спинку кресла и сказал:
таким, нежели со слюнтяем. Хм... "Я уничтожал врагов ваших. Я устранял тех,
до кого не дотянулись ваши руки". Здорово! А что заявил бы он, если бы на
его счету не было убитого и раненого чекистов?
подлец. А теперь ступайте обедайте, - он посмотрел на часы: - Ровно в
двенадцать ноль-ноль быть у меня.
остались остановки до Михайловского. Насчитал шесть. Да, вероятнее всего,
что Дункель появится на хуторе Михайловском, как условился с Филиным. Если
вообще появится...
хорошо просматривается весь коридор до его начала, где на такой же, как и я,
скамье-боковушке занимает позицию лейтенант Гусев. А Филин, Аванесов и
Решетов находятся в середине вагона. Что они делают - я не знаю. Знаю лишь
одно: никто из них не спит, хотя время приближается к полуночи. Филин не
спит потому, что ему так приказано, а Аванесов и Решетов - по долгу службы.
участием он обсудил детали, распределил обязанности, оставалось только
получить согласие самого Филина. И это было, пожалуй, самое сложное. Никто
не знал, как он воспримет наше предложение. Но Филин опередил нас. Сегодня
утром на допросе он сказал:
вы скоро убедитесь. Но я могу сделать больше, чем сделал.
арестованного. Его глаза как бы говорили: "А мне неважно, можете вы или не
можете".
подумайте, что я боюсь умереть. Ошибаетесь. Кто лишает жизни других, должен
сам быть готов в любую минуту расстаться с нею. За убийство мне дадут
"вышку". И правильно. Жизнь за жизнь, смерть за смерть... Вы понимаете меня?
самообладание. Какие надо иметь нервы, волю, чтобы, ясно предвидя, что его
ожидает, так невозмутимо и спокойно держать себя.
Если пронюхал - его никому и никогда не найти. Поверьте мне. Это не тот
человек, который, подобно рыбе, легко пойдет в расставленные сети. Он сам
мастер расставлять их. Большой мастер... - Филин откашлялся, хрустнул
пальцами и добавил: - Но я думаю, что мы не опоздали еще. Мне хочется вместо
"вышки" получить "срок". Любой срок. Не важно. Тюрьма, лагерь - тоже не
важно. Но только обязательно жить! Впрочем, об этом после... - и он умолк.
сырую ночь.
на перрон и прогуливался до отправления поезда. За ним неусыпно следил один
из нас: на Тихоновой пустыни - лейтенант Гусев, в Сухиничах - я, в Брянске -
старший лейтенант Аванесов, в Навле - капитан Решетов.
Дункеля, а он не показывался. Мне в голову лезли сомнения. "Если он
пронюхал, его никому и никогда не найти", - сказал Филин. Я хорошо запомнил
эти слова. А что, если Дункель пронюхал все-таки? Тогда напрасна эта
поездка, напрасны ожидания и волнения. Тревожило и другое: вдруг Филин решил
спасти своего шефа и предпринял ложный ход? При посадке в Москве, в общей
сутолоке или на одной из стоянок, заметив Дункеля, он мог подать ему
условный знак. Знак, неприметный нам и понятный Дункелю. Тот скрывается, а
Филин продолжает начатую роль, морочит нам голову... Все, все возможно.
вполнакала. Пассажиры, за малыми исключениями, спали. Из разных уголков
вагона доносился храп. За окном шел дождь вместе со снегом. Сквозь
залепленное мокрыми хлопьями стекло нельзя было ничего разглядеть.
остались две остановки: Зерново и Шалимовка. А вот и Зерново. Поезд
замедляет ход и без толчков останавливается. В вагон входят два пассажира.
Они задерживаются, разговаривают с проводником. О чем? Об этом знает
лейтенант Гусев. Это возле него. Один из пассажиров уже лезет на верхнюю
полку, что над Гусевым, а другой пробирается в мою сторону. Поезд трогается.
Остается одна остановка. Пассажир одет в брезентовый плащ, изрядно
промокший. Капюшон так надвинут на глаза, что мне видна лишь нижняя часть
лица. Но вот, кажется, и он нашел себе местечко, свернул влево.
вижу Филина. Да, определенно Филина. А за ним... за ним следует человек в
брезентовом плаще.
покинуть свое место. Не спеша они направляются в тамбур. Там Дункель,
видимо, посвятит Филина в новую, последнюю тайну, даст ему последнее задание
и в Шалимовке сойдет. Нет, не сойдет. Мы не дадим ему сойти.
коридоре показались Решетов и Аванесов, за ними Гусев.
вагонам".
борт пальто. Левой рукой открыл первую дверь, вторую и, когда шагнул в
темноту тамбура, почувствовал толчок в грудь. А быть может, мне так
показалось? Толчок был не такой уж и сильный. На ногах я устоял, но свет в
моих глазах мгновенно померк. И ноги стали будто из ваты. Они не держали
меня. Я рухнул без ощущения какой бы то ни было боли. Последнее, что я
отлично помню: упал я на что-то мягкое.
и написать эти строки. Пятьдесят три дня - ни больше ни меньше.
почти двух месяцев, была больничная койка. Она явилась моим пристанищем.
Упав в тамбуре, я очнулся в больнице. И по тому, как вокруг меня хлопотали,
я догадался, что со мной произошло что-то страшное.
же положили на операционный стол. Третий раз за мою не такую уж долгую
жизнь.
легкое и едва не достиг сердца. Еще каких-нибудь десять миллиметров - и я бы
не писал этих строк. Именно эти десять миллиметров отвели от меня смерть.
капитан Решетов еще на подходе к тамбуру в слабом свете увидел человека в
брезентовом плаще. Он стоял на ступеньках, смотрел вниз и явно готовился к
прыжку в ночь. Встречные потоки холодного воздуха, смешанные со снегом и
дождем, врывались в тамбур и коридор. Но Решетов увидел не только это, а еще
и мои ноги.
оторвал руку от поручней и бросился вниз. Две пули, посланные почти
одновременно, должны были настигнуть его. Однако ни крика, ни стона Решетов
не услышал. Впрочем, грохот идущего поезда поглощал все звуки.
лежал хотя и живой, но без сознания, а подо мною в луже собственной крови
затих Филин. Его счеты с жизнью были окончены. Один и тот же нож убил Филина
и не добил меня.
Лейтенанту Гусеву поручили доставить меня в хутор Михайловский, свезти в
больницу и самому связаться с местным отделением госбезопасности.
шпалам сквозь кромешную тьму, а вслед за ними мчалась дрезина с Гусевым и
местными чекистами.
обнаружить ни человека в брезентовом плаще, ни его следов. На поиски
потратили остаток ночи, утро, весь день и вернулись ни с чем.
меня, был Дункель? Да, можно. Решетов и Аванесов видели собственными
глазами, как он вошел, подсел к Филину, читавшему книгу, молча подал ему
знак следовать за ним, как Филин, поднимаясь с места, уронил на пол коробку
спичек. Это был условный сигнал для нас.
не предвидели, что в итоге встречи Филина с Дункелем последует кровавая
расправа. Во-вторых, мы хотели знать, зачем понадобилось новое свидание с
Филиным, какое задание он ему подготовил. Планы врага - это всегда важнейшая
Лукин Евгений
Никитин Юрий
Каменистый Артем
Андреев Николай
Курылев Олег
Никитин Юрий