непосредственного ощущения), а относительно преходящих вещей - животных и
растений - мы имеем большую возможность знать, потому, что мы вырастаем с
ними..." По поводу пренебрежения этими предметами как "низменными"
Аристотель делает программное заявление, формулируя свое научное кредо так:
"Остается сказать о природе животных, не упуская по мере возможности ничего
- ни менее, ни более ценного, ибо наблюдением даже над теми из них, которые
неприятны для чувств, создавшая их природа доставляет все-таки невыразимые
наслаждения людям, способным к познанию причин и философам по природе...
Если же кто-нибудь считает изучение других животных низким, так же следует
думать и о нем самом, ибо нельзя без большого отвращения смотреть на то, из
чего составлен человек, как-то: на кровь, кости, жилы и подобные части..."
теоретического обоснования не только его учение о сущности, как мы далее
увидим. Но несомненно, что интерес к многообразию индивидуальных форм,
существующих как в живой, так и в неживой природе (причем интерес к ним
именно как своеобразным и не сводимым к другим формам или другой форме,
которая принималась бы за универсальную), глубоко связан с учением о
сущности и равноправном статусе первичных сущностей.
методологическое выражение в учении о сущности. Первичная сущность - это
индивидуальный предмет: этот человек, это дерево. Вторичная сущность - роды
и виды; видом для этого человека будет "человек", для этого дерева -
"береза"; родом же для человека - животное, для дерева - растение. "Род при
этом дает более общее определение, чем вид: если назвать живое существо,
этим достигается больший охват, чем если назвать человека".
положения, обладания, действия, страдания - сказываются о сущностях -
первичных или вторичных. Благодаря этому "сказыванию" всякая сущность может
принимать противоположные определения, противоположности всегда, таким
образом, отнесены к "третьему" - сущности. Сущность - первична, отношение -
вторично; "быть самим собой" - первично, определяться через связь с другим
- вторично. "Допускать противоположные определения в зависимости от
собственной перемены - это составляет отличительное свойство сущности". Для
Аристотеля при этом важно, что сущность принимает противоположные
определения сама, "через изменения ее самой"; ибо можно понять дело и
иначе, приняв за отправную точку не сущность, а противоположность: тогда
сущность будет только функцией, а самостоятельным бытием будет наделено
отношение.
"Соотнесенным с чем-нибудь называется то, что в том, что оно есть само,
обозначается зависящим от другого или каким-нибудь другим образом ставится
в отношение к другому" (курсив мой. - П.Г.). Именно потому, что сущность в
том, что она есть сама, не зависит ни от чего другого, она есть нечто "само
по себе сущее", не являющееся предикатом другого. Пример, который
приводится Аристотелем, хорошо поясняет это: соотносительно определены
понятия "большее - меньшее" (вообще "большое - малое"), "двойное -
половинное" и т.д.; каждое из них сказывается о другом, каждое только через
соотнесенность с другим получает свое содержание; можно было бы сказать,
что "сущность" каждого - в другом, а потому "большее" и "меньшее" и не
являются сущностями в аристотелевском смысле - o¦sЕa. Для соотнесенного
существовать значит находиться в каком-нибудь отношении к чему-нибудь
другому; настаивание Аристотеля на том, что сущность ни о чем не
сказывается, означает, таким образом, что существование ее не выводится из
чего-нибудь другого. Здесь нам кажется вполне правомерной аналогия между
учением Аристотеля о сущности и кантовским тезисом о том, что бытие не
может быть предикатом. И у Аристотеля, и у Канта это положение означает,
что эмпирическое начало имеет свой особый статус, что оно не может быть
"выцарапано" из понятия и обладает известной непреложностью, которую
необходимо принимать во внимание при разработке логики и методологии
научного познания.
- выступают у Аристотеля как то, что "сказывается" о "третьем" -
подлежащем. В то же время эти противоположности составляют исходные понятия
не только платоновской диалектики, но и пифагорейско-платоновского
"математизма". И не удивительно, что у Аристотеля радикально меняется
способ философского обоснования математики, ее онтологический статус.
согласно Аристотелю, является мерой. С помощью единого предмет может быть
измерен (соотнесен с мерой), или же один предмет соотнесен с другим (с
помощью общей обоим меры). "Сущность единого, - пишет Аристотель, - в том,
что оно известным образом представляет собою начало числа; дело в том, что
началом является первая мера; ибо первая мера во всяком роде <бытия> есть
то первое, с помощью которого мы этот род познаем; следовательно, единое
является началом того, что может быть познано относительно каждого
предмета. Но при этом единое - <это> не одно и то же для всех родов: в
одном случае это наименьший интервал, в другом - гласный и согласный звук;
особая единица - для тяжести и другая - для движения. И повсюду единое
неделимо или по количеству, или по виду".
единственное. Понятно, что единое в своей функции "меры" является не
"подлежащим", а сказуемым, не сущностью, а "отношением". "Единое само по
себе, - пишет Аристотель, - не является сущностью чего-либо. И это вполне
обоснованно: ибо единое означает, что здесь мы имеем меру некоторого
множества..."
"сказуемое", как "существующее само по себе" и "существующее через другое"
(т.е. - в отношении). Вот характерное рассуждение Аристотеля в этой связи:
"В этом ряду (ряду бытия. - П.Г.) первое место занимает сущность, а из
сущностей - та, которая является простой и дана в реальной деятельности
(<при этом надо учесть, что> единое и простое - это не то же самое: единое
обозначает меру, а простое - что у самой вещи есть определенная природа)".
Как поясняет В. Росс в комментарии к этому отрывку, единое в смысле "меры"
есть соотнесенное понятие (мера - измеряемое), оно по своему существу
связано с отношением к другому; напротив, "простота" вещи характеризует
вещь саму по себе, без ее отношения к другому.
"совмещения противоположностей": единое и многое в силу их
соотносительности предстают для Аристотеля лишь как определения некоей
"сущности", чего-то "простого по природе". Отсюда уже нетрудно заключить,
что статус математического знания у Аристотеля будет совершенно иным, чем у
Платона, поскольку "математическое" имеет в качестве "начал" именно
"единое" и "многое".
Аристотеля столь очевидна и несомненна, что он усматривает здесь первое
условие мышления вообще, без соблюдения которого никакое научное познание
(так же, впрочем, как и никакое практическое действие) невозможно.
Аристотелю, мы имеем противоречие. "Между членами противоречия, - пишет
Аристотель, - в середине нет ничего". Таким же образом определяется
противоречие и в "Метафизике": "Противоречие - такое противоположение,
которое само по себе не имеет ничего среднего". Не считая возможным
соединение противоположностей без всякого посредника, Аристотель
формулирует в качестве важнейшего закона мышления принцип непротиворечия
(или, как его обычно называют, закон противоречия): "Невозможно, чтобы одно
и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же
смысле... это, конечно, самое достоверное из всех начал..." Невозможно,
продолжает Аристотель, признавать, что одно и то же и существует и не
существует, а если кто, подобно Гераклиту, и утверждает это, на самом деле
он не принимает того, что утверждает на словах.
противоположности, сводятся к двум аргументам. Во-первых, "в споре с таким
человеком невозможно выяснение никакого вопроса, ибо он не говорит ничего
определенного". Во-вторых, человек, не признающий закон непротиворечия на
словах, всегда тем не менее считается с ним в своих действиях. Этот довод -
апелляция к здравому смыслу - очень характерен для Аристотеля. В отличие от
Платона, который, будучи учеником ироника-Сократа, любил сталкивать разные
соображения здравого смысла друг с другом (чтобы подчеркнуть их
несовместимость и тем самым указать, что истина скорее несовместима со
здравым смыслом), Аристотель предпочитает строить науку в согласии со
здравым смыслом, опираясь на него, а уж, во всяком случае, не в
противоречии с ним.
рассмотрении вопроса о природе доказательства. Здесь он выступает против
так называемого "доказательства по кругу", которое в сущности есть способ
определения противоположных начал друг через друга как соотнесенных.
Аристотель подвергает пересмотру тот метод, который мы выше анализировали
как метод гипотез.
противоположных утверждений и в выведении всех следствий из этих допущений.
В результате приходится признать, как показывает Платон, что всякое понятие
получает свое содержание только через отношение к своей противоположности;
тем самым строится система отношений, в рамках которой только и имеют смысл
все те понятия, которые должны быть определены. Отношение - первично,
отнесенные элементы - вторичны, они целиком определяются отношениями.
"Клеточкой" же этой системы, из которой она вырастает, является "первое",
"исходное" отношение, а именно отношение крайних противоположностей (единое
- иное). В диалектике поэтому не существует таких "начал", таких
утверждений, которые были бы совершенно непосредственными: каждое из