ЗВОНОК НА ПЕРЕМЕНУ
Кокошкина. Психолог вел себя очень странно -- все смеялся, шутил. Правда,
комментировать инцидент отказался. Зато весело рассказал, как два дня назад
неизвестные бандюганы подкараулили его в подъезде его же собственного дома.
психолог. -- Разведчики!
-- мрачно отозвался Савва. Ему категорически не нравился владелец компании
"Перигор", причем неизвестно почему. Может быть, из-за того, что тот общался
исключительно с Лизаветой, а на искусно составленные вопросы репортера
Савельева не обращал внимания.
пробрались без посторонней помощи. И знатно меня отметелили. -- Кокошкин
осторожно дотронулся целой, незагипсованной левой рукой до забинтованного
лба.
ожидал вас увидеть. Приятно удивлен, приятно.
Кокошкин приложил левую руку к сердцу.
печального Пьеро, а больной и несчастный веселился, как расшалившийся
Буратино. Его веселье словно освещало больничную палату, играло солнечными
зайчиками на белых стенах. Хозяин фирмы "Перигор" лежал в отдельной палате,
вполне, по нынешним временам, комфортабельной -- высокая хирургическая
кровать, стойка для капельниц, раковина, столик с лекарствами, еще один --
для цветов и гостинцев. Напротив кровати два кресла, для посетителей.
Видимо, больше двух посетителей к раненому психологу не пускали.
навестили страждущего, уже и друзьям собирался хвастаться, что меня у одра
болезни посещают звезды экрана, а вы...
ответите на мои вопросы, но об этом мы никому не скажем, а потому вы имеете
право говорить, что я приходила без задней мысли!
Что ж, чем могу -- помогу!
зовут эту учительницу хороших манер...
облизал разбитые губы. Потом приподнялся и попробовал вскарабкаться повыше,
но застонал и опустился на подушку.
подушку!
однако ваши лилейные ручки...
пишущей машинке, и хозяйство) можно было назвать лилейными только в шутку.
Она поправила сбившуюся подушку и вернулась в кресло.
смерти, при смерти".
вам нужна фамилия преподавателя сценодвижения? Хотите выяснить, кого она
обучала? А, журналисты-расследователи?
искусственным, будто он нанюхался какой-то дряни и смеется натужно, по
обязанности.
шесть, квартира восемь. Телефон отсутствует. Дерзайте! Она почти всегда
дома, даже в магазины не выходит. Уроков у нее сейчас нет, насколько я
знаю... Вперед, дерзайте!
психолога. -- Желаю вам скорейшего выздоровления.
яблочки принесли, а пластырь никотинел.
неподобающем поведении больного.
утолить никотиновый голод.
дом на Садовой представлял собой лабиринт дворов и лестниц, утративших какие
бы то ни было опознавательные знаки не то в ходе приватизации, не то во
время капитального ремонта без выселения жильцов, вошедшего в моду в конце
восьмидесятых.
всматривались в цифры на дверях -- другого способа отыскать восьмую квартиру
не было. Терпение репортеров, закаленное на долгих пресс-конференциях,
многим показалось бы безграничным. Только однажды Савва, наступивший на
экскременты, оставленные, вероятно, лицом без определенного места
жительства, тихим словом помянул местную власть, которая должна не только
бороться за избрание и переизбрание, но и следить за мелочами вроде наличия
бомжей и отсутствия лампочек в домах, принадлежащих муниципалитету.
дверью: на косяке -- цепочка кнопок, возле одной из них металлическая
пластина, долженствующая, судя по рулончикам на краях, изображать
пергаментный свиток, на пластинке высокими псевдоготическими буквами
выгравировано: "Профессор Театрального Института К. М. Огурков".
и, посмотрев на запыхавшуюся Лизавету, нажал на кнопку звонка.
мало ли как там со слухом у почтенной преподавательницы, -- но не успел. За
дверью прошелестели шаги, вовсе не старческие, и ломкий, с басовитыми
нотками голос задал классический вопрос:
призывая к молчанию. Он и сам сообразил, что, учитывая напряженную
криминогенную ситуацию, разумнее вести переговоры женским голосом. -- Мы
журналисты с Петербургского телевидения, мы хотели бы поговорить с Калерией
Матвеевной.
тяжелый замок, и дверь немедленно распахнулась -- никаких цепочек, крюков,
капканов, полная открытость и доверчивость. И совершенно неожиданное
приветствие:
здравствуйте.
полутемный коридор.
и осторожно, тут у нас нагромождения.
человека, выросшего в просторных апартаментах и знавшего, что такое мамина
спальня, что такое буфетная, кабинет отца и девичья, в которой живут
горничная и кухарка. Лизавете эти интонации были знакомы -- временами ее
родная бабушка, ученица, но не выпускница Смольного, говорила точно так же,
чуть нараспев: "У нас в имении..."
оказались в просторной, старомодной комнате.
сейчас в моде, и за павловскими стульями и александровскими ломберными
столиками охотятся толстосумы. Мебель была расставлена на особый манер, стол
-- обязательно в центре, вокруг него толпятся стулья и кресла с высокими
спинками. В стороне горка, в другом углу высоченное трюмо с двумя тумбами по
бокам. Напротив широкого окна -- диван с резными подлокотниками и ножками,
обитый узорчатой тафтой. Так выглядят комнаты, в которых живут люди,
привыкшие к простору и комфорту.
Матвеевна, -- я полагаю, от чая никто не откажется?
приставном столике у дальнего края овального обеденного стола, постелила
поверх бордовой скатерти из тяжелого плюша клетчатые салфетки, достала из
горки нарядные, все в красно-золотых маках чашки (Лизавета ни секунды не
сомневалась, что на донышке каждого блюдца и каждой чашечки есть клеймо
фабрики Попова), разложила серебряные ложечки, поставила сухарницу с
печеньем -- печенье, правда, обыкновенное, польское ванильное, --
конфетницу, сахарницу, тарелочку с тончайшими ломтиками лимона.
отправила племяннице последнюю баночку вишневого, -- словно извиняясь,
сказала Калерия Матвеевна. -- Да. Я так рада, так рада видеть вас,
Елизавета...
Самойлова Елена
Посняков Андрей
Грабб Джеф
Гюго Виктор
Емилина Ника
Журавлев Владимир