остановились там в ожидании локомотива, а еще через три четверти часа
послышались далекие гудки.
поезду. Через полчаса мы на месте.
пространство. Никому не говоря ни слова, я принимаюсь за розыски останков
несчастного Кинко и не нахожу даже клочков от его одежды.
пойдет до развилки задним ходом. Взорванный паровоз и поврежденный тендер
будут вывезены позже. Багажный вагон с ящиком - увы, пустым ящиком! -
моего несчастного румына оказывается теперь в хвосте поезда.
возвращаться в Тайюань, что избавило нас от лишнего полуторачасового
опоздания. Перейдя стрелку, локомотив повернул в сторону Шоуяна. Вагоны
были отцеплены, откачены за разъезд и составлены в прежнем порядке. В пять
часов пополудни мы ехали уже с нормальной скоростью по провинции Чжили.
китайский машинист даже и не старался наверстать потерянное время. Но если
для нас еще несколько часов опоздания не так уж много значат, то совсем
иначе относится к этому барон Вейсшнитцердерфер, который должен сесть в
Тяньцзине на пароход в Иокогаму.
Тяньцзине, немецкий "globe trotter" [турист, торопливо осматривающий
достопримечательности; в буквальном переводе - "топтатель земного шара"
(англ.)], соперник мисс Блай и Бисленда, бомбой вылетев на платформу,
узнал, что иокогамский пароход покинул порт за три четверти часа до нашего
прибытия и в эту минуту уже выходил в открытое море.
изливается целый поток тевтонских ругательств, которые барон посылает "с
бакборта, с штирборта и с обоих бортов сразу", как сказал бы господин
Катерна. Но не будем слишком строги! Сейчас у него есть все основания
браниться на своем родном языке!
читатели "XX века", что я не мог посетить этот китайский город с
полумиллионным населением, город с многочисленными пагодами, европейским
кварталом, где совершаются крупные торговые сделки, набережной реки Хайхэ,
по которой вверх и вниз снуют сотни джонок... Повинен в этом не я, а
Фарускиар, заслуживающий самой суровой кары уже за одно то, что он помешал
мне выполнить подобающим образом мои репортерские обязанности!
выходящими событиями.
доставить Кинко на улицу Ша-Хуа... Ящик его безнадежно пуст и теперь
бесполезно сопровождать пустую тару к Зинке Клорк! Как повернется у меня
язык сообщить молодой девушке, что жених ее не доехал до станции
назначения, что Кинко больше нет в живых?..
шесть тысяч километров по Великой Трансазиатской магистрали. По истечении
тринадцати суток, час в час, минута в минуту, не считая однодневного
опоздания, наш поезд останавливается у ворот столицы Поднебесной Империи.
26
захочется броситься с места в карьер осматривать город - что я говорю! -
четыре города, включенных один в другой!
несколько недель. Сейчас самое главное - найти приличную гостиницу. Наведя
справки, узнаю, что европейским вкусам больше всего соответствует
"Гостиница десяти тысяч снов", находящаяся неподалеку от вокзала.
явлюсь к ней раньше, чем принесут пустой ящик, и успею подготовить ее к
горестному известию о гибели Кинко.
нужно поэтому прощаться ни с ним, ни с супругами Катерна, которые
собираются недельки две пожить в Пекине, прежде чем уехать в Шанхай.
мы еще встретимся. Друзья так легко не расстаются, и рукопожатие, которым
я обмениваюсь с молодым китайцем, выходя из вагона, не будет последним.
даром ни одной минуты. Дел у них, что называется, по горло. Они подыщут
себе гостиницу в каком-нибудь китайском квартале, поближе к торговому
центру. Но они не уйдут, не получив от меня добрых пожеланий! И мы с
майором Нольтицем догоняем эту милую парочку.
изделиями торгового дома "Стронг Бульбуль и Кo" причалили в надежную
гавань! А ведь какой опасности подвергались ваши искусственные зубы при
взрыве локомотива!
удивительно, что мои зубы не сломались. Сколько было приключений после
нашего отъезда из Тифлиса! Поистине, путешествие оказалось менее
однообразным, чем я ожидал.
дороге.
торопимся.
только сказать до свидания миссис Эфринель и вам.
тощая и сухопарая, чем в начале путешествия.
и Горация!
голову, что маклер должен повернуть направо, а маклерша налево. Впрочем,
это их дело.
ни одного слова на протяжении всего действия, я хотел сказать -
путешествия. Неужели я так и не услышу его голоса, неужели он не подаст ни
одной реплики?
вагоны. Он только что достал сигару из желтого кожаного портсигара,
встряхнул коробок и убедился, что в нем не осталось ни одной спички.
курю ее с наслаждением знатока, испытывая, признаюсь в этом, некоторую
жалость, оттого что она последняя и таких отборных не найти во всем Китае.
движение в мою сторону. Я жду, что он попросит огня, или скорее "света",
как говорят в этом случае англичане. Сейчас я услышу от него традиционное
"some light".
сигару.
пепел, прикуривает, и тут я по наивности воображаю, что если он не сказал
"some light", то уж никак не забудет вымолвить "thank you, sir!"
Травельян небрежно бросает мою "лондр" на платформу и, не удостоив меня
даже кивка, показывает спину и мерным шагом, как истый лондонец, уходит с
вокзала.
не выразил возмущения ни единым словом, ни малейшим движением. Я был
сражен наповал этой ультрабританской бесцеремонностью.
Фрэнсиса Травельяна из Травельян-Голла в Травельяншире.
подают обед, приготовленный по всем невероятным правилам китайской кухни.
Покончив с едой, во вторую стражу, - если уж употреблять китайские
выражения, - мы расходимся по своим, не слишком комфортабельным, комнатам,
ложимся на узкие кровати и тотчас же засыпаем - мало сказать, сном
праведников! - сном донельзя утомленных людей, а это почти одно и то же.
если б меня не разбудила мысль о необходимости выполнить печальную
обязанность, - попасть на улицу Ша-Хуа раньше, чем роковой ящик будет
передан его собственнице, Зинке Клорк.
присмотрел бы, как обещал ему, за выгрузкой драгоценного ящика, за тем,
чтобы его установили как следует на подводе, пошел бы следом за ним на
улицу Ша-Хуа и даже помог бы его перенести в комнату Зинки Клорк!..
Воображаю, какое было бы ликование: стенка отодвигается, жених выскакивает
из ящика и бросается в объятия хорошенькой румынки!..
Суворов Виктор
Корнев Павел
Самойлова Елена
Орлов Алекс
Емилина Ника
Майер Стефани