колени пала и снизу глазом своим желтушным так и зыркает, так и
приманивает... Его даже в жар кинуло. Ведь пока на голубом острову гостевал,
на девок только издали любовался...
сгодится. А теперь идти надобно, родных покликать, а то как бы мухи поганые
тело не обсидели.
длиннокрылые мухи. Он оглянулся на другую девку - та так и осталась сидеть в
траве, подтянув коленки к груди и опустив голову, только чтобы не видеть
страшного. Руки ее машинально вытягивали из-под куста какую-то длинную
мелкодырчатую сеть.
пальцев полуостывшую тушку. Потом нашарила в траве такую же, как у Мади,
сетку - только здесь трепыхались две довольно крупные птицы - и отправила
туда же Харров обед.
подруге, а зазывный тон и недвусмысленное круговое движение бедрами -
нежданному попутчику. Словно тут двор стоялый, а не лес густой, где под
деревом подружка расхристанная. Ну и ну.
справедливо рассудил, что плащ у него один, могут и не вернуть; девок же
много и время, судя по всему, на этой дороге лихое.
с земли и скользнула мимо него, продолжая натягивать на смуглые плечики
травяную сетку. Споткнулась о его здоровенную ножищу, и он инстинктивно
протянул руку, чтобы ее поддержать, но она отклонилась, как стебелек, - даже
не пугливо, а чуточку высокомерно. Наверное, и губки надула. Он не прочь был
бы заглянуть в ее лицо, по обе подружки уже двигались впереди него по
тропинке, перепрыгивая через бугристые корни деревьев. Обе были длинноноги,
как тихрианки, и стройны, точно княжеские плясуньи. Вечный странник, Харр,
естественно, начал сравнение двух девушек не с чего-нибудь, а именно с
походки. У Махиды лыковые плетешки грубых сандалий обрамляли шафранные
пятки, основательно впечатывающиеся во влажную лесную почву; узенькие
пяточки Мади, словно выточенные из кости и оплетенные алыми кожаными
шнурками, и земли-то почти не касались. Махида шагала размашисто, Мади
семенила, временами как бы подлетывая, точно напуганный цыпленок. Такие
девки были Харру не по вкусу.
примета, позволяющая разделять их на желанных - и не очень; у Харра этой
приметой была манера раздеваться. Девки с широкой, размашистой походкой, как
Правило, скидали одежу бездумно, не глядя, и так же беспечно, щедро
отдавались на волю его коротким, но ухватистым рукам.
аккуратны не к месту - даже заведенные умелой настойчивостью лукавого
песенника, они разоблачались с какой-то досадной бережливостью, складывая
всю свою одежонку ровной стопочкой на чистом месте. Радости от таких, как
правило, было с воробьиный коготок. И то напросишься...
Распалился, козел певучий, нашел время - за спиной-то ведь тело
неостывшее... И тут впереди раздался ни разу не слышанный Харром звук,
рокочущий и густой, точно что-то упало с вышины и быстро умирало, исходясь
затухающей дрожью. Мади радостно вскрикнула и бросилась вперед, полыхнула
разлетевшейся золотистой юбкой и пропала за поворотом тропинки. Ах ты,
анделис тебя забери, лица-то он так и не углядел!
ускоряя шага.
расскажет. Вот именно, потом. Он входил в новый для него мир, он,
странствующий рыцарь Харр по-Харрада, и привычно полагал, что ему, как
рыцарю, очень и очень многое предоставится даром. Прямо так, на смуглых
ладошках. Он невольно облизнул губы, потому что все, чего он ожидал, теперь
было уже совсем близко - между стволами деревьев забрезжил просвет.
прижимаясь животом и грудью к чешуйчатой шершавинке ствола. - Ежели сейчас
меня Иофф увидит, не миновать Мади выволочки.
и почет, и стол.
рассчитывал...
на склоне которого торчал полупрозрачный камень, точно соляной столб.
странно означились золотые усы. Сразу стало понятно, что это попросту
белогривый старец, торжественно возносящий правую длань к небесам. Если б
его одеяние было не белым, а пурпурным, то его вполне можно было бы счесть
за тихрианского солнцезаконника.
мощный рокочущий гул, как бы свитый из шести вибрирующих звуков; шесть
гигантских невидимых шмелей колебали воздух упругими крылышками, разнося
окрест скорбный сигнал, возвещающий смерть.
музыкой. Прищурившись, он различил наконец, что золотые усы есть не что
иное, как рога того белоснежного зверя, что попался ему на каменных
ступенях, вернее - его уже почившего собрата, который мог послужить добрым
обедом для целого каравана. Отполированный до блеска треугольный череп
козерога упирался в землю, чернея жутковатыми дырами глазниц, а витые рога
были стянуты посередине костяной перемычкой. Между нею и черепом протянулось
что-то вроде дождевых струй.
- они с Гатитой и помогали его на Успенную гору втаскивать.
горой.
можно будет двинуться дальше.
Махида, - а то как бы с кем родимчик не приключился.
мысли тело его напряглось и по хребту прошла волна дрожи. Да уж, под такую
музыку застольную не споешь! А все-таки надо бы поглядеть поближе...
слезами в голосе проговорила девушка.
горести, со всей полнотой отдаваясь нахлынувшему чувству, как это бывает
только у людей простодушных, искренних и бесхитростных. Значит, повезло ему
на этой новой дороге вдвойне. От этой мысли грешная истома снова нахлынула
на него, и он, уже не тая нетерпения, процедил сквозь зубы:
ее слова откуда-то из-за холма, но в то же время и снизу, как из-под земли,
раздался отчетливый удар колокола. - Вот, говорю ж тебе - домовину уже
вынесли.
выходя. Кого боялась? Старец опустился на землю, по-дружески обняв рогатый
череп, и сидел к ним спиной; ни Мади, ни кого другого среди туманных холмов
не было видно. Стройные голые стволы, мимо которых они шагали, точно
пересчитывая их, росли чересчур ровным рядком, да и почва под ногами
сделалась гладкой, утоптанной. Значит, они уже вышли на дорогу, обсаженную
тычками этими мохноголовыми, а он и не заметил, видя перед собой только это
крепко сбитое смуглое тело и облизываясь, точно горбатый кот.
он решил бы, что это путь к Дороге Свиньи. Но здесь - была просто аккуратно
обсаженная деревьями аллея, и слева от нее...
гребенкой стволов, нет абсолютно ничего. Точно свет там кончался. Но
любопытство пересилило страх, и он, упершись раскинутыми руками в два
соседних ствола, осторожно вытянул шею и глянул вниз.
причудливо извернувшейся змеей, спускалась вдоль него в поросшую высоченными
деревьями долину. Это их кроны он и принял за холмы, тонущие во влажных
полуденных испарениях. А среди зеленых куп золотились, складываясь в
затейливые короны, кресты и купола, легкие дуги и витые, точно рога,
стержни; кое-где просматривались арки и колоннады, такие же неестественно
легкие, а ближе всего, перекрывая дорогу, виднелись массивные, но все-таки
не тяжелые ворота, увенчанные двумя изогнутыми остриями, нацеленными в небо,
как будто по земле не могло приблизиться ничто такое, что стало бы угрожать
этому сказочному городку. Харр вспомнил легенды о Пятилучье, в котором он
так и не успел побывать, и уже не сомневался, что там, внизу, расположился
княжеский двор.
когда ее лицо оказалось совсем близко, он углядел еще одну его особенность
(до того мешали ее глаза, немыслимые в своей светоносной желтизне) - темные
волосы, треугольным мыском спускавшиеся до самого переносья, вовсе не были