вмонтировать кнопку в дверь, поставлю пневматику - пройдет полминуты, пока
створки распахнутся, так что лучше ляг и я воткну тебе в нос кислород,
Лавис действительно должен умереть с минуты на минуту.
стоят у меня поперек горла. Ты совершенно убежден, что здесь ничего не
всунули мальчики Макайра?
перенес в операционную, когда Грегори сказал, что инфаркт ты будешь
и г р а т ь у меня... И потом в клинику никто из посторонних не входит...
Нет, Пол, это уже психоз, нельзя постоянно оглядываться на собственную
тень.
щекотно, черт возьми. А вообще кислородом дышать приятно, голова делается
пьяной, но по-хорошему, очень как-то звонко... Ты иди, Эд, пускай возле
тела побудут близкие, нам надо побыть вместе минут пятнадцать...
через двадцать минут, пока займусь твоей дверью.
это в порядке вещей, не будет бросаться в глаза... ж у р н а л и с т а м,
которые так интересуются моей персоной... Они-то как раз и могут войти
сюда без стука, так что подключай эту чертову капельницу.
заранее, что произойдет?
чем вся штука.
кровь, алкоголь бьет по сосудам - в первую очередь. Значит, сначала я
закажу пневматику в операционной, а потом уже у тебя, я верно понял?
диоптрия минус восемь, глаза пепельные, в опушке длинных, девичьих ресниц.
хамство?
сущность... Пошел вон, чертов эскулап...
способны на такие длительные игры! Как не стыдно! Отчего вы меня не
посвятили в дело с самого начала?
втемную.
волки, нам это не впервой, а тебя такая игра могла поломать. Слава богу,
что Спарк встретил Рабиновича, это лучший выход, и прекрасно, что макайры
успели оборудовать в "Президенте" вчерашний стол, - понятны звонки
ж у р н а л и с т о в... Они скоро явятся сюда, вот увидишь... И это будет
очередная ошибка Макайра... Теперь по делу, люди. Из Барилоче я получил
очень важную информацию - это раз. Джек Эр, в случае чего, знает, что ему
делать, - это два. Все, люди, идите. И навещайте меня по очереди. И пусть
Элизабет не забывает приносить соки... Позвони двум-трем подругам,
расскажи, что мины рвутся рядом, умирает одногодка Грегори, вот они -
незарубцевавшиеся раны войны... Письмо Кристе тебе поможет написать
Грегори... И всегда помни, сестра, твой дом нашпигован
п о д с л у ш к а м и... Только когда Макайр... Нет, не так, - Роумэн
потер лицо пятерней, - только е с л и Макайр поверит, что мне каюк, он
оставит вас в покое... И пили Грегори, все время говори ему, как надо
беречь здоровье: "Смотри, что стало с бедным Полом, у нас все есть, мы
обеспечены на пять лет вперед, не надрывайся на своей паршивой студии,
береги себя, ты нужен детям, что я буду делать одна"...
говорить.
невыносима, вот и зуди, вечером поедем купаться, все продумаем на пляже,
срежиссируем, чтобы не было ляпов...
веснушки Кристы и сладко уснул.
воды медленно вываливала самое себя на песок; пронзительно кричали чайки;
тихо шелестела листва высоких пальм; блаженство.
цепкими ручонками, и они вошли в воду.
громко кричат...
плечами, потому что рядом с ними пристроилась парочка; вышли из машины,
припарковавшись через три минуты после того, как Грегори притормозил;
появились как из-под земли: п а с у т.
- Я понимаю, каково тебе, но и я не нахожу себе места...
соседям не слышны, океан таит в себе постоянный шум, не то, что море;
отсюда и до Японии - вода; что-то в этом есть противоестественное, слишком
уж величественное; прижал к себе мальчишек еще теснее.
постоянное ощущение тревоги за детей жило в нем каждую минуту; днем, когда
он сидел на студии и разбирал с режиссером и актерами мизансцену, ему
виделись страшные картины; бросив коллег, Спарк мчался к телефону, набирал
номер дрожащим пальцем, ощущая, как внутри все ухает и кровь тяжело
молотит в висках, слышал ровный голос Элизабет, визг мальчишек,
моментально успокаивался, возвращался работать; однако по прошествии часа,
а то и меньше, его снова начинало мучить кошмарное видение: пустой дом,
тишина, могила какая-то: зачем жить, если мальчиков нет рядом?! По ночам
его мучили кошмары, он страшно кричал, не в силах разорвать душный обод
сна; Элизабет трясла его за плечо, он бежал в ванную комнату, пускал воду:
с м ы в а л дурной сон с кончиков пальцев сильной струей воды, свято
верил, что это помогает, - то, что привиделось, ни в коем случае не
сбудется, если только вовремя смыть ужас; уснуть больше не мог; утром пил
самый крепкий кофе, какой только можно заварить, чтобы на студии не
клевать носом; деньги платят тем, кто активен, сонных увольняют и, в
общем-то, правильно делают, прогресс движут моторные люди, им и карты в
руки. Иногда, возвращаясь домой, он боялся открыть дверь, если не слышал
голосов; однажды приехал не в семь, как обычно, а в пять, оттого что
разламывалась голова; ни Элизабет, ни мальчиков дома не было; полчаса он
метался по комнатам, стараясь найти следы насилия, записку, какой-нибудь
знак беды; не выдержал, позвонил в полицию; через шесть минут приехали
п а р н и; через десять минут вернулась Элизабет с мальчиками, - уезжала в
магазин, пятница, надо сделать закупки на уик-энд.
постоянное ожидание ужаса, можно сойти с ума или порвется сердце: как
тогда жить Элизабет, что она может, кроме как растить мальчиков и любить
меня?!
которому веришь; начал листать старые записные книжки, натолкнулся на
фамилию Рабиновича и сразу же вспомнил человека с беззащитными, детскими
глазами; правда, в очках он был другим, лицо становилось надменным и даже
чуточку жестоким; на фронте, под Арденнами, потеряв очки, чуть не угодил в
плен к немцам, расстреляли б в одночасье, слишком типичное лицо - с
карикатур гитлеровского "Штюрмера". "Все-таки я убежал, - веселился
Рабинович, - а меня за это наградили "Медалью за храбрость"; смешно,
отличают тех, кто лихо бегает". Про то, как он оперировал под бомбами, не
рассказывал, об этом написали в "Лос-Анджелес тайме", с тех пор его
практика стала широкой, ветераны лечились только у него, даже те, которые
не очень-то жаловали евреев.
колледжах, принимали участие в соревнованиях по бегу, рассказал о тех, кто
вернулся, кто погиб, поинтересовался, не помнит ли доктор Роумэна. "А, это
такой здоровый, он еще ломался пополам, когда смеялся, да?" - "Точно, у
тебя хорошая память, он сейчас в "Юниверсал", совершенно сдало сердце, а
вот я потихоньку схожу с ума".
ни разу их не перебил, молча наблюдал за тем, как коллега выписывал
успокаивающие средства, а потом, когда они остались одни, заметил:
пилюлями тут не поможешь. Только ты сам можешь себя вылечить. Ты рассказал
Афанасьев Роман
Дальский Алекс
Махров Алексей
Лукин Евгений
Шилова Юлия