руки.
работа! Твоя и моя. Так и помни. Это результат нашей с тобой работы за
последний месяц, ты уяснил?
правдой уже потому, что в наши дни возможна только _т_а_к_а_я_ правда.
Страшная. Которой не хочется верить и которая все-таки существует как бы
независимо от людей. На самом деле люди не хотят знать всей правды, потому
что боятся извериться и сойти с ума. И незнание правды двигает историю,
как двигало во все века... А знание... знание правды подвинет ли
что-нибудь? А если да, то куда?..
подразумеваю не только тебя и меня. Ты полагаешь, наши отряды смогли бы
уничтожить адаптантов? Вижу, что полагаешь. Напрасно. Ну, предположим...
Допустим, нам удастся очистить один город, который теперь даже не столица,
а если бы и был столицей, частный успех все равно ничего не решит... А
дальше? Ты об этом когда-нибудь думал? Молчишь?.. - Сашка начал ходить по
комнате, четыре шага в одну сторону, четыре в другую. - Правильно молчишь.
Твой топорный штаб очистки очистил бы город прежде всего от людей, он уже
давно начал грести под себя, и нормальная ответная реакция в этих условиях
- очистить город от такого штаба очистки. Кстати, исполнение было
превосходным - никто не ушел... Да, сегодня мы потеряли многих и многих, и
еще будем терять, зато сегодня мы впервые заставили адаптантов делать то,
что нам требовалось, и управляемость обществом не утрачена, а
восстановлена. Мы к этому и стремились, не так ли? Без управляемости
обществом общество рассыпается. Надо это доказывать? Без управления
идеями, а не людьми, - людьми-то управлять проще всего... Запомни: миром
правят простые идеи. Простые и понятные большинству людей. Исключение
составляют бараны, живущие не идеями, а несложными желаниями, и умники,
для которых идеи, понятные большинству, чересчур просты. Первых можно не
принимать в расчет, вторые не способны увлечь за собой массы. Идея очистки
отжила свое, на смену ей должна прийти идея контролируемого
сотрудничества. Вот тут-то ты мне и был нужен - не чистенький, но и не в
дерьме, способный, в нужную меру управляемый... А ты и напортачил. Дуролом
ты, доцент, не к такому я тебя готовил...
были деревянные, но слушались. Ноги начало понемногу покалывать. Тело
оживало, но слишком медленно. Недопустимо медленно.
бы хватило...
убили бы, можешь не сомневаться.
Цыбин, Андреев и Ржавченко не подошли ему по каким-то своим параметрам...
Значит, Самойло подошел... Остальные были устранены либо потому, что о
чем-то догадывались или могли догадаться, либо затем лишь, чтобы Сашка мог
судить о правильности выбора, отслеживая мою реакцию...
что левая шевельнулась. Нет... Не смогу. Не успею...
совершенно спокоен. Впервые я видел его таким уверенным в себе - и где! Он
по очереди обвел взглядом каждого из нас, и Вацек много позднее уверял,
что Бойль взглянул на него с видом высокомерного превосходства, мне же
показалось, что я поймал выражение участливого сожаления.
такой, будто Бойль взорвался, но я понял, и понял Сашка, что это
схлопнулся воздух, устремившийся в то место, где только что был человек, а
теперь не стало ничего.
какая-то деталь. Покачались и замерли несуразно торчащие петли проволоки
на табурете. И все кончилось. Святослава Меррилла Бойля с нами больше не
было.
тряс головой. Порученец, сунувший в дверь озабоченный нос, утянул его
обратно. Сашка сосредоточенно покусал губы:
предусмотришь, не так ли? Очень жаль, он бы мне еще пригодился... Ну... -
он опять начал ходить, заложив руки за спину, - а на твое сотрудничество я
могу рассчитывать? Кстати, если ты еще не сообразил: ты теперь формальная
городская власть как единственный оставшийся штабной функционер... Сам
понимаешь, доцент, меня может интересовать только сотрудничество
добровольное. Что скажешь?
облупленного. Лучше, чем ты себя знаешь. Твое "да" дешево стоит.
Предположим, тебе удастся меня убрать... предположим, хотя я, конечно,
этого не допущу... а что дальше? Дальше-то что? - Он широко обвел рукой
вокруг себя и вдруг заорал: - Дубина, ты же не будешь знать, что делать со
всем этим!.. Куда тебе сейчас, когда тебя же самого грохнут с
удовольствием после первой же ошибки! Идиот!..
излишним. Я знал, что меня ждет. В наше время агентов, своих или чужих,
убивают нечасто, даже агенты-непрофессионалы слишком ценны для того, чтобы
их уничтожать. Агентов используют вторично, как макулатуру. Превращать
людей в послушных болванчиков с помощью сравнительно легко синтезируемых
психоделиков умели еще в середине прошлого столетия, но подобные приемы
работы суть примитив и каменный век. Болванчик может быть полезен, но
никак не сравнится ценностью с агентом, сотрудничающим сознательно,
преданным делу и абсолютно, без тени сомнения, убежденным в правоте и
благородстве своих целей. Какими бы они ни были, он будет _з_н_а_т_ь_, что
это _е_г_о_ цели, а о том, что где-то, у кого-то имеется миниатюрный
рулер-блочок, притом используемый сравнительно редко, агенту знать не
обязательно.
систему, проникнут по сонной артерии в мозг, дойдут до коры. После
несложной процедуры активации они включатся в связи между нейронами.
Человек останется человеком - он сохранит все свои профессиональные
качества, почти всю свою память, свой юмор, если у него он есть. Он
сохранит свой ум - вот только выводы этого ума слегка изменят свое
направление. И пока не начнут отказывать чипы, человек будет жить, принося
пользу, - долго, несколько лет...
никуда не денусь и никто мне не поверит. Медленное текучее время между
уколом и командой на активацию - хотя бы одни сутки. Если у Сашки есть в
запасе сутки, он так и сделает, подумал я.
еще что-то, не успел связать и двух слов. За дверью резко, с оттяжкой, как
щелчок хлыста, ударил выстрел. В ту же секунду послышался хриплый короткий
вскрик и что-то мягко хрустнуло, будто над ухом раздавили сырое яйцо.
Дверь сорвалась с петель.
низенькая комната, залитая тусклым желтым светом, Вацек, метнувшийся
навстречу оглушительному грохоту упавшей двери, катящийся по полу автомат
с оборванным ремнем, вихрь промозглого воздуха, отпрянувший Сашка, рвущий
из-под мышки пистолет, разъяренный медвежий рык ринувшегося в комнату дяди
Коли и двое Сашкиных порученцев за его спиной - один лежащий неподвижно,
другой еще падающий с раздробленным теменем и странным выражением
удовлетворения на лице, будто он и вправду сумел остановить выстрелом
эксперта по самообороне...
чем входил в соприкосновение, растопырив руки и ноги, из одного угла
комнаты в другой спиной вперед пролетел Вацек.
исступленного выражения безграничного бешенства не могло быть в глазах
существа человеческой природы - на бешенство такой силы человек просто не
способен. Какой бы спектакль здесь ни затевался, актеры начали играть не
по ролям, и режиссер не уследил за своим лицом.
выпал из сломанной руки. Сашка влепился в стену, как лягушка. На целую
секунду все замерло. Дядя Коля сделал к упавшему три грузных шага, и
каждый давался ему тяжелее предыдущего. Потом он остановился. Потом - упал
навзничь, стукнувшись затылком о цементный пол.
это не удалось. Придерживаясь за стену, я двинулся вдоль нее маленькими
шажками. Дядя Коля был мертв - Сашка стрелял "иглами". А Сашка был еще
жив. Теперь он полусидел, привалившись лопатками к стене. Глаза у него
были осмысленные, человеческие. Он не сделал попытки подняться - вероятно,
удар о стену переломил ему позвоночник.
мало-помалу выпрямился. Я осмотрел автомат. Предохранитель был в положении
для стрельбы одиночными.
Маккарти Кормак
Сертаков Виталий
Каменистый Артем
Афанасьев Роман
Орловский Гай Юлий