на это раздался еще более буйный хохот.
видом, приличествующим его высокому положению.
ке, после чего какой-то джентльмен в толпе крикнул: "Пышки, пышки!" -
что послужило поводом к новому взрыву смеха.
Джентльмены! Собратья, - избиратели города Итенсуилла! Мы сошлись здесь
сегодня, чтобы избрать представителя на место нашего покойного...
ей скобяной лавки, где выколачивает денежки!
восторга, которая под аккомпанемент колокольчика заглушила продолжение
речи оратора, за исключением последней фразы, выражавшей благодарность
собравшимся за терпеливое внимание, с которым они выслушали его от нача-
ла до конца, каковое изъявление благодарности вызвало новый взрыв лико-
вания, не Затихавший в течение четверти часа.
ле настойчивых пожеланий толпы, чтобы он "послал домой узнать, не оста-
вил ли он свой голос под подушкой", попросил разрешения назвать самое
подходящее лицо для представительства в парламенте. И когда он провозг-
ласил, что таковым является Горацио Физкин, эсквайр из Физкин лоджа,
близ Итенсуилла, физкивисты зааплодировали, а сламкисты орали так долго
и так оглушительно, что и он и секундант могли бы с успехом вместо речи
затянуть веселые куплеты, - никто бы этого и не заметил.
тупление, невысокий раздражительный краснолицый джентльмен вышел вперед
и предложил другое самое подходящее лицо для представительства в парла-
менте от избирателей Итенсуилла; и краснолицый джентльмен преуспел бы в
этом как нельзя лучше, не будь он слишком раздражителен, чтобы должным
образом отвечать на веселье толпы. Но после нескольких выразительных
фраз краснолицый джентльмен перешел от изобличения тех голосов в толпе,
которые его прерывали, к обмену дерзостями с джентльменами на платформе;
вслед за сим поднялся такой рев, который привел его к необходимости вы-
разить свои чувства энергической пантомимой, что он и сделал, уступая
место секунданту, который читал речь по рукописи в течение получаса, и
его нельзя было остановить, потому что он передал ее уже в "Итенсу-
иллскую газету", и "Итенсуиллская газета" напечатала ее от слова до сло-
ва.
вился собственной персоной, чтобы лично обратиться к избирателям. Едва
он выступил, как оркестр, нанятый почтенным Сэмюелом Сламки, заиграл с
такой силой, в сравнении с которой утренняя его энергия была ничтожна; в
ответ на это Желтая толпа начала обрабатывать головы Синей толпы, а Си-
няя толпа попыталась освободиться от неприятного соседства Желтой толпы;
после чего воспоследовала толкотня, борьба и свалка, воздать должное ко-
им мы можем не в большей мере, чем мог воздать мэр, хотя он и отдал
строгий приказ двенадцати констеблям схватить зачинщиков, число которых
простиралось примерно до двухсот пятидесяти человек. По мере развития
этих событий ярость и бешенство Физкина, эсквайра из Физкин лоджа, и его
друзей возрастали, пока, наконец, Горацио Физкин, эсквайр из Физкин лод-
жа, не обратился с вопросом к своему противнику, почтенному Сэмюелу
Сламки из Сламки-Холла, не играет ли оркестр с его согласия, и когда
почтенный Сэмюел Сламки уклонился от ответа, Горацио Физкин, эсквайр из
Физкин лоджа, потряс кулаком перед лицом почтенного Сэмюела Сламки из
Сламки-Холла; после чего почтенный Сэмюел Сламки, чья кровь вскипела,
вызвал Горацио Физкина, эсквайра, на смертный поединок. При этом наруше-
нии всех известных правил и прецедентов мэр скомандовал исполнить новую
фантазию на председательском колокольчике и объявил, что прикажет при-
вести к себе обоих - Горацио Физкина, эсквайра из Физкин лоджа, и поч-
тенного Сэмюела Сламки из Сламки-Холла - и заставит их поклясться в сох-
ранении мира. В ответ на это грозное предостережение в дело вмешались
сторонники обоих кандидатов, и после того как приверженцы двух партий
проспорили друг с другом в течение трех четвертей часа, Горацио Физкин,
эсквайр, коснулся своей шляпы и взглянул на почтенного Сэмюела Сламки;
почтенный Сэмюел Сламки коснулся своей шляпы и взглянул на Горацио Физ-
кина, эсквайра; оркестр умолк; толпа несколько успокоилась, и Горацио
Физкину, эсквайру, было позволено продолжать свою речь.
чих отношениях, воздавали цветистую дань заслугам и высоким достоинствам
итенсуиллских избирателей. Каждый выражал убеждение, что более независи-
мых, более просвещенных, более горячих в делах общественных, более бла-
городно мыслящих, более неподкупных людей, чем те, кто обещал за него
голосовать, еще не видел мир; каждый туманно высказывал свои подозрения,
что избиратели, действующие в противоположных ему интересах, обладают
скотскими слабостями и одурманенной головой, лишающей их возможности вы-
полнить важнейшие обязанности, на них возложенные. Физкин выразил готов-
ность делать все, что от него потребуют; Сламки - твердое намерение не
делать ничего, о чем бы его ни просили. Оба говорили о том, что торгов-
ля, промышленность, коммерция, процветание Итенсуилла ближе их сердцам,
чем что бы то ни было на свете; и каждый располагал возможностью утверж-
дать с полной уверенностью, что именно он - тот, кто подлежит избранию.
Сэмюела Сламки из Сламки-Холла.
голосов, и поименная подача голосов была назначена. Засим голосовали вы-
ражение благодарности мэру за то, что он безупречно председательствовал,
а мэр, искренне желая безупречно председательствовать (ибо в течение
всей церемонии он стоял), поблагодарил собравшихся. Процессии перестрои-
лись, экипажи медленно проехали сквозь толпу, а толпа, отдаваясь своим
чувствам, вопила и кричала вслед все, что ей заблагорассудится.
Все было проведено в самом либеральном и очаровательном стиле. Продукты,
подлежащие акцизу, продавались во всех трактирах удивительно дешево,
рессорные фургоны разъезжали по улицам для удобства избирателей, охва-
ченных временным головокружением, - эта эпидемия распространилась среди
избирателей во время избирательной борьбы в самых устрашающих размерах,
вследствие чего на каждом шагу можно было видеть избирателя, возлежавше-
го на мостовой в состоянии полного бесчувствия. Небольшая группа избира-
телей воздерживалась от участия в избирательной кампании до самого пос-
леднего момента. Это были расчетливые и рассудительные люди, все еще не
убежденные доводами ни одной из партий, хотя они и совещались часто с
обеими. За час до конца подачи голосов мистер Перкер стал домогаться
чести приватного свидания с этими людьми, понятливыми, благородными;
согласие на свидание было дано. Доводы мистера Перкера были кратки, но
убедительны. Эти люди отправились к месту подачи голосов всей группой; а
когда избиратели оттуда выбрались, почтенный Сэмюел Сламки из Слам-
ки-Холла оказался выбранным.
весть, рассказанную торговым, агентом
к безмятежному покою жизни семейной. Не будучи по существу рьяным при-
верженцем ни единой из партий, мистер Пиквик тем не менее Заразился эн-
тузиазмом мистера Потта настолько, что все свое время и внимание отдавал
делам, описание которых дано в последней главе, составленной на основа-
нии его собственных заметок. Пока он был поглощен этим занятием, не те-
рял времени даром и мистер Уинкль, - он посвящал его приятным прогулкам
и маленьким загородным эскурсиям с миссис Потт, не упускавшей случая
скрасить томительное однообразие жизни, на которое она постоянно жалова-
лась. Таким образом, оба эти джентльмена прижились в доме редактора, в
то время как мистер Тапмен и мистер Снодграсс были в значительной степе-
ни предоставлены самим себе. Питая весьма слабый интерес к делам общест-
венным, они коротали свой досуг главным образом за теми развлечениями,
какие можно было найти в "Павлине" и которые ограничивались китайским
бильярдом, находившимся в первом этаже, и кегельбаном, удаленным на зад-
ний двор. В тайну и прелесть этих двух игр, куда более туманных, чем
предполагают простые смертные, посвятил их мистер Уэллер, в совершенстве
постигший такого рода забавы. Благодаря этому они могли коротать время и
не ощущать гнетущей его тяжести, хотя и были большей частью лишены по-
лезного и приятного общества мистера Пиквика.
двух друзей отклонять даже приглашения даровитого, хотя и скучного Пот-
та. Как раз по вечерам "коммерческая комната" служила местом сборища для
кружка людей, чьи характеры и нравы С наслаждением наблюдал мистер Тап-
мен, чьи слова и дела имел обыкновение заносить в свою книжку мистер
Снодграсс.
"Павлине" по существу ничем не отличалась от такого рода помещений: ины-
ми словами, это была большая комната, скудно убранная, обстановка кото-
рой в прежние времена была несомненно лучше, чем теперь, - с огромным
столом посредине и множеством столиков по углам, с обширной коллекцией
разнокалиберных стульев и старым турецким ковром, который занимал в этой
просторной комнате столько же места, сколько занял бы дамский носовой
платок, разостланный на полу караульни. Две-три огромные географические
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Никитин Юрий
Пехов Алексей