– Симпатичный.
"Ну и жизнь, – подумал Серёжа. – Даже дурами не обзовешь, сразу скажут: воображает".
Кто-то взял его за плечо. Это был капитан.
– Ты уж извини, – сказал он. – Неудобно после торжества, а надо все равно один вопросик уточнить.
– К завучу пойдем? – спросил Серёжа. И подумал: "Неужели ругать будет за мое выступление?"
– Да нет, здесь поговорим. Только пусть народ схлынет… А завучей я до сих пор боюсь.
Он, как мальчишка, уселся на подоконник. Улыбнулся.
– Совсем будто в детстве. Выгонят, бывало, из класса, сидишь так в коридоре и гадаешь: "Потянут к завучу или обойдется?" А чего боялся? Завуч Вера Константиновна добрейшая женщина была… В блокаду погибла в Ленинграде…
Наконец коридор опустел. И в это время подошел лейтенант Серёжа.
– Ну что, Георгий Матвеевич?
– Не говорили еще, – сказал капитан. – Сейчас… Вот какое дело, Сергей… Может быть, и трудно вспомнить, но постарайся. Как выглядел нож? Говоришь, свет на него падал? Ты сразу не отвечай, подумай, если не помнишь.
– Да помню я! – воскликнул Серёжа. И, как на фотоснимке, увидел снова короткие пальцы Гаврика с выпуклыми грязными ногтями и блестящий клинок. Рука и нож словно светились в темноте.
– Он такой… Короткий. Тяжелый… Ну, по виду тяжелый. По-моему, самодельный…
– Почему ты так думаешь?
– У него медная перекладинка, а на ней следы от напильника. Похоже, что вручную сделали.
– Ты все это заметил? – усомнился капитан Георгий Матвеевич.
Серёжа кивнул.
– Это бывает в такие моменты, – вмешался лейтенант. – В прошлом году, когда Пеликан мне в пузо "вальтер" навел, я тоже царапину на стволе заметил.
Георгий Матвеевич усмехнулся:
– Два Серёжи, две геройских… фигуры.
Лейтенант Серёжа, кажется, обиделся.
– Я же для пользы дела вспомнил.
– Для пользы дела продолжим разговор. Скажи-ка, Сергей, а какое было лезвие?
– Клинок? Он плоский. С двух сторон заточенный. А конец некрасивый какой-то. Как у тупого утюга.
– Клинок с желобком?
– Нет, – уверенно сказал Серёжа. – Без желобка.
Георгий Матвеевич и лейтенант переглянулись.
– А какая ручка? – спросил капитан.
– Ручку я плохо помню, ее пальцы закрывали. Почти… Но, по-моему, пластмассовая. Знаете, бывают такие, из разных кусочков…
– Все точно, – сказал лейтенант. – Ну и глаз у человека!
– Да, – подтвердил Георгий Матвеевич, но как-то невесело.
Серёжа удивленно посмотрел на одного, на другого и вдруг сообразил:
– Значит, нашли?
Капитан кивнул:
– Нашли. Только пока это, Сергей, между нами.
– Конечно! А где нашли?
– Целая история. Отец Касьянова сам к нам принес. Не хочет, чтоб сынок в колонию попал. А сынок уже с Гавриловым оказался связан.
– А что за Касьянов?
– Ну, этот… Киса.
– Непонятно, – удивился Серёжа. – Когда Киса успел нож схватить?
– А он и не хватал… – вмешался лейтенант.
Георгий Матвеевич остановил его взглядом.
– Не все сразу… Спасибо, Сергей. Тебе ведь на урок надо?
Серёжа сразу пригорюнился.
– Что? Не хочется? – спросил капитан. – Уроки – вещь необходимая.
– Да не в уроке дело… Сейчас войду в класс с этой коробкой, и все опять на меня уставятся. Шуточки начнутся: "Ура, герой пожаловал…"
– А, вот в чем дело. Ну ладно, возьму грех на себя. Сорок минут у нас есть. Может, нам в кафе "Пингвин" заглянуть? Там пломбир с земляникой, у меня к нему давняя слабость. Ты на это как смотришь?
Серёжа смотрел положительно и не сумел это скрыть.
– Вот и хорошо, – сказал капитан. – А лейтенант Ковалевский не пойдет в кафе "Пингвин". Лейтенанту Ковалевскому на дежурство пора. Грустно бедному, а делать нечего – служба.
– Где мне угнаться за капитанами, – сказал лейтенант Серёжа. И мстительно добавил:
Как-то раз два капитана
Подались до ресторана.
Первый прогулял урок,
А второй со службы сбег…
– Ты поговори, поговори с начальством! – пригрозил Георгий Матвеевич. – Я тебе покажу, как эпиграммы сочинять. Со мной шутки плохи, я тебе не Пеликан с "вальтером".
Кафе было недалеко, за углом, и Серёжа не хотел было одеваться.
– Простынешь, герой, – забеспокоился Георгий Матвеевич.
– Что вы! Я закаленный. А если одеваться да раздеваться, можно не успеть.
– Успеем. Учитывая сложности момента, я использую служебное положение и пролезу в кассу без очереди.
Но лезть без очереди не пришлось, в кафе было пусто.
Георгий Матвеевич взял два пломбира и скомандовал:
– Налегай.
Серёжа налег.
Когда он почти доел свою порцию, Георгий Матвеевич спросил:
– А тот парнишка, Стасик… Он товарищ твой?
Серёжа смутился.
– Ну… наверно. Раз уж так получается. Понимаете, он все время в разные истории влипает, а мне приходится его вытаскивать.
– Плохо. Я ведь сначала думал, что он так, случайный попутчик.
– А что случилось? – встревожился Серёжа.
– Что случилось… Не должен был я тебе это говорить, да все равно узнаешь. Касьянов, чтобы оправдаться, всем приятелям уже раззвонил. Да и на суде скажут… В общем, Стасик этот маленький, глупый… Когда нож упал рядом с ним, он его в сапожок сунул. Так и ушел. А утром Кисе его унес, вот какое дело.
– Зачем? – ошеломленно спросил Серёжа.
– Кто же его знает? Может быть, сначала себе взять хотел – вещь красивая, блестящая, – а потом испугался. А может быть, с Кисой подружиться пожелал. Не понять. Его ведь не допросишь как следует: чуть чего – и в слезы.
Серёжа молчал целую минуту. Потом стиснул кулаки и тихо сказал:
– Если бы я знал, что он такой…
– А что бы ты сделал? – перебил Георгий Матвеевич. – Какой бы он ни был, он еще клоп. Я вот чего боюсь: как бы не стали к нему лезть с разными дразнилками, если про эту историю в школе узнают. Потому тебе и сказал заранее. Уяснил?
Серёжа машинально кивнул.
Корнев Павел
Андреев Николай
Свержин Владимир
Пехов Алексей
Майер Стефани
Березин Федор