мне не хотелось, и Ормузд это, конечно, понял.
помнил, потому что такие вещи всегда возникают сразу в памяти, отпечатываясь
в матрице мира, - как Ормузд встал, подошел к низкому шкафу, что стоял у
стены за столом, наклонился, открыл дверцу и взял с полки тяжелую посудину,
полную тонкого сахараного песка.
взглядом, что, если бы я решился на материализацию, Ормузда отбросило бы к
стене, а то и размазало бы по ней, как масло по хлебу.
обоим.
году неделя, а туда же...
относиться проще.
быстрые и короткоживущие, из которых невозможно было даже сплести венок, не
говоря о чем-то более существенном.
вытерев губы ладонью.
приходит, как ты, на поле Иалу. Я спрашиваю - что искать-то?
проказы Ормузда, но к счастью понял, что подумал о глотке прежде, чем сделал
его, и мальчик опять прав: вжиться надо, понять, обдумать, а потом уж и
искать, конечно. Все ищут. Верно. Я тоже - не исключение, хотя...
руку, чтобы пригладить волосы машинальным движением, и мысль поднялась
следом, и тоже сделала зигзгаг, и тоже - как рука - вздрогнула: я понял, что
не смогу сказать Ормузду о том, как поступлю в следующую минуту.
- он и по глазам мог прочитать хотя бы часть моих мыслей, и воплотить хотя в
часть слов, в часть закона, в часть тайны...
всего давались законы сохранения. Не любил абстрактные рассуждения. Расчет -
не по мне. А тебе, вижу, нравится.
обдумать какую-то мысль...
собой...
позволить ему этого, потому что понимает последствия куда лучше.
минуту. Только давай договоримся. Если тебе не понравится то, что мне
захочется сделать, оставь свои мысли при себе. Лучше вообще не думай
мыслями, а с образами я уж как-нибудь справлюсь.
по законам сохранения?
Юлиуса-Хокера?
Юлиус был физико-мистиком, он открыл законы перехода количества вещества в
качество мысли. А Биньямин Хокер был мистиком с физическим уклоном, и он
открыл обратный закон о переходе качества мысли в количество материи - не
только вещества, кстати, поля тоже, и потому это разные законы, а не две
стороны одного и того же. Вроде закона квадратичного тяготения. Понятно?
квадратичное тяготение?
завелся, изображая профессора на кафедре заштатного университета, довольного
уже тем, что на его лекцию явился единственный заспанный студент.
энергия снов, тем эффективнее она преобразуется в потенциальную энергию силы
тяжести в момент пробуждения. Коммутация, понимаешь ли.
Ты еще и дня не прожил, знать ничего не знаешь, с новопришедшими всегда
проблемы, а ты у меня второй, с первым своим я намучился ох как, просто сил
не было, тупой оказался, жуть...
показать мальчишке, как тяжело мне сейчас находиться с ним рядом и слушать
пусть и очень познавательную, но несвоевременную лекцию. Мне хотелось
тишины, темноты - лежать, не думая о теле и воле, а только ловить
всплывавшие воспоминания, которых у меня - уж это я понимал без подсказки
Ормузда - быть не могло, потому что противоречило одному из главных законов
природы. Я не знал, чье имя этот закон носил - наверняка у него был
какой-нибудь древний автор! - но интуитивно чувствовал его силу в мире, ту
силу, которая почему-то не распространялась на меня, и это понимание тоже
было лишним, неправильным, но мне совершенно необходимым.
обратив на него внимания, продолжал Ормузд. - После пришествия, как все, - у
Учителя, а потом мог выбрать: свободу или путь. Выбрал путь и вот сейчас
мучаюсь с тобой. Впрочем, в первые дни это всегда мучение, - задумчиво
закончил он, - мой Учитель со мной тоже намучился...
мысль, обиделся еще больше и отвернулся к окну, забранному тонким стеклом -
впрочем, это наверняка было не настоящее стекло, а либо его идея, либо
временное воплощение; настоящее стекло должно быть прозрачным, а это
выглядело сероватым и искажало проходившие сквозь него солнечные лучи. В это
время дня лучи должны были быть зеленоватыми с золотистым отливом, а они
выглядели белыми, будто все краски мира смешались и не сумели разобраться,
какая из них главнее.
работу по упорядочению всплывавших воспоминаний. - Учитель не должен
обижаться, если ученик туп.
первых порах. Тупой всего лишь не понимает учения, а строптивый отвергает
его, воображая, что до всего может дойти сам.
я не туп и не строптив, а просто болтаю чушь, - а помнишь ли ты, кем был в
той жизни? Там, откуда мы все приходим на поля?
ответ, мальчишке и рта не нужно было раскрывать, чтобы донести до меня свою
мысль: "Никто не может знать того, кем он был в той жизни. Предполагать
можно что угодно. А знать нельзя, потому что..."
одна: там нет ничего, вот что я тебе скажу.
я тебя вижу? Почему...
становится красным? Почему духовная сторона света никогда не меняется,
сколько ни преломляй его в стеклах? Я тебе еще сотню проблем назову, к
решению которых никто и подступиться не смог. Послушай, - взмолился он. - Ты
только начинаешь жить! Я...
Так кто из нас туп?
помог, но теперь нам нужно расстаться. Остальное я буду делать один.
Человек даже законом Юлиуса-Хокера пользоваться не может, а туда же...
возможно, действительно оказался в другом месте и в другое время.
Глава третья
детстве, если доводилось поссориться с кем-нибудь из сверстников и быть
битым, я прибегал домой зареванный, на мамины расспросы отвечал невнятно или
не отвечал вовсе, и сразу ложился спать на диванчике в большой комнате, где
стояло основание стереовизора. Засыпал я быстро и в любой позе, стоило
только положить голову на подушку, и мне начинало сниться, будто я одной
левой побеждаю Димку-буравчика, и будто Зина из параллельного класса брала
меня под руку и мы шли по школьному коридору, и все, даже ребята из
выпускной группы, смотрели нам вслед и говорили: "Какая замечательная пара!"
действительно это удавалось, но впечатление было именно таким: ложась спать,
я задумывал сон - приключения, скажем, или любовь, или что-нибудь
Андреев Николай
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор
Посняков Андрей