каков же будет порядок, если нет ничего вечного, отдельно существующего и
неизменного?
какую мы теперь ищем, и это начало - одно для всего и одно и то же для
вечного и преходящего, то возникает трудный вопрос, почему - при одном и
том же начале - одни вещи, зависящие от этого начала, вечны, а другие не
вечны; это ведь нелепо. А если есть одно начало для преходящего, а другое
для вечного, то если начало преходящего также вечно, мы одинаковым образом
окажемся в затруднении (в самом деле, почему, в то время как начало вечно,
не будет вечно и то, что зависит от этого начала?); если же начало
преходяще, то у него оказывается некоторое другое начало, и у этого - еще
другое, и так до бесконечности.
неподвижными, а именно сущее и единое, то прежде всего, если каждое из них
не означает определенное нечто и сущность, как же будут они существовать
отдельно и сами по себе? Между тем мы ищем именно такого рода вечные и
первые начала. А если каждое из них есть определенное нечто и сущность, то
все существующее - сущность, ибо сущее сказывается обо всем, а о некоторых
вещах - также и единое; но неверно, что все существующее есть сущность.
Далее, как могут быть правы те [1] кто утверждает, что единое есть первое
начало и сущность, что первое порождение единого и материи - это число что
число есть сущность? В самом деле, каким же об- разом следует мыслить себе
как единое двойку и каж-дое из остальных составных чисел? Об этом они и не
говорят, да и нелегко об этом сказать.
в виду чистые плоскости [2]), то это не отдельно существующие сущности, а
сечения и деления, в первом случае - плоскостей, во втором - тел (а точки -
деления линий) и, кроме того,- пределы самих этих [величин]; по все они
находятся в другом, и ничто из них не существует отдельно. Кроме того, как
же следует мыслить себе сущность единицы и точки? Ведь всякая сущность
подвержена возникновению [3] а точка - пет, ибо точка есть деление.
Вызывает затруднение и то, что всякая наука исследует общее и такое-то
[качество], между тем как сущность не принадлежит к общему, а скорее есть
определенное нечто, существующее отдельно, а потому если есть наука о
началах, то как же следует мыслить себе, что начало есть сущность?
виду материю и то, что с ней соединено)? Если не существует, то ведь все
имеющееся в материи поистине преходяще. А если существует, то это будет,
надо полагать, форма, или образ. Так вот, в каких случаях она существует
отдельно и в каких нет, это трудно определить, ибо в некоторых случаях
ясно, что форма не существует отдельно, например у дома.
числу, то все будет одно и то же.
часть его, между тем о сущем говорится не в одном, а в различных значениях,
то ясно, что если обще им только имя ["сущее"] и ничего больше, то сущее не
составляет предмет одной науки (ибо одноименное не принадлежит к одному
роду); а если [в различных значениях сущего] есть нечто общее, то можно
было бы сказать, что оно предмет одной пауки. По-видимому, о сущем
говорится указанным способом [1]
также говорится в различных значениях. Каждое из них употребляется в том
или ином значении в зависимости от того, каково отношение в одном случае к
врачебному искусству, в другом - к здоровью, в третьем - к чему-то еще, но
в каждом случае - к одному и тому же. В самом деле, "врачебным" называется
и рассуждение и нож, рассуждение - потому, что оно исходит от врачебного
знания, нож - потому, что он для этого знания полезен. Подобным же образом
говорится и о здоровом: одно называется так потому, что указывает на
здоровье, Другое - потому, что способствует ему. И так же обстоит дело и со
всем остальным. Так вот, подобным же образом говорится и обо всем как о
сущем: о чем-то как о сущем говорится каждый раз потому, что оно или
свойство сущего как такового, или устойчивое либо преходящее состояние
сущего, или движение его, пли что-то другое в этом роде. А так как все, что
называется сущим, относимо к чему-то одному и общему [всему], то и каждая
из противоположностей будет относима к первичным различиям и
противоположностям сущего, будут ли первичными различиями сущего множество
и единое, или сходство и несходство, или еще какое-нибудь другое; примем их
как уже рассмотрен-ные [2] И пет никакой разницы, относить ли то, что
называется сущим, к сущему или к единому. Даже если сущее и единое и не
одно и то же, а разное, то они по крайней мере взаимообратимы, ибо то, что
едино, есть некоторым образом и сущее, а сущее - единое.
наука, а об одной в каждой паре противоположностей сказываются как о
лишенности (хотя в. отношении некоторых из них могло бы возникнуть
затруднение, как же о них можно говорить как о лишенности - в отношении
тех, у которых есть нечто промежуточное, например в отношении
несправедливого и справедливого), то во всех подобных случаях лишенность
следует полагать не для всего определения, а для последнего вида; например,
если справедливый - это тот, кто повинуется законам в силу определенного
предрасположения, несправедливый будет не непременно тот, кто лишен всего
этого определения, а тот, кто в чем-то перестает повиноваться законам, и
[лишь] в этом смысле может относительно его идти речь о лишенности; таким
же образом дело будет обстоять и в остальных случаях.
чувственно воспринимаемое, например тяжесть и легкость, твердость и
противоположное им, а также тепло и холод и все остальные чувственно
воспринимаемые противоположности, и оставляет только количественное и
непрерывное, у одних - в одном измерении, у других - в двух, у третьих - в
трех, и рассматривает свойства их, поскольку они количество и непрерывное,
а не с какой-либо другой стороны, и в одних случаях он рассматривает
взаимное положение предметов и свойственное ему, в других - их
соизмеримость и несоизмеримость, в третьих - их соотношение, но тем не
менее мы для всего этого полагаем одну и ту же науку - геометрию), точно
так же обстоит дело и с исследованием сущего. Ибо исследовать то, что
составляет привходящие свойства сущего как такового и противоположности его
как сущего, - это дело не какой-либо другой науки, а только философии. Ведь
на долю учения о природе можно бы отнести исследование предметов, не
поскольку они сущее, а скорее поскольку они причастны движению. Диалектика
же и софистика имеют, правда, дело с привходящими свойствами вещей, но не
поскольку они сущее, и не занимаются самим сущим как таковым. Поэтому
остается только философу исследовать то, о чем шла речь выше, поскольку оно
сущее. А так как о сущем, при всем различии его значений, говорится в
отношении чего-то единого и общего [всем] и таким же образом говорится и о
противоположностях (они сводимы к первичным противоположностям и различиям
сущего), .а исследование такого рода вещей может быть делом одной науки, то
тем самым устраняется, по-видимому, указанное в начале затруднение - я имею
в виду вопрос, как может одна наука исследовать многие и притом различные
по роду вещи.
математики должна исследовать первая философия. В самом деле, положение
количественного, а математика исследует, применяя его к определенной части
своего предмета, например: к линиям, или углам, или к числам, или к чему-то
другому количественному, однако не поскольку они сущее, а поскольку каждое
из них есть нечто непрерывное в одном, двух или трех измерениях; философия
же не рассматривает частичного, в какой мере что-то присуще ему как
привходящее, а исследует каждое такое частичное лишь по отношению к сущему
как сущему. Так же, как с математикой, обстоит дело и с учением о природе:
привходящие свойства и начала вещей учение о природе рассматривает,
поскольку эти вещи суть движущееся, а не поскольку они существующее (между
тем о первой науке мы сказали, что она имеет дело с ними [1] поскольку ее
предметы суть существующее, а не поскольку они суть нечто разное); поэтому
и учение о природе, и математику следует считать лишь частями мудрости.
оно всегда необходимо принуждает к обратному, т. е. заставляет говорить
правильно, а именно что не может одно и то же в одно и то же время быть и
не быть, и точно так же в отношении всего остального, что противолежит
самому себе указанным сейчас образом. Для такого рода начал нет прямого
доказательства, но против определенных лиц [1] оно возможно. В самом деле,
нельзя построить умозаключение относительно этого начала на основе более
достоверного начала, нежели оно; а между тем это было бы необходимо, если
бы речь шла о том, чтобы дать прямое доказательство его. Но против того,
кто высказывает противолежащее одно другому, надо, показывая, почему это
ложное, принять нечто такое, что хотя оно и тождественно с [положением о
том, что] не может одно и то же быть и не быть в одно и то же время, но
вместе с тем не казалось бы тождественным, ибо только так можно вести
доказательство против того, кто говорит, что допустимы противолежащие друг
другу утверждения об одном и том же. Несомненно, что те. кто намерен
участвовать в беседе, должны сколько-нибудь понимать друг друга. Если это
не достигается, то как можно беседовать друг с другом? Поэтому каждое слово
должно быть понятно и обозначать что-то, и именно не многое, а только одно;
если же оно имеет несколько значений, то надо разъяснять, в каком из них
оно употребляется. Следовательно, если кто говорит, что вот это есть и не
есть, он отрицает то, что утверждает, тем самым он утверждает, что слово
обозначает не то, что оно обозначает, а это несуразно. Если поэтому "быть
вот этим" что-то означает, то противоречащее этому не может быть верным в
отношении одного и того же.
Лукин Евгений
Роллинс Джеймс
Верещагин Олег
Громыко Ольга
Роллинс Джеймс