конец недели. Она наверняка собирает индульгенции для душ, попавших в
чистилище. Надеюсь, нам они не понадобятся.
отсутствовал дольше, чем собирался, ему пришлось постоять в очереди, чтобы
почтить умершую, - собралось много народу. Когда он уходил, священник
архиепископа все еще не появился. Единственное, что его тревожило, - это
болтовня Хосе насчет радио. Старик был безмерно горд, ведь, кроме него,
никто никогда не слышал здесь радио, а он даже держал его в руках. Пока
что он, кажется, забыл о гринго.
уйти.
еще, но отец Ривас послал ее в город купить виски для гринго. Он-то не
должен испытывать жажды.
перегрызутся.
несколько строк были посвящены доктору Сааведре, хотя автору и пришлось
напомнить читателям, кто он такой. "Писатель, - сообщал он, - главным
образом известен своей первой книгой - "Молчаливое сердце", название при
этом он перепутал.
они стали частью окружающего их молчания радио, молчания властей, даже
молчания природы. Собаки не лаяли. Птицы перестали петь, а когда пошел
дождь, он падал тяжелыми редкими каплями, такими же нечастыми, как их
слова, в промежутках между каплями тишина казалась еще глуше. Где-то вдали
бушевала буря, но она разразилась по ту сторону реки, в другой стране.
невинного замечания. Один только индеец оставался безучастным. Старательно
смазывая автомат, он сидел, кротко улыбаясь. Затвор он прочищал нежно, с
чувственным удовольствием, словно женщина, ухаживающая за своим первенцем.
Когда Марта разлила суп, Акуино пожаловался, что он недосоленный, и
доктору Пларру показалось, что она вот-вот швырнет ему в лицо тарелку с
обруганным супом. Он ушел от них и отправился в смежную комнату.
люди в квартале спят... или занимаются любовью.
отношения, правда? Подстрелили как собаку, а потом дают виски. На этот раз
я за него даже не заплатил. Что нового? Когда они заводят радио, они
приглушают звук, и я ни черта не слышу.
спрашивал себя, где сейчас Клара. В поместье? В консульстве? Наконец он
спросил:
из-за налога на наследство. Кроме того, я хотел ребенка. Я люблю ее, Тед.
Хочу, чтобы она не боялась за будущее. Жаль, что вы ее мало знаете. Врач
ведь видит пациента только снаружи... ну и, конечно, изнутри тоже, но вы
же понимаете, что я хочу сказать. Для меня она как... как...
подсказать. Она как зеркало, подумал он, зеркало, сфабрикованное матушкой
Санчес, чтобы отражать каждого мужчину, который в него смотрит, - отражать
неуклюжую нежность Чарли, подражая ей, и мою... мою... Но нужное слово
ускользало и от него. Конечно, это была не страсть. Какой все-таки вопрос
она ему задала перед тем, как он с ней расстался? В ней как в зеркале
отражались даже его подозрения на ее счет. Он сердился на нее, будто она
неведомо как причинила ему обиду. Ею можно пользоваться, как зеркалом при
бритье, подумал он, вспомнив солнечные очки от Грубера.
она немножко напоминает мне Мэри Пикфорд в тех старых немых фильмах... Я
имею в виду, конечно, не лицо, но, знаете, что-то вроде... это можно
назвать невинностью.
на Мэри Пикфорд, вряд ли преуспеет в нашем мире.
добавил с насмешкой над собой: - Может, она хочет, чтобы он был похож на
меня.
остановил только вид раненого, беспомощно распростертого на крышке гроба.
Волновать пациента было бы непрофессионально. Чарли Фортнум поднял стакан
с виски и пояснил:
2
вертолет. Неутомимый и пытливый, он сновал то туда, то сюда, как карандаш
вдоль линейки, чуть не над самыми деревьями, исследуя каждый проселок.
Доктору Пларру это напомнило, как он сам прощупывает пальцами тело
пациента в поисках болевой точки.
снаружи на часах.
люди из этой лачуги не проявят интереса.
никак не мог сообщить о своем присутствии, отец Ривас не хотел рисковать.
любой момент вертолет мог с грохотом свалиться им на голову. Когда машина
пролетела, они услышали шорох листьев, падавших на землю, подобно дождю. А
когда замер и этот звук, они продолжали безмолвно сидеть, ожидая
возвращения вертолета.
должно заинтересовать, что она здесь делает.
надеяться.
Пларр. - Дайте сработать моему обращению к общественности. Пока опасность
вам не грозит. Полиция не посмеет на вас напасть.
связаться.
Дайте им еще неделю.
Диего.
звук был не громче бормотания под нос. В первый раз вертолет шел с востока
на запад. Теперь он летел над верхушками деревьев с севера на юг и
обратно. Пабло и Диего вновь вышли во двор, их долгое бдение снова
возобновилось под шелест падающих листьев. Наконец опять наступила тишина.