Чтение 42–й страницы книги ~Трое с площади Карронад~

"Тим, не надо!"

Тим зажмурился, будто ожидая пощечины. Сильно махнул рукой в сторону
темных кустов. Славка увидел, как под фонарем сверкнуло колечко...

Ты -- парус

Ровно шуршали по сухому асфальту колеса. Машина легко взлетала на
подъемы и потом стремительно, почти со скоростью падения неслась со
спусков. От этого появлялось чувство, похожее на невесомость. Теплый
ветер врывался в окошко. Он лохматил волосы и упруго отгибал Славкины
ресницы.

Город, плавно разворачиваясь, двигался навстречу. Наплывал. Огни
наплывали. Множество огней и отражений в бухтах. Город возвращался.

Ровная скорость и ощущение спокойного счастья слегка убаюкивали
Славку. То, что недавно произошло, вспоминалось, как ненастоящее. Будто
не с ним это случилось. Сон какой-то... Что было?

Ключи сверкнули и улетели, а мама стала снова дергать цепь. И что-то
кричала Славке и Тиму. Потом бросилась к вагону.

-- Федор Николаевич! Товарищ капитан! Вещи! Ради бога, вещи скорее!

Маме протянули в окно чемодан. Потом сумку. Потом еще чемодан. Мама
его не удержала. Он грохнулся, отскочила крышка. Тим бросился подбирать
рассыпавшиеся свертки и книги. Кажется, мама сказала, чтобы он убирался,
но он не убрался и помогал. А мимо них все быстрее и быстрее катились
черные колеса, а над колесами ехали желтые квадраты окон.

А Славка стоял прикованный к бетонному столбу. Цепь отчаянно резала
ему бока, а он тихо смеялся.

Мама захлопнула крышку, и они с Тимом подтащили чемоданы и сумку
ближе к прикованному Славке.

Мама еще раз дернула цепь и сказала Тиму:

-- Сию минуту ищи ключ.

Тим послушно полез в кусты, а Славка, все так же смеясь, сказал, что
искать не надо. Надо открыть чемодан. Там в кармане на шортах лежит
другой ключ от замка. От цепи ключ. От их с Тимселем яхты.

Потом Славка и Тим затащили "Маугли" на берег, в кусты, и убрали
парус, намотали его на гик. Мама в это время что-то беспорядочно
говорила пожилому дежурному в красной фуражке. Затем Славка и Тим долго
сидели в маленьком пустом зале ожидания, а мама с кем-то разговаривала
по телефону. Выясняла, что делать с билетами. Горела яркая лампочка.
Мамин голос казался громким, но все равно было тихо.

Хмурый дежурный несколько раз прошел мимо. Он очень осуждающе смотрел
на Тима и на Славку.

Славка и Тим сидели рядом. Скамейка почему-то была очень высокая, и
ноги не доставали до пола. Тим держал на заляпанных веснушками коленках
цепь. Ее концы свисали. Тим качал ногами, и цепь тихо звякала Тим
покусывал нижнюю губу и, опустив голову, смотрел на брошенный у скамьи
окурок. Но иногда он быстро поднимал глаза на Славку. С какой-то
странной улыбкой: и вопросительной, и виноватой, и упрямой.

Славка отвечал таким же быстрым взглядом. А цепь: дзинь, дзинь...
Славка держал Тима за локоть. Двумя руками...

А может быть, ничего не было? Мчится машина... Может быть, они с
мамой едут в Город первый раз, из аэропорта?

Нет, было! Потому что Тим -- вот он, рядом. Он -- справа, мама --
слева. Славка -- посередине...

Мама каменно молчит. Это не очень хорошо, но это не страшно. Теперь
все равно, потому что Город возвращается. Он катит на Славку тысячи
огней, темные тучи деревьев, цветные вспышки маяков.

И вот уже улицы побежали за окнами машины...

Тим, который молчал всю дорогу, оторвался от окна и тихо сказал:

-- Елена Юрьевна, простите меня...

-- За что? -- сухо спросила мама.

Тим не ответил. Он сидел прямо и смотрел в затылок водителю. Водитель
был молодой, кудрявый, как Любка Потапенко.

-- За что же простить? -- переспросила мама.

-- Ну, за то... что я сделал.

Мама усмехнулась:

-- Знаешь, это даже нечестно. Просишь прощения, хотя вовсе не
чувствуешь, что виноват... Или чувствуешь?

Тим сказал негромко и со вздохом:

-- Нет... Но все равно...

-- Что все равно?

-- Вы на меня сердитесь.

Мама опять усмехнулась:

-- По-моему, это для тебя неважно. Тебя другое беспокоит: что будет
дальше? Верно?

-- Верно, -- почти шепотом сказал Тим.-- Но то, что вы сердитесь,
тоже... беспокоит.

Славка улыбнулся про себя, потому что все это были пустяки. Главное,
что они вернулись. Где-то уже далеко в ночи стучал по рельсам поезд. Без
Славки, без мамы...

Мама взглянула на Тима, потом на спокойного Славку, опять на Тима и
сказала как-то удивленно:

-- Самое непонятное, что я не сержусь... Вот в первые минуты, когда
поезд ушел, я действительно кипела. Если бы мне было позволено, я бы
тебя в тот момент с наслаждением выпорола.

Славка поморщился, ему стало неловко за маму. Но Тим, кажется,
искренне удивился:

-- Кто же вам не давал? Я на что угодно готов был.

Мама коротко засмеялась:

-- А сейчас?

-- Что сейчас?

-- Тоже готов... на что угодно?

Почти серьезно Тим сказал:

-- Ладно. Только не увозите Славку.

Он, значит, еще не понимал! Он думал, что его, Славку, можно увезти
второй раз!

Тим повторил уже совсем серьезно:

-- Вы со мной что хотите делайте. Только не увозите его... Ладно?
Пожалуйста...

Мама долго молчала. Тим ждал. Славка тоже ждал, но без страха, а
просто с любопытством.

Мама сказала:

-- Тим, ты ставишь меня в безвыходное положение. Я просто не имею
права рисковать. Я же не знаю, что ты сделаешь в следующий раз, если мы
попытаемся уехать. Вдруг заминируешь туннель или захватишь торпедный
катер и обстреляешь вокзал. Или запрешь меня в трансформаторной будке и
уморишь голодом...

Славка засмеялся.

-- Сдаешься? -- спросил он у мамы.

Она сказала без смеха:

-- Почти...

Они уже ехали по Якорному спуску.

-- Елена Юрьевна, у меня еще одна просьба...

-- Это любопытно.

-- Можно, я у вас переночую?

-- Ты что же, боишься, что я схвачу сына под мышку и ночью сбегу?

-- Нет. Нам со Славкой поговорить надо...

-- У вас еще будет время, я обещаю.

-- Нам сегодня...

-- Тебя дома потеряют.

-- А я позвонил маме со станции. Когда вы машину встречали.

-- Ну и ну! Я вижу, ты все рассчитал...

Тим виновато засопел.

-- Оставайся, -- разрешила мама. -- Только не будет у вас разговора.
Посмотри, он совсем, спит...

-- Не сплю я, -- сказал Славка. -- Мы всю ночь не будем спать. Верно,
Тим?

-- Тогда я тебя запру, а ненаглядного Тима выставлю домой.

Тим смущенно объяснил:

-- Домой не получится. Мама с Валентиной уехали на дежурство в
гостиницу, а у меня ключа нет. Я его выкинул... Вместе с тем...

Мама сказала, что оба они, Тим и Славка, отправят ее на тот свет. В
ближайшее время.

-- Приехали. Убирайтесь из машины, ироды.

Тим, гремя цепью, полез из кабины...

Они выволокли багаж. Славка подошел к знакомой калитке с чешуйками
пересохшей краски. От калитки пахло теплыми старыми Досками. По ней
вверх и вниз ползала мохнатая тень от ветки акации -- это тихо качался
фонарь. Славка потянул шнурок, и знакомо звякнул в доме колокольчик.

Баба Вера открыла калитку и, кажется, очень удивилась. Растерянно
стояла на пороге.

-- Мы не поехали, -- сказала мама.-- Они не захотели. Баба Вера
пожевала губами:

-- Славушка...

Славка щекой прикоснулся к ее вязаной кофте, от которой пахло
лекарствами, дымом и горьковатой теплой травой...

В Славкином закутке рядом с диванчиком поставили раскладушку.
Свободного места почти не осталось, только узенький проход.

-- Спать немедленно, -- сказала мама и выключила свет.