такого-то, многих орденов кавалер...- Он покрутил головой, будто сам
удивляясь такому абсурдному предположению. - В крайнем случае - до
начальников облНКВД правду доведут, прочим же прикажут по фамилии да по
приметам искать. Народ-то у нас глуп, как ни печально, им скажи -
"нарком", они и будут высматривать самых вальяжных, с орденами и
значками Верховного Совета. Как в ту войну шпионов немецких ловили,
помните?
и расхолаживаться - тем более. Знаете ведь, сапер ошибается лишь два
раза в жизни...
выбрали, больше - нельзя.
теоретически допустимые варианты, они пришли к выводу, что самое лучшее
было бы обзавестись минимум тремя-четырьмя комплектами подлинных
документов, позволяющих ездить в поездах, останавливаться в гостиницах,
более-менее спокойно проходить уличные проверки. И при первом же намеке
на опасность и документы, и легенду менять.
уголовники ухитряются годами по подложным документам жить, и ничего...
воровские "малины" да притоны в каждом городе, опыт соответствующий. Да
и цена ошибки другая - год-два тюрьмы или лагеря, а что с нами сделают,
если, упаси Бог?..
случае поимки, Шестакова снова аж затошнило. Но где, в самом деле, они
могут взять подлинные паспорта, да еще и по нескольку штук на каждого, и
не только паспорта, ведь Власьев сказал, что без командировочных
удостоверений, броней и всяких других бумаг ни в поезд сесть, ни в самой
захолустной гостинице переночевать.
испытал одновременно и радость, что так просто можно решить вроде бы
неразрешимую проблему, и подобие гордости за себя: мол, не такой я
оторванный от жизни чинуша, как вообразил Власьев, и тут же -
недоумение.
возникающих проблемой обычно находил путем долгих, напряженных, подчас
мучительных раздумий и сомнений. Знал, что многие считают его
тяжелодумом, и для самоуспокоения называл это рассудительностью и
основательностью. Результаты ведь чаще всего оказывались в его пользу...
своих планов. Сказал только, что знает, где без особого труда можно
взять необходимое, причем почти в неограниченных количествах и
отвечающее любым, самым строгим требованиям. Власьев кивнул. - Вот и
хорошо. А далеко ли? - Не слишком. За пару суток обернемся... ...Выехали
затемно, чтобы попасть в леспромхоз к началу утренней смены. Там у
Власьева тоже были знакомые, и посадили их на паровоз без всяких. Нужно
Алексанычу с кумом в Торжок, ну и ладно. И что за кум - никто не
спросил. Кум и кум, за десять-то лет, пока церкви всерьез и сплошь
рушить не стали и попов изводить, сколько в своем районе и в соседних
районах тоже детей поперекрестили. И своих кумовьев не упомнишь, где уж
до чужих.
мохнатые собачьи унты, как всегда почти, за исключением особых случаев,
одевался по погоде, а Шестакова, согласно легенде, нарядили
по-городскому - в неновое, но еще приличное драповое пальто, юфтевые
сапоги и кожаную, смехом, шапку вроде кубанки, какие в моде были в конце
двадцатых годов, но и сейчас их еще донашивали мелкие и мельчайшие
начальники.
неузнаваемо переделанной фамилией и фотографией Шестакова в непривычном
для него облике.
пробившиеся усы подкрасили в почти черный цвет, а главное, Зоя, разыскав
среди власьевских химикатов пузырек с коллодием, сделала мужу
устрашающего вида шрам от виска и до угла рта.
можно. Потребуется - спиртом смоешь.
ее Власьев.
всматривается в его лицо.
переживаний?
особенного не заметил. Похудел разве?
запали, морщины разгладились, и взгляд другой... Я бы сказала -
помолодел даже...
человек двадцать лет себя насиловал, совесть и страх попеременно его
изнутри выжигали, а теперь наконец сам собой становится. Отъелся
вдобавок, отоспался. По мне, так на бывшего юнкера он сейчас куда больше
похож. Вы его военные снимки видели?
имела в виду, она и о нескольких последних ночах помнила. Таким он
раньше никогда не был. После особенно бурного пароксизма взаимной
страсти она тоже спросила: "Что это с нами, Гриша?"
- в особенности".
двойным мехом, пыхнул магнием и через час уже вклеивал в удостоверение
чекиста в меру тускловатую фотографию. Дорисовал на уголке сектор
фиолетовой, чуть вдавленной в бумагу печати.
неразличима. А узнать его да почти и невозможно. Сравнил этот снимок с
тем, что был в его наркомовском удостоверении. Если и будет у
розыскников фотография, переснятая с хранящегося в канцелярии
Совнаркома, или где там еще, личного дела, так ничем она им не поможет.
Особенно, конечно, менял его внешность шрам.
уже попрощавшись: - А ты ко мне вернешься, Гриша, или насовсем? - Да о
чем ты? - не понял, даже испугался Шестаков.
за четыре дня. Еще через неделю что будет? Но ты все же вернись, хоть
ненадолго. Ребятам же не объяснишь.
знал. Махнул рукой как-то растерянно: "Ну ты совсем говоришь что-то
несусветное, Зоя, куда же мне без тебя?" - еще раз неловко зацепил
губами ее щеку и выскочил наружу торопливее, чем следовало бы.
ГЛАВА 20
примыкающий к ее рабочему кабинету. Предусмотрительно разожженный лакеем
камин и исходящее от него живое тепло настраивали на романтический лад,
особенно когда погода за окнами отвратительная, почти ураганный ветер
завывает в печных трубах. Летящие, похоже, прямо с Северного полюса
снеговые заряды залепляют оконные стекла рыхлой коркой, а через час она
смывается струями холодного, злого дождя. А потом снова. Не позавидуешь
оказавшимся сейчас вблизи берега морякам.
разгуляются ветры, с твердой земли наблюдать за бедою, постигшей
другого".
вода, соленые орешки кешью, коробка тонких ароматических сигарет.
вытекающие из ее положения. После первой мировой войны нравы стали куда
свободнее, и если раньше дама из общества должна была соблюдать массу
глупых условностей, начиная от обязательного ношения корсета, то теперь
с этим покончено.
погрузилась в размышления. То, что она оборвала Валентина, - правильно.
Незачем рядовым клеркам задумываться о большой политике. Однако в
главном он прав. Не только его небольшие, но неоспоримые прерогативы
нарушены, но и ее на Земле почти безграничные.
кто-то начал самостоятельную операцию?
высокопоставленный функционер одной из важнейших держав мира. Если так -
это прецедент. Неприятный.
важных, а главное - столь неординарных события совпали почти до минут