населявшие Элладу, заставив их наполнить сталью свои сердца. И начала эра
эллинской экспансии, вошедшая в историю как великая греческая колонизация.
покорить сталью, а оливками и вином, серебром и великолепной керамикой.
Впрочем, когда требовалось, они без сомнения пускали в ход и меч.
покорить мир. Ведь не было народа более предприимчивого, более
космополитичного, более легкого на подъем. Но и не было на земле народа
более непостоянного и раздираемого распрями, чем эллины. Сотни полисов,
пекущихся лишь о своей выгоде, ставящих ее выше долга перед нацией.
А, может быть, боги уподобили эллинов себе.
что толкает народы на завоевания. По сути то были боги-люди, созданные
вечностью - Кроносом, но давно порвавшие связь с прародителем. В них не
было ничего сверхъестественного, не было сгустка ирреальности, которая
порождает слепой фанатизм.
устах. Умереть во имя фетиша - удел верящих в слабых и жестоких идолов.
Эллин мог умереть лишь за свой дом, за честь и славу. Умереть за Родину.
Но как редко этой родиной была Эллада. Обычно это были Афины, Фивы,
Мегара, Коринф - клочок земли со стенами посередине, именуемый полисом. А
за рекою была чужая земля, хотя там тоже говорили на эллинском наречии и
приносили жертвы тем же богам, и жило там много друзей и знакомых. Но то
была чужая земля!
Зажатый в рамках полисного сознания, он не имел той великой идеи, великой
веры, которая сплачивает нации и толкает их на великие завоевания.
моноидолов, сверхъестественных по сути, сконцентрировавших в себе сгусток
космоэнергии. Таков Мардук вавилонян и ассирийцев. Таков Ахурамазда -
белый лик Аримана. Таков Христос с мечом в руке. Таков Магомет. Таковы
племенные идолы Чингисхана и Тимура. Таков и демон коммунизма, приобретший
силу под влиянием еврейского христианства.
покорять, но не в силах удержать покоренное, так как для этого мало веры в
ирреальный фетиш. Нужна идея нации, идея стального сердца, идея рациума.
Нужна, наконец, вера в сильного и разумного человека.
Ведь держались они на эфемерной, чуждой покоренным народам вере, да на
авторитете полководца-завоевателя.
верой. Они не были нацией, способной стать стержнем будущей империи. Сыны
эллинских полисов хотели покорить мир предприимчивостью и культурой,
привлекательной именно потому, что она шла от человека, а не от бога.
поражение лоскутной Персидской империи, а не сорок тысяч гоплитов и
гетайров, которые при иных обстоятельствах просто бы растворились в
необозримых пространствах Востока.
Властный Ахурамазда уступил место доброму и бездеятельному Митре, а персы
погрязли в роскоши и неге. Лишившись сильной идеи, они не стали драться за
своего царя, резонно полагая, что с приходом сынов Запада не произойдет
ничего более страшного, чем замена его другим самодержцем. Их имуществу
ничего не угрожало, а эллинская культура была лишь благом для застоявшейся
жизни Востока.
струю в агонизирующие в тупике эволюции восточные сатрапии. Странный
симбиоз свежей крови и многовековых традиций породил самобытную и изящную
культуру, гармонично сочетающую в себе все лучшее, что было порождено
Западом и Востоком; культуру, которой не было до того и никогда не будет
после.
хаосе кривых улочек городов. Восток не только парировал этот выпад, но и
нанес ответный удар. Нега и роскошь проникли на Балканы, не обойдя даже
Спарту. Стало мало желающих умереть на щите. Эллины все чаще
руководствовались советом лирика Архилоха.
Эллада потеряла значение центральной державы Запада, уступив это место
Риму.
была бы выражена столь сильно как в Риме.
существовало. Согласно легенде, не слишком достоверной, был небольшой
отряд переселенцев из разрушенной эллинами Трои, впитавший в себя сразу
три этнических элемента - латинян, сабинян и этрусков.
полисов экспансионистская политика римлян не ограничивалась выведением
колоний, которые в перспективе должны были стать независимыми от
метрополии. Рим начал широкую экспансию внутри Италии, присоединяя
захваченные италийские земли на правах полузависимых союзников.
Двухсотлетние непрерывные войны позволили и римлянам овладеть почти всей
Италией, а кроме того, создать лучшую за всю древнюю историю армию,
спаянную не полисным, а национальным сознанием.
резервами, сильным, политически устойчивым тылом, способна была завоевать
мир. И римляне завоевали его, распространив влияние Запада от Испании до
Персидского залива, и от Британии до истоков Нила.
потеряли то, что сплачивало их - национальное чувство. Римское гражданство
получили сначала италики, а затем и прочие народы. Римляне утратили столь
хранимые прежде традиции предков и держава рассыпалась. Не уподобляясь
карточному домику, разваливающемуся на многочисленные народы и народности,
а рухнула под натиском варваров, прогнив от восточной роскоши.
Востока, ибо их породили степи, лежащие вне пределов Ойкумены [Ойкумена -
обитаемый мир]. Они пришли под знаменами своих вождей, чьи умы не были
отягчены сильной верой, но чьи сердца были наполнены стальной страстью
наживы, пожаров и крови.
истории вмешалась сила куда более грозная, чем Восток, хотя она и была
порождена Востоком. Имя этой силе - христианство.
могли ошибиться. Хотя могли солгать. Однако разузнать поточнее было не у
кого. Хребты Кавказа дики и безлюдны. И безжизненны. Лишь изредка пробежит
мохнатый паук или зеленобрюхая ящерка, а однажды мелькнул серый обруч
рогатой гадюки, тут же исчезнувший под завалом из огромных каменных глыб.
Там, где это было необходимо, он помогал себе массивной дубиной,
вырезанной из дубового ствола и обитой бронзовыми конусообразными шишками.
Никто из смертных мужей не мог поднять это чудовищное оружие. Геракл
орудовал им с непостижимой легкостью. Впрочем, в бою он обычно рассчитывал
не на дубину, а на длинный меч, болтавшийся у левого бедра, или на лук,
подаренный Аполлоном. Дубина была своего рода символом, неизменным
атрибутом всех статуй и настенных изображений героя, так же, как и шкура
немейского льва, заменявшая сразу и панцирь, и плащ.
массивного оружия помогла ему перебросить тело через очередную расселину.
Спружинив ногами о влажную глину, он приземлился рядом с тихо журчащей
струйкой родника. От воды, как и от скал, веяло холодом. Меж тем, солнце
палило немилосердно. Герой приставил дубину к камню и опустился на колени.
Он напился воды, после чего окунул курчавую голову в источник. Ледяной
обруч перехватил дыхание и Геракл поспешно освободился из его тисков.
Усталость как рукой сняло, герой почувствовал себя отдохнувшим и бодрым.
Набрав воды в небольшой бурдючок из козлиной кожи, он продолжил свое
восхождение наверх.
Шилова Юлия
Ларссон Стиг
Юрьев Сергей
Русанов Владислав
Контровский Владимир
Орлов Алекс