Чтение 43–й страницы книги ~Будущее неопределенное~

Когда я решил прекратить сопротивляться пророчествам и стать
Освободителем, я первым делом направился в Таргвейл пообщаться с нашим
старым знакомым, Прилисом, еще раз. Он помог мне определиться. Потом я
пошел на север, в Ринувейл, к Ирепит. Она тоже помогла мне. Она послала
меня в Джоал повидаться со своей начальницей.

- Ты имеешь в виду Деву?

- Конечно. Астина не особо обрадовалась нашей встрече - в настоящее
время она самая слабая из всех Пятерых, так что нервничает. Однако она
обещала разобраться со всеми Жнецами, которых Зэц мог наслать на меня в
Джоалвейле.

Это объясняло многое. Дош продолжал бег, слыша только свое тяжелое
дыхание, шлепанье ног по грязи и трели далеких соловьев. На небе - ни
облачка, и редкие звезды могли сравниться яркостью с полным Трумбом.

- Так, значит, эти недоумки, утверждающие, что они бывшие Жнецы...

- Не смейся над ними! Жалей их. Астина обезоружила их, но не забывай -
они Жнецы. И у них полно жутких воспоминаний, с которыми им предстоит
жить.

Это, подумал Дош, их проблема, не его.

- Но это в Джоалвейле. А что в Носоквейле?

- Там тоже. Астина пообещала не мешать мне жить во всей Джоалийской
империи. Ирепит сделала то же самое в Ринувейле. Они дали мне время
спустить судно на воду.

- А здесь, в Ниолвейле?

- Здесь я сам по себе. Помнишь, я предупреждал тебя, что здесь мы будем
играть на настоящие деньги? Увидишь движущуюся черную тень - сразу же
кричи.

Дош почувствовал, как пот стынет на его коже. Он чуть было не повернул
назад.

- С одним я, возможно, справлюсь, - выдохнул Д*вард. - Может, даже с
двумя.

- Никто не может остановить Жнеца!

- Неправда. Сам убил одного когда-то... камнем...

Невероятно! Однако после этого Д*вард берег дыхание для бега и больше
на вопросы не отвечал.

Самый большой храм в Вейлах находился совсем рядом, к северу от Ниола -
одного из трех больших городов. Бегуны приближались к нему с юго-запада и,
ступив на священную территорию, замедлили ход и пошли шагом. За всю дорогу
им не встретилось ни души. Ночь была все такой же до зловещего тихой.
Почти полный диск Трумба парил в небе - наверняка до рассвета предстоит
затмение. Затмение зеленой луны по народному поверью развязывало руки
Жнецам.

- Бывал здесь? - Д*вард прихрамывал, истекал потом и задыхался, но и
Дош выглядел не лучше.

- Конечно.

- Опиши.

Между вдохами Дош попытался изложить все, что помнил про храм Висека.
Бесчисленные вспомогательные здания, молельни, кельи, библиотеки, школы,
трапезные, казармы, обсерватории, разбросанные по необъятному ухоженному
парку, испещренному прудами и озерами. Должно быть, здесь обитали три или
четыре тысячи жрецов, жриц, монахов, монахинь и прочего подобного люда.

- Главное святилище вон там? - Эдвард вытянул длинную руку.

- Кажется... Да, по-моему, там. Откуда ты знаешь?

- Я умею чувствовать святость. На что оно похоже?

- Колонны. Прямоугольник колонн, поддерживающих фриз, но крыши нет.
Совсем не похоже на тот жуткий храм Карзона в Тарге! Храм Висека большой,
беломраморный и потрясающе красивый. Одно из чудес света.

Они трусили по широкой аллее, по обе стороны которой тянулись
источавшая ночные ароматы живая изгородь. То там, то здесь виднелись
высокие статуи. Дошу казалось, будто некоторые из этих таинственных
изваяний очень напоминают поджидающих его Жнецов, хотя он все время
пытался убедить себя в том, что Зэц не посмеет собирать свою жатву в таком
священном месте.

- А что за алтарь? - спросил Д*вард. - Святая святых?

- Не знаю.

- А где тогда бог?

- Они посередине.

Д*вард помолчал минуту, потом усмехнулся:

- Прародитель - Отец и Мать сразу? Знаешь, удобный язык этот
джоалийский! Висек - понятие абстрактное, так что его можно понимать как
мужского, так и женского рода, как в единственном числе, так и во
множественном.

- Это верно для всех языков - суссианского, рэндорианского,
нагианского, таргианского...

- Я знаю несколько, где все по-другому, но ладно. Продолжай. Так где
они?

- Посередине. На троне, венчающем высокую лестницу. Спина к спине. Если
ты входишь с этой стороны, ты видишь Отца. Если с той - Мать. - Дош
показал рукой. Они свернули за поворот и увидели главный храм; размер его
потрясал - раньше он почему-то казался Дошу не таким огромным... По
сравнению с ним деревья выглядели крошечными кустиками.

- Мммф! - восхищенно пробормотал Д*вард. - Ладно, будем иметь дело с
Отцом. Или ты подождешь снаружи?

- Ох нет! - Дош слишком боялся мерещившихся ему в саду черных теней. По
коже бегали мурашки. Нет, уж лучше с Освободителем! Он продолжал идти
молча, стараясь не отставать от Д*варда.

Подойдя ближе к колоннам, он заметил за ними мерцание лампад и неясные
очертания человеческих фигур внутри. Должно быть, в храме даже в этот
ночной час шла служба, и уж наверняка жрецы смогут вызвать стражу. Стоит
им узнать, что самый опасный еретик в Вейлах шагает сейчас по священной
земле, - и его сцапают быстрее, чем жаба - неосторожного мотылька.
Впрочем, Д*вард должен знать, что делает, так ведь? Ведь наверняка он все
спланировал заранее, иначе он не осмелился бы явиться сюда вот так, верно?

- Он знает, что ты придешь? - с трудом прошептал Дош пересохшим ртом.

- Он называет себя Всеведущим, так что я не стал беспокоить его
письменным извещением. Ведь у нас нет иного пути, кроме как войти с
парадного входа? Почему бы нам не проскользнуть между боковыми колоннами?

- Не стоит, если только ты не совсем спятил. Ничто так не привлекает
внимания, как попытка спрятаться.

- По этой части я всецело доверяю твоему опыту, брат Дош.

- И нам необходимо сделать приношение, ты что, забыл? Почему ты не
предупредил меня - я бы захватил немного денег.

- Потому, что деньги собирались не для этого.

- Вот псих! Нельзя без приношений, - пробормотал Дош. Он в кровь сбил
ноги, да и усталые мускулы ныли.

Где-то вдалеке слышалось пение. Никакого аккомпанемента, лишь одинокий
голос в ночи, выводящий унылую мелодию. То ли женщина, то ли мальчик
возносили хвалу величайшему из богов. Или величайшему из злых самозванцев,
если верить Д*варду. Дош не стал бы настаивать на этом, особенно здесь,
где святость была осязаема, как камни под ногами. Даже воздух казался
древним и святым.

Бок о бок поднялись они по длинным, пологим ступеням, не
приспособленным под нормальный шаг - Дошу приходилось следить, куда он
ставит ногу. Мрамор холодил босые ступни, ночной воздух еще сильнее
холодил голую кожу и пропитанные потом волосы. Они миновали огромные
колонны и ступили в черную тень. Теперь лампады были видны уже отчетливее
- они освещали фигуры в тюрбанах и белых хламидах, поджидавшие их у входа.
Гостей допросят или по меньшей мере попросят изложить, что привело их
сюда.

Что, если жрецы заподозрят что-нибудь? Что, если они устроят допрос с
пристрастием или призовут стражу? Д*вард наверняка назовет вымышленное
имя; тогда что, если беднягу Доша попросят подтвердить это? Ему придется
выбирать, кому он верит, на чьей он стороне. "На Носокслоупе придут они к
Д*варду сотнями, даже Предатель". Может, этой ночью ему предстоит узнать,
что он удостоился упоминания в "Филобийском Завете".

Они прошли между двумя мраморными пилонами, каждый размером больше дома
и выше дерева. Жрец в белом шагнул в их сторону, прикоснувшись рукой ко
лбу. Дош машинально ответил ему таким же жестом. Он не видел, повторил ли
его Д*вард, но ему показалось, что движение это не отличалось особой
святостью - все равно что бровь почесал. Впрочем, пожилой жрец как ни в
чем не бывало протянул в их сторону свою кожаную суму, и выражение его
лица оставалось милостивым... пока что.

- Должно быть, велики ваши невзгоды, сыны мои, если вы ищете утешения в
такой час.

- Наши дневные труды заставили нас выбрать столь неурочное время, отец.
- Д*вард говорил по-ниолийски, так же, как на сегодняшней вечерней
проповеди. Он не замедлил шага, миновав жреца и направившись внутрь, в
глубь святилища.

Дош, обливаясь потом, шагал рядом, борясь с искушением оглянуться. Он
ни за что не поверил бы, что все окажется так просто!

- Я всего лишь позвонил в звонок, - пробормотал Д*вард по-нагиански, на
его любимом диалекте.

- О чем это ты?

- Висек, возможно, слышал, как я прошел мимо этого старикана... Ладно,
не обращай внимания. Я так, насвистываю в темноте.

Он вовсе не свистел, и в храме совсем не темно! Впрочем, светлым его
тоже нельзя было назвать, хотя Трумб заливал огромное пространство зеленым