Чтение 42–й страницы книги ~Опасайтесь бешенного пса~

которой выпрыгнула Гера, а за ней выбрался Олег. Все заинтересованные лица
были в сборе и тут же бросились каждый к своему: кто к сыну, кто к собаке.

- Тэнк ю вери мач! - от всего сердца сказала Агния.

- Талекко собраался ваш маальчик! - улыбнулся полицейский. - В Таллинн
хотел уйти. Эмигрировать.

- Как в Таллинн? - трое взрослых воззрились на Олега.

- Шел по Таллиннскому шоссе.

Еще раз поблагодарив полицейских, взрослые набросились на Олега с
расспросами. Он рассказал, что они заблудились в лесу, и Гера вывела его к
дороге.

- Ты моя маленькая! Моя умничка! - Агния с такой силой прижимала к себе
собаку, что становилось страшно, сможет ли несчастная пуделиха
самостоятельно двигаться после подобных ласк. Но привычная Гера все сносила
героически.

- Было темно, - продолжал Олег, - и я чего-то не сориентировался.

- Но как тебя так далеко занесло? - спросил Глеб.

- Сам не знаю, - пожал плечами Олег, радуясь, что его спутницей была
собака, которая хоть и все понимает, но говорить, к счастью, не может.

- Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, - сказал Борис Дмитриевич,
которому все время казалось, что сын не договаривает.

Прежде чем разойтись, Глеб задумчиво сказал:

- Может быть, и наша милиция когда-нибудь станет такой.

- Все может быть! - парировала Агния, - только увидеть ту пору
прекрасную, дорогой мой, не доведется ни мне, ни тебе...

Глава 41. Можно ли доверять интуиции?

- Ну, теперь рассказывай, - сказал Борис Дмитриевич, оставшись с сыном
вдвоем.

Олег посмотрел на отца и понял, что рассказать нужно. И не только для
того, чтобы оправдать себя.

- Мы пошли по дороге, и она привела нас к высокому бетонному забору...

- начал Олег.

По мере того как он рассказывал, Борис Дмитриевич хмурился все больше, а
когда Олег дошел описания поединка собаки и человека, Синельников вскочил со
стула и нервно заходил по комнате.

- Ты о чем думал? А если бы они тебя заметили? Ты на секунду представь
себе, что бы тогда было? Что бы они сделали с тобой?!

- Нарядили в ватник, - усмехнулся Олег, - и напустили бы на меня Упыря.

- Кого?

- У них собака есть такая по кличке Упырь. Я ее не видел, но слышал. И
Гера слышала. Достаточно слышать, как он воет, чтобы держаться от него
подальше. Поверь, я осознавал степень риска.

- Он осознавал степень риска! - воскликнул Синельников. - А я бы вернулся
домой без сына, который пропал без вести. Ты это понимаешь? Тебя бы никто и
никогда не нашел. Никакая славная эстонская полиция.

- Думаешь, они тоже купленные? - серьезно спросил Олег - Не знаю. Если бы
ты был их гражданином, тогда, возможно, было бы другое дело. А ты ведь
гражданин бандитского государства. Оно тобой вряд ли стало бы
интересоваться. Это Штаты готовы за каждого своего гражданина весь мир
перетрясти. Ну, хорошо, что дальше было?

Олег рассказал отцу обо всем, что видел в этом страшном питомнике.

- А потом я не мог найти шоссе. По их дороге не хотелось идти.

- Да, - задумчиво сказал Синельников, когда Олег закончил, - интересное
ты нашел заведение. Питомник, где выращивают собак-убийц. Причем тренируют
их серьезно - на живых людях, в том числе вооруженных. Интересно только,
зачем им понадобилась Гера. Они ведь ее тоже хотели забрать. Из нее-то
убийца аховый.

- Зачем-то она была им нужна, это точно, - сказал Олег.

- Это не укладывается в общую картину, - покачал головой Борис
Дмитриевич. - Если поймем, зачем им была нужна такая собака, мы узнаем, что
они такое.

***

Когда в дверь позвонили, Штопка удивилась. Кто бы это мог быть?

Времена, когда в гости заходили без звонка, давно канули в Лету. Теперь
заходят разве что сборщики подписей за какого-нибудь Кривошапкина,
баллотирующегося на очередных выборах, ставших в нашем Отечестве постоянным
развлечением для граждан. "Хлеба и выборов!". Неплохой опиум для народа.

Пошел, поставил галочку или крестик, где нужно, и уходишь довольный.

Поработал на свое будущее.

Прежде чем открыть, умудренная опытом Штопка посмотрела в дверной глазок.
На площадке было темно (лампочку опять кто-то приватизировал), и она
увидела, что стоит девушка. Одна. Все-таки правила техники безопасности
требовали спросить: "Кто?"

- Это я, Таня, медсестра. Мы с Олегом Глебовичем приходили к вам,
капельницу ставили.

- Да-да, конечно!

Штопка открыла дверь и впустила Таню. Та казалась очень расстроенной,
даже не похожей на себя.

- Проходите, - пригласила Штопка.

- Да нет, я на минуту. Я, собственно... Вы говорили, у вас муж в
Уголовном розыске...

- Он вообще-то в прокуратуре, - ответила Штопка, совсем сбитая с толку. -
Но при чем... Хотя да, здесь был другой ветеринар, его помощник, он говорил,
что что-то случилось...

- Олег Глебович пропал, - сказала Таня, и из ее глаз брызнули слезы. - А
милиция...

Дальше можно было не продолжать. Что делает милиция, когда пропадают
люди, всем известно.

- Да вы пройдите на кухню. Вам кофе, чай? - принялась хлопотать Штопка -
Мне бы водички - Сейчас. Вот, видите, фильтр "Брита" купила. - Штопка
старалась разговором успокоить неожиданную гостью.

Таня выпила воды и утерла слезы. Наконец она смогла связно рассказать,
что произошло, хотя рассказывать было особенно нечего.

- Все началось с того, что наш ветпункт закрыли. Бывало и раньше, что
какие-то склочные жильцы жаловались, писали в губернаторию, но у нас ведь
все было в порядке. Приходила комиссия, видела, что у нас все условия
соблюдены, и нас оставляли в покое. Но тут началось что-то несусветное. То
эпидемстанция, то пожарники, то налоговая. В конце концов постановили
оштрафовать на миллионы рублей или закрываться. Что нам было делать? Олег
Глебович сразу сказал: это неспроста. Мы кому-то перешли дорогу. Это не
жильцы. Ну, мы закрылись. Через несколько дней он пропал. Я ходила тогда,
искала помещение под ветпункт в другом районе. Позвонила ему - нет дома.

Еще раз - снова никого. Пришла сама, уже поздно было - открыл Савва,
сказал, что его нет уже несколько дней.

- Простите, если не считать Саввы, он один жил? - спросила Штопка.

- Один, - кивнула Таня, - он с женой развелся.

- Но может быть, он нашел подругу, - пыталась улыбнуться Штопка.

- На него непохоже. Савва такой странный, говорит, дня три его не видел,
но почему-то уверен, что Олег Глебович жив. Я пришла на другой день.

Мне вообще никто не открыл. Понимаете? Он пропал. Или его похитили.

- Но он мог уехать куда-нибудь, на дачу... - предположила Штопка.

- Вот-вот, - махнула рукой Таня, - то же самое и в милиции твердят. Да
понимаете, не мог он уехать и мне не сказать. Савве бы сообщил, если на то
пошло. И вообще у нас были не такие отношения... - она запнулась.

Штопка деликатно промолчала, хотя можно было бы и спросить: а чего же
тогда не жили вместе? В конце концов, мало ли какие у людей обстоятельства.

- Муж вообще-то будет поздно, я ему, конечно, передам. Может быть, он
пригласит вас к себе в прокуратуру...

В дверь снова позвонили - Опять попросят поставить за кого-нибудь
подпись, - сказала Штопка, - каждый день ходят.

На этот раз она не посмотрела в глазок, что, конечно, было совершенно
неосмотрительно, ведь из Тани вряд ли бы вышел хороший телохранитель.

Штопка распахнула дверь. И сразу увидела старомодную черную шляпу.

Перед ней стоял Савва.

- Не ожидала, что вы придете. Вроде у нас все хорошо... - растерялась
Штопка.

Она осеклась, зная теперь по опыту, что этот странный человек появляется,
когда нужно. В глубине души она была уверена, что он материализуется, если
необходимо, а потом исчезает, просто растворяется в воздухе. И раз он
пришел... Она оглянулась, ища глазами Чака. Господи, неужели опять...

- Я не по поводу собаки, - глуховато сказал Савва, очевидно, прочитавший
ее мысли. - С ним все в порядке. Успокойтесь.

- А... - начала Штопка и замолчала.

- Я хотел видеть вашего мужа, у меня есть к нему один разговор, - также
без эмоций продолжал странный человек. - Кроме того... - он взглянул на
прикрытую дверь кухни, и Штопка поняла, что он знает о Тане, кто она такая и
с чем пожаловала.

Но вслух не заявишь: "Я знаю, кто у вас в гостях". Нельзя. Так говорили
только в НКВД. А этот человек не оттуда.

Савва посмотрел Штопке в лицо и сказал:

- Я знаю, где он. Но я не могу ему помочь один.

Этого Штопка не ожидала услышать. Он не стал придумывать никакого
рационального объяснения, а сыграл в открытую. Сказал то, что есть. И она,
что самое странное, ему сразу поверила. Что он действительно что-то если не
знает, то чувствует. Но нужно было как-то реагировать, а как - она не знала.
Штопку никто никогда не учил, что принято говорить человеку, который знает
то, чего знать не может.