чрезвычайно трудно представить. Когда аутсайдер, всю дистанцию трусивший ни
шатко ни валко, перед самым финишем вдруг разгоняется, как реактивная ракета, и
выравнивается с лидером грудь в грудь...
это у нас припасено еще кое-что...
стороне, на углу Рысюковского стола.
подождем окончательного результата, ладно? Тем более что ждать-то осталось...
Опустил трубку на рычаг. Пьяный, поняла Лидка. Опять пьяный. В такой момент... А
если ему завтра к корреспондентам выходить?!
тебе надо чуть-чуть отдохнуть.
области.
старый поселок наш Коменка сильно пострадал от цунами и стал непригоден для
жилья. Нас отселили вглубь континента, дали подъемные и помогли отстроиться, но
прижиться мы так и не прижились.
дополнительно, хоть по закону она нам положена бесплатно. Летом засуха и
страшная жара, на солнце плавится резина и горит асфальт. Ничего не растет.
Зимой морозы такие, что невозможно дышать - обжигает легкие. Детей пришлось
отдавать в интернаты, потому что здесь нет для них никаких условий... Мы
обратились с коллективным письмом в областную администрацию, чтобы нас отселить
обратно на побережье. Лучше жить рядом с дальфинами, чем так мучиться двадцать
лет. Государство же должно о нас заботиться. Администрация не прореагировала
никак. Мы написали письмо Президенту, но уверены, что он не получит его, потому
что вокруг него собралась толпа советчиков и кровососов... Через несколько лет
апокалипсис, говорят, здесь будут страшные землетрясения еще до того, как
откроются Ворота. Уважаемая редакция, опубликуйте наше письмо, может быть, это
поможет нам решить..."
себе казалась частью полосатого шезлонга, парусиновой тряпочкой, расслабленной и
бездумной. Прямо над ее головой уходила в небо голая мачта, тоненький черный
палец, добродушно грозящий небу, покачивающийся вправо-влево, и, если проследить
за его движением, непременно закружится голова.
партикулярная белая рубашка и строгий галстук с ослабленным узлом, - элегантная
черная петля, небрежно сбившаяся на бок.
она выступила основательницей "Детского культурного фонда". Под фонд заранее
отгрохали здание - трехэтажное царство белого мрамора, натурального дерева и
тонированного стекла. И она, Лидка, это здание открывала.
среди них была, разумеется, и Лидкина племянница Яночка, тринадцатилетняя дылда
с подведенными тушью ресницами, давно уже принятая в лицей, придавленная грузом
собственных троек, но не особо удрученная этим обстоятельством. Яночка читала
стихи собственного изготовления - о Родине, доброй к своим детям. Лидка слушала
ее и с огорчением понимала, что ни брат Тимур, ни кто-либо из Лидкиных
родственников не оставил Яночке ни одного доминантного гена. И лицом, и голосом,
и манерой держаться девочка походила на Са-ню и только на Саню. Лидка ничего не
имела против невестки, тем не менее Яночкин дебют поверг ее в раздражение
пополам с тоской.
Чуть позже оказалось, что двенадцатилетний Павел объявил себя недостаточно
одаренным для столь пышного мероприятия и удрал с пацанами на рыбалку.
сиротам книжки, ручки и конфетные наборы, она, по множеству отзывов, выглядела
вполне пристойно. Моложавая энергичная женщина, озабоченная будущим страны и
оттого готовая усыновить всех детишек, до которых удастся дотянуться.
Общественная деятельница, наследница Андрея Зарудного (во время развода со
Славкой сохранение звонкой фамилии было основным Лидкиным условием).
Гранд-дама...
душистые конфеты не могли перебить его.
головами, самодеятельный микрофон сипел, Лидка говорила свои слова, улыбалась.
Брала из рук помощника очередную книжку или конфетный набор, улыбалась, совала
подарок в руки подоспевшему подростку. Улыбалась. Брала новый подарок, совала в
руки. Улыбалась. Слушала аплодисменты. Кивала. Шла к машине. И так изо дня в
день.
согласился отсрочить поездку по провинциям. "А, еще поездка по провинциям, -
думала Лидка, - все то же самое, только придется еще и обещать в будущем году
открыть в каждом селе по лицею..."
ее, оставшись в плавках и в галстуке.
его взглядом. От берега шел, покачиваясь, средних размеров траулер.
траулера стоял, упираясь ногой в борт, Президент - Петр Максимович Стужа в
тельняшке и камуфляжных штанах.
Лидок, не сиди. Второй такой раз когда будет? Здоровая стая, пришли откуда-то с
юга, их в это время здесь редко бывает... Ну?
непроизвольный приказ, который постоянно жил в каждом его слове, даже когда
Стужа поднимал тост за здоровье или желал спокойной ночи. Игорь легко встал,
протянул Лидке руку; еще не вполне понимая зачем, она поднялась тоже.
есть, а тут мы тебе дадим че-нить. Брезентовую какую-нить робу. Тут у Вовки
есть... Ты, Лидка, тоже. И тебе дадим. Давай!
Игорь бесстрашно перепрыгнул, протянул Лидке руку:
шезлонг и куда-то плыть?
прыжком.
на ноге. Зашипела, высвобождаясь из рук Рысюка. Траулер провонял рыбой и дымом,
упоминание о хваленой морской чистоте казалось здесь по меньше мере насмешкой.
двенадцатилетний Стужин внук. Его, по-видимому, давно и основательно укачало.
лет рыболов вытащил откуда-то из подсобки гору подозрительных шмоток. Рысюк
выловил в этой горе необъятных размеров засмальцованную робу и бестрепетно
натянул на себя, причем галстук так и болтался у него на шее, придавая главе
Администрации комичный и трогательный вид. Лидке дали плащ. Она поблагодарила
кивком.
Ну прямо морской волк, кисло подумала Лидка. Будто услышав ее мысли, Стужа
опустил бинокль, огляделся, поманил пальцем Игоря.
свистать всех наверх, ясно?
голове.
развернул брезент, негромко урча, принялся осматривать извлеченные на свет
винтовки. Две штуки - весьма внушительное с виду, лоснящееся от смазки, сытое,
ухоженное оружие.
кресло перед телевизором, и чтобы все отстали.
пророкотал Стужа. - Пацанам потом расскажешь - умрут ведь от зависти. А?
стая здоровая...
к борту; так случилось, что именно в этот момент лицо Стужи попало в поле ее
зрения.
Орловский Гай Юлий
Махров Алексей
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Суворов Виктор
Ильин Андрей