были прибыть на место дней через десять, но это время надо было
продержаться. Сил же для настоящей обороны, повторяю, было явно мало.
перекрыли пограничные части и горнострелковая дивизия. Привлекли
альпинистов-студентов Института физкультуры. Словом, какой-то заслон врагу
был наконец поставлен. Во всяком случае, на беспрепятственный прорыв
немцам рассчитывать уже не приходилось.
событиях из мемуарной литературы, а вот некоторые подробности, на мой
взгляд, интереса не утратили и сегодня.
специальных конструкторских бюро такая система была незадолго до
описываемых событий разработана. Звук гасили специальные насадки на
винтовки. Именно участники обороны Кавказа первыми в армии (разведка
получила эту систему, естественно, раньше) применили секретную систему в
бою.
которых входили пограничники и армейские разведчики, оснастили
инфракрасными прицелами. В сочетании с системами бесшумного оружия они
использовались, помню, довольно эффективно.
прежде чем какое-то подразделение выдвигалось вперед, непременно впереди
шла армейская разведка. В ее состав входило несколько старших офицеров -
артиллерист, сапер, танкист, летчик. Кроме них, радист и конечно же
охранение. Так было и здесь. Ни одна танковая колонна не выдвигалась без
тщательной разведки, поддерживающей связь с воздухом. Как только намечался
контакт с противником, охранение вступало в бой, а затем уже подходили
танки.
было устроено в местах вероятного продвижения гитлеровцев около 500 засад.
Принцип их действия в дальнейшем был такой. Метров за 100-150 офицерская
разведка выбивалась, а без нее немцы вперед не шли. В те дни удалось
человек 30 из состава таких групп взять в плен. Всего, насколько помню,
таким образом армия Клейста потеряла до двух с половиной тысяч офицеров.
Мы же выиграли дней пять-шесть.
танки. Но было уже поздно - начали подходить некоторые части, выведенные
из Ирана, в этот район были переброшены несколько десятков танков,
полученных от англичан.
наступления был сорван. Немцы завязли в боях и только под Моздоком
потеряли сотню машин.
стабилизировалась, отец находился там. И лишь когда убедился, что оборона
надежна, уехал в Новороссийск. Впоследствии Северо-Кавказскую группу войск
во главе с заместителем отца генералом Масленниковым немцы немного
потеснили, но до Владикавказа, как планировали, так и не дошли.
полностью утратил управление войсками и был деморализован. По согласованию
со Ставкой и ГКО отец тут же освободил от должности командующего фронтом
Семена Буденного и члена Военного совета Лазаря Кагановича, еще целый ряд
людей, повинных в развале обороны. Сталин это решение одобрил, потому что
сам убедился в неспособности руководства фронта организовать должный отпор
противнику.
прострации. Когда отец приехал к нему, тот начал убеждать: "Незачем эти
мандариновые рощи защищать, надо уходить!" Отец, хотя и знал, что, как
военачальник, представлял собой маршал Буденный, был поражен. Командующий
фронтом не мог внятно объяснить, где какие части находятся, кто ими
командует. Когда он докладывал отцу об обстановке, тот сразу понял, что
больше говорить не о чем. Прервав разговор, отец начал вызывать к себе
командиров всех рангов и выяснять, что же там происходит в
действительности.
в сторонке с отсутствующим взглядом. Мне показалось, что он вообще толком
не понимает, о чем идет речь.
первого Георгий Константинович Жуков. Как впоследствии и Буденный,
Ворошилов показал свою полную несостоятельность. Авторитеты, как показала
жизнь, оказались дутыми. Оба маршала были просто не готовы к современной
войне.
создании двух отдельных армий. Единый фронт, в том виде, каким он был до
этого, себя не оправдал.
Оба, насколько я тогда понял, произвели на него хорошее впечатление своей
компетентностью и решительностью. Речь - о Константине Николаевиче
Леселидзе, будущем генерал-полковнике, Герое Советского Союза. Войну он
начал полковником, начальником артиллерии стрелкового корпуса. Воевал на
Западном, Закавказском фронтах. После 46-й, командовал 47-й и 18-й
армиями. Скончался в сорок четвертом.
командовал несколькими армиями, был заместителем командующего 1-м
Украинским фронтом, после войны стал командующим Киевским военным округом,
главнокомандующим Группой советских войск в Германии, главкомом Сухопутных
войск, первым заместителем министра обороны и главнокомандующим
Объединенными вооруженными силами государств - участников Варшавского
договора. Последние годы жизни провел на посту министра обороны СССР. А
начался стремительный взлет будущего маршала и дважды Героя Советского
Союза именно тогда, когда на него отец обратил внимание.
известные люди обязаны были своей карьерой моему отцу. За продвижением
некоторых из них он внимательно следил на протяжении всей жизни и при
необходимости, скрывать не буду, всячески помогал. Я не берусь утверждать,
что ни один из них впоследствии не предал отца. Так, к сожалению,
случается. Но большинство, знаю совершенно точно, хотя и не могли
возражать публично против всей этой лжи, но память об отце сохранили.
Немало таких людей оказалось и среди военных.
время буденных, ворошиловых и им подобных ушло безвозвратно. Войска и
штабы нуждались в людях совершенно иной формации. А подбирать кадры, что
не отрицала и официальная пропаганда, он умел. Нередко пишут, что он
всегда окружал себя людьми, лично преданными ему. Еще одна ложь. Главным
критерием для моего отца всегда было дело. Знает и любит человек свое дело
- значит, подходит. Болтун и бездарность - таких не надо. Эти принципы он
исповедовал до последних дней жизни, и, как я не раз убеждался,
удивительное чутье на талантливых и одержимых людей отца никогда не
подводило. Так было и с военными, и с учеными, и с разведчиками.
Срок по общепринятым меркам небольшой, но на войне каждый час дорог. Отец
использовал это время с максимальной отдачей. Помню один разговор,
состоявшийся у него в штабе Южного фронта сразу же по приезде. Отец
поинтересовался соотношением сил воюющих сторон. Тут и выяснилось, что
бойцов вполне достаточно, но... во втором эшелоне. Просочились, доложили,
из первого. Что ж, на войне всякое бывает, но где же командиры? Словом,
кое-кому досталось крепко, но порядок навели.
группа офицеров разведки, среди которых был и генерал-полковник Серов,
будущий руководитель КГБ СССР и начальник Главного разведывательного
управления Генерального штаба - знаменитого ГРУ. Когда я узнал, что он
собирается на перевалы, я испросил у своего непосредственного начальника
полковника Штеменко разрешения выехать вместе с Серовым хотя бы на сутки.
Штеменко разрешил, и мы самолетом добрались до Сухуми, оттуда на "виллисе"
и лошадях попали на перевалы.
время начальник направления Оперативного управления Генерального штаба,
упомянул Клухорский и Марухский перевалы, оказавшиеся в эпицентре тех
событий. Несколько строк посвятил он и местным жителям, перекрывшим путь
врагу.
Матвеевич. Там, на Кавказе, я, совсем молодой офицер, понял, как много
зависит от местного населения. Восемнадцатилетний, с хорошей физической
подготовкой, я был поражен, когда увидел впервые стариков, тащивших на
себе боеприпасы, продовольствие. Там и молодому-то несладко приходилось, а
здесь пожилые люди. Пройдет время, и жителей этих мест заставят покинуть
родные места, обвинив в пособничестве врагу. Депортация - это тоже горькая
правда о той войне...
Какие-то огневые точки у нас, какие-то у немцев. И простреливаемое
пространство. В основном все сводилось к тому, что мы мешали подвозу
боеприпасов со стороны противника, он, в свою очередь, мешал нам. И здесь
от жителей высокогорья зависело многое.
соединений. За это же время реорганизовали тылы, разграничили участки
армий Леселидзе и Гречко, оснастили войска боевой техникой.
намеревались прорваться через калмыцкую степь, с тем чтобы в итоге выйти в
Среднюю Азию. Было решено, если какие-то части все же прорвутся, поставить
им заслон со стороны Дербента и Махачкалы.
Эриксон Стивен
Сертаков Виталий
Лукин Евгений
Гуль Роман Борисович
Афанасьев Роман
Витковский Евгений