Чтение 43–й страницы книги ~Темпоград~

Резервные минуты съел Ван Тромп. Ни разъяснить, ни добавить.

Поскольку передача повторялась тут же по второй программе, президент
поспешил в близлежащий парк, чтобы посмотреть, как реагируют телезрители.

Но тихо было в старинном Останкинском парке. Не чувствовалось
всенародного волнения по поводу теградизации Земли.

В аллеях, пестрых от теней липовых листьев, пенсионеры в соломенных
шляпах увлеченно играли в старинные шашки. Победитель, торжествуя,
выстраивал башню над запертой, попавшей в безвыходное положение.

В сонном тинистом пруду, сидя в лодке, самозабвенно целовались юноша,
стриженный под машинку, и девушка с длинными распущенными волосами.

Мужчина средних лет с пузатым портфелем уверял свою спутницу:

- У них на Венере местнические тенденции. Им говоришь о вселенских
интересах, а они прикидывают, есть ли польза Венере. Пришлось вправить
мозги...

Он несколько преувеличивал свое возмущение и распорядительность, а
спутница слушала его с преувеличенным вниманием. Ее интересовала не
Венера, а собеседник. Энергичен, уверен в себе, не слишком ли самоуверен?
Самовлюбленность - признак ограниченности.

Две молодые мамы катили младенцев в колясочках, оживленно осуждая
какую-то Нонну. Никакого вкуса! Как она не понимает, что фиолетовое ее
уродует.

Младенцы гулькали и пускали пузыри.

Утки копались в иле. Гузка кверху, лапки прижаты к пузу, а голова на
дне. Уток изучал карапуз лет четырех. Тоже старался голову нагнуть, ручки
прижимал к бокам. "Коля, осторожно, не упади!" - кричала ему мать.

Дошкольники играли в войну, устраивая засады за кустами. Один наставил
на президента палку, сказал грозно: "Пуф-пуф, я тоит, я взял тебя в плен".
И тут же осведомился: "Дедушка, а тоиты берут в плен наших?"

Студент торопливо листал толстый конспект и глядел на небо, шевеля
губами.

Прошли двое мужчин: "И будет барахлить, - сказал один. - Ты поставь
батареи ЛС-24".

- И я тащу, тащу, подтянул к самому борту. Вот такая рыбина, не кефаль
- акула, кит целый. Уже морда над водой. Хлоп, перекусила леску - и на
дно. Ну чего ради сорвалась, дура? Все равно пропадет с крючком в губе.

Раскинув руки на спинке скамейки, блаженно улыбался солнцу тучный
старик. Просто дремал.

Не без труда Январцев нашел комнату отдыха с телевизорами. На одном из
них увидел себя. Слушателей было не так много. Когда он подсел, его не
узнали или не обратили внимания на сходство.

Передача уже заканчивалась.

- Спорно, но наводит на размышления, - сказал президент (смотрящий, а
не выступающий), надеясь вызвать отклики.

Отозвался только один из зрителей, пожилой крепыш с очень загорелым,
как бы дубленым, лицом:

- Вроде бы все правильно, - сказал он, - но не по душе мне. Я, знаете
ли, лесотехник, с природой имею дело. Участок большой, надо бы с вертолета
осматривать, но я, откровенно говоря, предпочитаю ходить пешком. Когда
иду, все вижу: вот тебе дубы со своими кронищами, березки - нежные,
девочки среди деревьев, красавицы нарядные. Розовые они на закате,
голубенькие в сумерки, в тени дубов пестрые. Осина трепещется - пугливое
дерево, под ними грибы-пузачи, земляника. Разве я все это разгляжу
пролетая? А этот ваш президент темпоградский, все за рукав меня тянет:
"Давай, давай, бегом, бегом!" Да не увижу я ничего на бегу, не пойму
ничего на бегу. Пусть молодые на стадионе бегают, у них силы в избытке. Я
не хочу бежать, не тащи меня за рукав. Не хочу!

Что можно возразить?

- А я видела вас сегодня на экране, - сказала Винета, здороваясь. - Что
же вы скрывали, кто вы есть на самом деле?

Лев вздрогнул, закусил губу. Вот и наступил момент признания. Иллюзия
юности, прощай!

Но, оказывается, Винета не расслышала его фамилию, только на звание
обратила внимание - "президент Темпограда". Приговоренный к разлуке
получил отсрочку.

- Впрочем, я понимаю вас, - продолжала она. - Наверное, очень
знаменитому хочется быть просто человеком иногда. У меня была подруга, не
обижайтесь за сравнение, чемпионка по прыжкам в высоту, Аня Фокина, не
слыхали, вероятно. Она никогда не называла свою фамилию, знакомясь,
ненавидела восторги: "Ах-ах, вы самая прыгучая девушка в мире! Ах-ах,
почему же вы такая прыгучая?" Вероятно, и вам надоело быть президентом,
захотелось просто так посидеть на скамейке, поболтать с глупенькой
девчонкой. Вы меня простите, что я со своими советами лезла, я же не
знала, с кем разговариваю.

Президент задумчиво улыбнулся.

- Я хочу спросить у вас совета, - продолжала Винета, поднимая глаза,
поднимая, а не опуская. - Мой шеф восхищен вашей речью. Он говорит, что вы
совершенно правы: надо рваться вперед, а не плестись шажком в пыли. На
Земле 25 процентов стариков и стареющих, четверть людей, у которых лучший
возраст позади. "Что же получается? - говорит шеф. - Временем мы
управляем, а собственный возраст неуправляем. Пора кончать, - говорит он,
- с крохоборством гериатрии. Старость надо не подлечивать, а отменять,
молодость возвращать надо, тогда люди будут по-настоящему довольны
медициной". И он считает, что проблему омоложения можно решить лет за
двадцать, если приняться вплотную. Двадцать лет - это три недели ваших,
темпоградских. Он решил ехать в Т-град немедленно. И меня зовет. Вы как
посоветуете?

К удивлению Винеты и к своему собственному, президент высыпал кучу
возражений. Он сказал, что ей, цветущей, юной, прелестной, не надо губить
себя в Т-граде. Да, Темпоград город разведки, город-авангард, город
будущего, но в разведке нужны бойцы от науки, крепкие, выносливые мужчины,
уже пожившие, испытавшие немало, готовые рискнуть и жизнь отдать, если
понадобится. Ей же, девушке, нужно еще пожить сначала.

- Вы поймите, это город кабинетчиков, - убеждал он, волнуясь, - это
город без лета, без зимы, без гор и морей. Жизнь там однобока и ущербна.
Труд, засасывающий как трясина. Не оглянешься, молодость прошла; не
оглянешься, жизнь позади. Поживите вдоволь на вольной Земле, найдите свое
счастье.

- А я так поняла, что вы всех зовете в Т-град, - протянула Винета с
недоумением.

Президент сам был в недоумении. Что же получается? Весь мир он зовет в
темпограды, за исключением" любимой. Значит, в глубине души не такой уж
заманчивой считает теградизацию.

Он попытался оправдать свою позицию, но, кажется, запутался еще больше.

Винета выслушала терпеливо, стараясь запомнить каждое слово, как и
полагается студентке, слушающей объяснения профессора. Даже выдержала
паузу, ожидая, не добавит ли он что-нибудь.

- Тут еще личное, - сказала она, перебирая складки юбки. - Дело в том,
что мой друг, я говорила вам о нем, уехал в Т-град, так мне сказали в его
деканате. Вы не встречали такого? Лев Январцев. Он студент-лингвист,
тоитскими языками занимался, между прочим.

Кажется, пора признаваться, ничего не поделаешь. Или смолчать, уповая
на все стирающее время.

Президент в затруднении почесал переносицу мизинцем.

И увидел расширенные потрясенные глаза девушки. Винета узнала знакомый
жест.

- Это вы? Это вы. Лева?

Президент кивнул, виновато опуская голову.

Секунду-другую Винета смотрела на него с ужасом, потом, всхлипнув,
бросилась прочь. Остановилась, кинула с плачем:

- Не ходите за мной. Я не знаю, что я скажу. Я ничего не понимаю.
Потом, после...

23. ПИСЬМА. 4 июля 2099 года. 9:07-9:27

Президента Январцева закатывали в золото.

Вытянувшись, висел он на тугих струях воздушной перины, пока
миниатюрные, не больше жука, ползуны, монотонно гудя, обматывали звонкой,
красноватой, прозрачной на свету ленточкой узловатые ноги, осторожно
переваливая через вздутые вены.

- В мое время МЗТ называли транспортом молодых, - вздохнул
астродиспетчер. - А ныне в любом возрасте летят на звезды, пожалуйста. Не
так давно я профессора Юстуса провожал, теперь вас.

- Юстуса я помню хорошо, - отозвался президент. - Он сыграл когда-то
большую роль в моей жизни. Где он сейчас? Жив?

- Жив, конечно. Юстус на Луне в "Легкости". Знаете этот образцовый
санаторий в Море Дождей? Не бывали? Обязательно побывайте после
возвращения. Для усталого сердца лучше не придумаешь. А у вас, насколько я
помню по карточке, с сердцем нелады.

- Да, с сердцем нелады, сердце не на месте, - вздохнул президент. И
после паузы добавил порывисто: - Сколько у меня времени? Минут пятнадцать
есть еще, прежде чем эта штука залепит рот? Есть? Тогда добудьте
диктограф, пожалуйста, я продиктую письмо... личное.

Диспетчер протянул ему микрофон и деликатно отодвинулся.

"Дорогая моя девочка!

Прости меня, Винета, но я не могу называть тебя иначе. Думаю о тебе,
как о милой девочке Винете, славной гостье из радужной юности.