вдруг, схватив свою омбрельку, грациозно ударила ею слегка господина
Бахчеева по плечу.
час же закрылась веером.
добираешься!
захлопала в ладоши.
ляски.
дя.
прокисай все на свете! Устарел я, мадам, чтоб ко мне с амурами подъез-
жать. Я, матушка, лучше уж на большой дороге помру! Прощай, мадам, ко-
ман-ву-порте-ву!
дурачься, полно, садись! ведь домой пора!
потому что, по толстоте своей, совсем разучился ходить.
нимал квартиру... но это ничего, уверяю вас. Я буду знаком;
чалась. Мизинчиков не ошибся: немедленно получились желаемые плоды.
ник! стой, душегубец ты эдакой!..
лбу, развязав галстух и сняв картуз. Молча и мрачно влез он в коляску, и
в этот раз я уступил ему свое место; по крайней мере он не сидел напро-
тив Татьяны Ивановны, которая в продолжение всей этой сцены покатывалась
со смеху, била в ладоши и во весь остальной путь не могла смотреть рав-
нодушно на Степана Алексеевича. Он же, с своей стороны, до самого дома
не промолвил ни единого слова и упорно смотрел, как вертелось заднее ко-
лесо коляски.
свой флигель, куда тотчас же явился Гаврила с чаем. Я бросился было
расспрашивать старика, но, почти вслед за ним, вошел дядя и тотчас же
выслал его.
щить... Я уже все разузнал. Никто из них сегодня даже у обедни не был,
кроме Илюши, Саши да Настеньки. Маменька, говорят, была в судорогах. От-
тирали; насилу оттерли. Теперь положено собираться к Фоме, и меня зовут.
Не знаю только, поздравлять или нет Фому с именинами-то, - важный пункт!
И, наконец, как-то они примут весь этот пассаж? Ужас, Сережа, я уж пред-
чувствую...
устроивается. Ведь уж теперь вам никак нельзя жениться на Татьяне Ива-
новне - это одно чего стоит! Я вам еще дорогою это хотел объяснить.
божий, как ты говоришь; но я не про то... Бедная Татьяна Ивановна! ка-
кие, однако ж, с ней пассажи случаются!.. Подлец, подлец Обноскин! А
впрочем, что ж говорю "подлец"? я разве не то же бы самое сделал, женясь
на ней?.. Но, впрочем, я все не про то... Слышал ты, что кричала давеча
эта негодяйка, Анфиса, про Настю?
минута наступила. Только мы, брат, об одном вчера с тобой не подумали, а
я после всю ночь продумал: пойдет ли она-то за меня, - вот что?
вас".
годня не те.
ное! Гм!.. А знаешь, хоть и тосковал я, а как-то всю ночь сердце сосало
от какого-то счастия!.. Ну, прощай, лечу. Ждут; я уж и так опоздал.
Только так забежал, слово с тобой перебросить. Ах, боже мой! - вскричал
он, возвращаясь, - главное-то я и забыл! Знаешь что: ведь я ему писал,
Фоме-то!
тец, все изобразил, на двух листах, все рассказал, правдиво и откровен-
но, - словом, что я должен, то есть непременно должен, - понимаешь? -
сделать предложение Настеньке. Я умолял его не разглашать о свидании в
саду и обращался ко всему благородству его души, чтоб помочь мне у ма-
меньки. Я, брат, конечно, худо написал, но я написал от всего моего
сердца и, так сказать, облил моими слезами...
встретил его в сенях, по-ночному, в туфлях и в колпаке, - он спит в кол-
паке, - куда-нибудь выходил. Ни слова не сказал, даже не взглянул. Я
заглянул ему в лицо, эдак снизу, - ничего!
уверен. К тому же ведь это уж последняя надежда моя. Он поймет; он оце-
нит. Он брюзглив, капризен - не спорю; но когда дело дойдет до высшего
благородства, тут-то он и засияет, как перл... именно, как перл. Это ты
все оттого, Сергей, что ты еще не видал его в самом высшем благо-
родстве... Но, боже мой! если он в самом деле разгласит вчерашнюю тайну,
то... я уж и не знаю, что тогда будет, Сергей! Чему же остается и верить
на свете? Но нет, он не может быть таким подлецом. Я подметки его не
стою! Не качай головой, братец: это правда - не стою!
ятный голос девицы Перепелицыной, которая, вероятно, успела подслушать в
открытое окно весь наш разговор. - Вас по всему дому ищут-с и не могут
найти-с.
та, одевайся и приходи туда! Я ведь за этим и забежал к тебе, чтоб вмес-
те пойти... Бегу, бегу, Анна Ниловна, бегу!
рад, что не рассказал о ней дяде: я бы расстроил его еще более. Предви-
дел я большую грозу и не мог понять, каким образом дядя устроит свои де-
ла и сделает предложение Настеньке. Повторяю: несмотря на всю веру в его
благородство, я поневоле сомневался в успехе.
тотчас же начал одеваться; но как ни спешил, желая одеться получше, за-
мешкался. Вошел Мизинчиков.
Курылев Олег
Шилова Юлия
Корнев Павел
Посняков Андрей
Каргалов Вадим
Каргалов Вадим