминать об этом было приятно.

- Обошлось. Для них обошлось. А отцу Петру довелось пускать кровь. Говорят,
в Сарматии этот трактат не менее популярен, чем у нас писания Абеляра... Кстати,
куда нам идти - налево или направо?

Ансельм отшатнулся - вопрос попал в точку.

- Мы забыли еще об одном твоем грехе, брат. Кто велел привести меня сюда?
Надеюсь, не наш друг де Гарай?

-Нет.

Он помолчал, собираясь с силами, затем резко поднял голову:

- Отец Гильом, прошу вас - пойдемте со мной. Меня просили показать вам...
кое-что.