Чтение 42–й страницы книги ~Биография отца Бешеного~

заявил:

- Твоя работа - десятиборье! Тренируйся с полной отдачей, питайся
нормально и считай, что тебе даже недоплачивают! Понял? Где это видано,
чтобы спортсмен чего-то добился на голодном пайке?

Я молча пожал плечами.

- То-то... - Он подмигнул. - Так что не бери в голову и не смущайся!

Он показал мне спортзал, стадион, познакомил меня со своими
подопечными. Замечу, не хвастаясь, что на фоне их достижений мои результаты
были достойны Книги рекордов Гиннесса. Впрочем, и спортивные сооружения
этого института выглядели довольно убого по сравнению с теми, где я
тренировался в МВТУ. Тем не менее, скрывая некоторое разочарование, я
активно приступил к тренировкам.

Минуло более месяца, когда меня однажды позвали к телефону.

- Виктор? - услышал я раздраженный голос Вадима Константиновича.

- Здравствуйте, Вадим Константинович! - смущенно проговорил я.

- Привет! - буркнул он. - Знаешь, что я тебя уже две недели разыскиваю
по всей Москве? Как ты мог так поступить? Почему меня не дождался?

- Где я должен был вас дожидаться? - вспылил я. - Может, на улице? В
сквере? На вокзале?

- А разве тебя выселили из общежития? - удивился он.

- Не сразу: предоставили три дня! - Я зло усмехнулся. - Что мне
оставалось делать? Хорошо еще, что мне встретился Сигал! Узнав о моем
положении, предложил свою помощь: зачислил меня на второй курс, выбил
общежитие, устроил на полставки на кафедру.

- И в результате ты захотел посвятить себя пищевой промышленности? - В
его голосе слышалась явная издевка.

- Не захотел, но что мне было делать? - с горечью спросил я.

- Вот и хорошо, - спокойно проговорил Дармо. - Теперь, когда выяснили
главное, можно думать что делать дальше...

- О чем тут думать? - Я недоумевал.

- Есть о чем, - загадочно ответил Вадим Константинович.

Оказалось, что ему предложили стать тренером десятиборцев Московского
государственного университета, причем с предоставлением преподавательской
ставки на кафедре физвоспитания. Узнав о моем уходе, Вадим Константинович
действительно принялся разыскивать меня по всем вузам Москвы. Зная мой
характер, он был уверен, что я ни за что не вернусь в Омск, а буду искать
возможность учиться в Москве. Случайно ему помог один из ребят-многоборцев,
который учился в МТИПП, рассказав, что я зачислен в их институт.

Вадим Константинович попытался выяснить, почему я ушел из Бауманского,
но я умолчал об истинных причинах "собственного желания", сославшись,
кажется, на сложность совмещения там учебы и спорта.

Не знаю, насколько он мне поверил, однако расспрашивать перестал и
рассказал, что переходит в МГУ и сам хотел предложить мне последовать за
ним: так что судьба избавила его от уговоров.

Мне действительно было стыдно и неудобно перед человеком, который с
таким вниманием отнесся к моим бедам и сделал все возможное, чтобы их
разрешить. Но мне повезло: Сигал в это время ушел в отпуск и я действовал
самостоятельно. Правда, был и сложный момент, когда декан моего факультета
категорически отказался выдать мне документы. Недолго думая, я отправился к
ректору. Чего только я ему не плел! И о том, что всю жизнь мечтал учиться в
МГУ! И о том, что я не смогу смотреть своим родителям в глаза и тому
подобную чушь...

Ректор молча слушал меня, потом вдруг спросил:

- Я подписывал вам место в общежитии, не так ли?

- Да. - Я невинно потупил глаза.

- А нам мест не хватает! Давайте свое заявление! - Он быстро подписал.
- Желаю удачи...

- Спасибо, профессор! - Я подхватил заявление, словно боясь, что ректор
передумает, и выскочил из кабинета.

Декану ничего не оставалось иного, как выполнить распоряжение
начальника, и вскоре я уже собирал вещи в общежитии. Единственной потерей, о
которой я сожалел, был транзисторный приемник "Атмосфера", врученный мне на
первенстве "Буревестника" за первое место в десятиборье: кто-то увел его из
моей комнаты...

В этот же день я встретился со своим тренером, и у нас оставалась одна
проблема: на какой факультет МГУ мне переходить? После долгих дискуссий мы
сошлись на том, что наиболее оптимальным будет экономический факультет.
Но... обстоятельства вновь устроили мне проверку на прочность.

Согласно правилам высшей школы, на первый курс можно было попасть лишь
через вступительные экзамены, на что ни я, ни тренер, естественно, не
согласились. Но на втором курсе экономического факультета не оказалось
места, а так как Вадим Константинович одним из условий своего перехода в МГУ
поставил мою учебу там, то мне было предложено зачислиться на второй курс
химического факультета, перевестись с факультета на факультет уже легче
пареной репы, как тогда заверили меня. Почему-то я предчувствовал, что все
будет не так просто, но выбора не было, и мы согласились.

В результате на химическом факультете МГУ мне пришлось проучиться около
полутора лет. Как вы помните, я любил химию, но не настолько, чтобы изо дня
в день ею заниматься. Запоминать всевозможные реакции, зубрить формулы,
проводить лабораторные работы, пытаясь получить то или иное вещество... Жуть
берет, как вспомню!

На что только я не шел, чтобы заполучить у лаборанток результаты
контрольных лабораторных работ: кокетничал, расточал комплименты, дарил
забавные сувенирчики, даже водил в кино и на танцы. Как бы то ни было, но
мне удалось, хотя и не без труда, не только проскочить три семестра, но
усиленно заниматься десятиборьем. Вскоре я уже ходил в лидерах МГУ,
попеременно занимая то первое, то второе места и деля их с Андреем
Полосиным.

Андрей был старше меня на несколько лет, гораздо выше ростом, в
некоторых видах намного сильнее, но у меня были более ровные и стабильные
результаты во всех видах, а потому борьба шла на равных, и не только в
спорте. У нас в команде была удивительно симпатичная бегунья по имени
Надежда. Почему-то, наблюдая за ее тренировками, я никак не мог признаться
ей в своих чувствах. Не знаю, возможно, это была просто откровенная страсть,
но когда мы, случайно или нарочно, прикасались к ней, меня охватывало
сильное волнение и кровь приливала к лицу. Пока я примерялся, чтобы поближе
познакомиться, Андрей "охмурил" ее, и они поженились...

Кто не успел - тот опоздал!

* * *

Несколько лет назад я с увлечением смотрел по телевизору
легкоатлетические соревнования, и мне показался знакомым голос спортивного
комментатора. Я воскликнул:

- Да это же Андрей Полосин!

Минуло лет тридцать, когда мы впервые встретились с Андреем Полосиным.
Я пригласил его к себе в гости. Мы стали вспоминать былое. Он до сих пор
женат на Надежде. Договорились обязательно повидаться семьями. Андрей
кое-что читал из моих романов и отозвался о них с большой симпатией. И,
конечно же, я им подписал свои новые романы, чем порадовал Андрея.

- Не думал никогда, что мне встретится человек из моей юности, ставший
одним из самых популярных писателей страны... - с восхищением произнес он.

Помню, как волновался перед встречей с Надеждой. Боялся увидеть
бесформенную, состарившуюся под гнетом времени и забот женщину? Все-таки они
с Андреем вырастили двух прекрасных сыновей! Мои опасения были напрасны:
передо мною предстала симпатичная, с подтянутой фигурой женщина. В ее глазах
не угасли те веселые чертики, которые играли в них в те далекие студенческие
годы. Все так же она стеснялась своего выдающегося бюста, который несколько
увеличился, но не стал менее сексуальным и привлекательным...

Что осталось в памяти из студенческих лет?

Во-первых, история с моей первой стипендией. Иногородние студенты
младших курсов проживали в корпусах, выстроенных на Ломоносовском проспекте,
в районе кинотеатра "Литва". Рядом со зданиями студенческого общежития
отдельно стояла студенческая столовая, цены в которой были несколько ниже,
чем в обычном общепите.

Я получил первую стипендию на химфаке МГУ и истратил около пятидесяти
копеек, заплатив за обед, после чего часа полтора прозанимался в библиотеке,
сходил на тренировку, потом вернулся в комнату общежития, где жил вместе с
тремя соседями, позанимался немного еще и пошел в столовую поужинать.

Когда я подошел к кассе расплатиться за сардельку с винегретом и чай с
булочкой, неожиданно обнаружилось, что моей "стипухи" в кармане нет.
Объяснив, что забыл деньги в комнате, я извинился и с волнением побежал
домой, мысленно пытаясь восстановить цепь событий с момента получения денег
в кассе до того момента, когда видел их в послед-ний раз.

Мой анализ привел к твердому убеждению, что "стипуха" обязана быть в
кармане и нигде больше. Тем не менее я самым тщательным образом перерыл все
свои вещи, лежащие не только в сумке, но и в тумбочке, хотя туда в тот день
и не лазил. Денег нигде не было. Понимая, что вновь попал в серьезную
переделку, я, забыв всякую щепетильность, прямо спросил у своих соседей по
комнате, не брал ли кто моих денег ради шутки. Ребята обиделись, но
заверили, что никто из них и в глаза не видел моих денег.

Да я и сам понимал, что эти простые парни из российской глубинки вряд
ли способны на такую гнусность. За пару недель, что мы прожили вместе,
каждый из них делился с остальными, хотя и делиться-то особенно было нечем:
ребята попались примерно моего социального положения, и никому из троих не
присылали из дому больше пятнадцати - двадцати рублей в месяц. Получив
стипендию, большую ее часть приходилось раздавать за прошлые долги, потом
опять занимать до "стипухи". Многие из нас попадали в этот замкнутый
финансовый круг...

Так что утрата моей "стипухи" ощутимо ударила не только по мне, но и по
ребятам, которые чуть-чуть подкармливали меня, надеясь, что и я отплачу тем
же.