в нем, прекрасный и роковой дар исчез. Шооран безуспешно пытался что-то
сделать, метался по берегу, тряся кулаком, но мысль, что волшебная
способность не вернется, становилась все сильнее и скоро превратилась в
уверенность.
представить, как теперь будет жить. Он молод, силен и не имеет места в
жизни. Надеясь на свою исключительность, он легко пожертвовал завидной
карьерой цэрэга. И Яавдай он потерял по той же причине. Кто знает, что там
произошло, вряд ли старик Тэнгэр спустился на оройхон, чтобы увести
Яавдай, но все-таки, это как-то связано с его бывшим даром. Остается
вернуться назад - неважно, куда именно - и стать сушильщиком. Койцог
сказал, что у него легкая рука, значит, он сможет растянуть свою гибель на
несколько лет. Зачем? Лучше уж сразу.
дорогу. Шел, больше не думая ни о чем, привычно дыша ртом. Вряд ли в мире
есть сейчас человек, ходивший по огненным болотам больше, чем он. Но
теперь с этим покончено.
груды костей, выброшенные на берег кусачие ыльки, даже здесь пытающиеся
вцепиться в башмак - не все ли равно? Его жизнь теперь никому не нужна.
толстых в костяных нашлепках руки упали на дорогу, отрезая путь и вперед,
и назад. Еще несколько рук, плавно изгибаясь, протянулись через вал, ища
Шоорана. Черный уулгуй, плававший вдоль берега, заметил движущуюся фигурку
и решил проглотить ее, хотя маленький человек никак не мог насытить
безбрежную утробу. Концы щупалец стремительно приближались, одной секунды
было достаточно им, чтобы схватить человека, смять в удобный, вкусный
комочек. За эту длинную секунду можно было успеть испугаться, сделать
массу бессмысленных, ненужных движений или, если в тебе сердце воина,
ударить врага, даже если враг не почувствует твоего удара. Шооран ударил.
Всю свою силу, энергию он вложил в этот удар. Никогда прежде, даже строя
землю, он не напрягался так страшно как теперь, когда нечего и незачем
было беречь.
сторону, чудовищные конечности сползли с тверди, гигант канул во
взбаламученной глубине.
обманешь!
болезни, когда он едва не потерял уверенности в себе, ему не стоит слишком
напрягаться, и два оройхона в один день для него сейчас много, но
удержаться не мог. К тому же, неизвестно, что хуже - строить второй
оройхон или пробираться назад через огненное болото. Шооран выбрал
оройхон.
стоящих рядом оройхона были хорошей защитой. Ёроол-Гуй уже не мог бы,
вздумай он повторить набег, мгновенно перекидываться с одного края на
другой, и значит, чтобы спастись, было достаточно сделать всего пару
шагов. Шооран устроился на ночевку в самом центре этого квадрата. Здесь
было трудно дышать, но зато Ёроол-Гуй не мог застать его врасплох.
сразу уснул. Спал он тревожно, помня, где находится, но все же ему снился
сон. Черный уулгуй пришел во сне и начал жаловаться:
сделать тебе лучше.
лучше не приходить сюда. Зачем это тебе?
илбэч. Но нужно ли тебе быть илбэчем?
чуточку легче.
другом: мир конечен! Сейчас у людей есть надежда, что появится илбэч и
даст им много земли. Если ты застроишь весь мир, ты отнимешь у них эту
главную надежду. А если не застроишь, то к чему тогда все?
твои слова - это мои собственные вопросы, на которые я не хочу отвечать. Я
хочу проснуться. На мокром нельзя так безмятежно спать.
успела вырасти чавга, и нет еще и жирха. А Ёроол-Гуй не умеет
подкрадываться тихо. Но, если хочешь, просыпайся. Вопросы все равно
останутся.
туман даже не начал желтеть, встал и принялся собираться. Пора было идти
строить дорогу.
берега, тем хуже сопротивлялась она действию влаги. Шооран легко поставил
оройхон, но не стал выходить на него. За три раза он привык к тому, как
мгновенно вспыхивают при его приближении авары, и теперь ему было
интересно посмотреть, что случится, если он не станет входить на
пограничный оройхон. Все равно придется строить рядом еще один остров,
огненного болота он больше создавать не станет. Хватит и прошлой встречи с
Многоруким. Выкрутиться еще раз не удастся.
крутящегося водоворота, полного камней и пены, полез бог далайна, Шоораном
овладела паника. Он чуть не заметался, что было равносильно гибели, но
вовремя вспомнил, что за спиной у него четыре оройхона, и лишь два из них
огненные, так что он сможет уворачиваться от мерзкого божества сколько
угодно. Шооран начал медленно отступать по поребрику, ожидая броска
Ёроол-Гуя. Но тот по непонятной причине кинулся на только что поставленный
пограничный оройхон. Это была большая удача, можно было уйти, не торопясь
и ничем не рискуя, но Шоораном овладело странное, болезненное любопытство.
Он впервые видел Ёроол-Гуя со спины, если, конечно, у того могла быть
спина. Многорукий не полностью выполз на оройхон, какая-то часть,
вытянутая и пульсирующая, свешивалась вниз. Здесь тоже были руки,
узловатыми корнями они впивались в кромку оройхона, терзая и обрушивая ее.
Но основная масса чудовища, невидимая отсюда, ползла по приграничному
оройхону. Там что-то гремело и рушилось, словно Ёроол-Гуй вознамерился
посуху добраться к стене Тэнгэра и собственными руками довершить то, что
не успела сделать влага.
нельзя делать ни в коем случае, на любой пяди земли невидимый глазу мог
струиться осязательный отросток, тонкий как паутина зогга и прочный,
словно канат, свитый из живого волоса. И все же, Шооран, подбежав вплотную
к тому месту, где оройхоны соприкасались углами, спрыгнул вниз.
пламенем, по сравнению с которым любой человеческий огонь показался бы
холодным свечением подземного слизня. Пламя ударило вползшего на оройхон
Ёроол-Гуя.
Даже те давние события, когда, охотясь за Энжином, Многорукий три дня
провел на аварах, не могли сравниться с тем, что произошло сейчас. Ведь
тогда он едва ли на дюжину шагов вполз на горячие камни, а сейчас он был
там весь, растянувшись на целый оройхон.
кричали раскаленные камни, лопаясь от льющейся на них влаги и холодной
крови. Из трещин вытекала лава, авары застывали уродливыми наростами и
вновь лопались. Выл пар. Смерчем закручивался дым, вихрь рук, сплетшихся в
воздухе, казался бушующим столбом пламени.
Никакие выстрелы из ухэра не могли бы нанести подобного вреда. Бог ледяных
глубин столкнулся со стихией, мощь которой была сравнима с его
собственной. Так же как и он сам авары не уставали и, лопаясь, лишь жарче
палили огнем.
и камнем ушел в глубину. Если бы Шооран мог видеть своего врага в эту
минуту, ему бы почудилось, что тело Ёроол-Гуя уменьшилось едва ли не
наполовину. Но Шооран не видел ничего. Закрыв лицо руками, кашляя и
задыхаясь, он бежал, спасаясь от горького дыма, туда, где можно хоть
как-то дышать.
едва волочил ноги. От красавца цэрэга оставалась одна, покрытая багровыми
следами ожогов, тень. Так что, когда на седьмой день поутру с далайна
донесся удар, возвещавший, что властелин вернулся, Шооран не испытал
никаких чувств, кроме усталого сознания, что теперь можно отдыхать.
полосу, пусть не слишком уютную, но зато совершенно безопасную. Шооран
повернулся на другой бок и, хотя уже рассвело, сладко заснул под шумную
возню Ёроол-Гуя. Он проспал сутки с гаком, а проснувшись, обнаружил, что
Ёроол-Гуй по-прежнему восседает на суурь-тэсэгах последнего оройхона. День
Шооран провел, бесцельно разгуливая по сухой полосе. Ёроол-Гуй думал о
Херберт Фрэнк
Русанов Владислав
Самойлова Елена
Лукин Евгений
Андреев Николай
Суворов Виктор