– То, что я видел, вовсе не убедило меня в том, что механика невозможно уничтожить. Либо в их физическом строении, либо в используемой ими тактике, либо в организации их общества, либо где-то еще, не знаю где, должно быть слабое звено, которое сможем разбить даже мы со своими слабыми силами. И я буду продолжать искать его, даже если для этого мне придется ходить в город одному. Но, откровенно говоря, я очень рассчитывал на твою помощь. У тебя есть необходимый нам опыт.
– От меня не будет никакого проку. Вокруг меня постоянно гибнут люди.
– В этом нет твоей вины.
– Не знаю.
– Рано или поздно мы все погибнем, если не сможем оказать механикам сопротивления.
– Дороги из города не перекрыты, а беженцев больше нет. Возможно, жизнь под властью пришельцев не так уж плоха, как кажется нам со стороны.
– Я думал об этом. Ты рассказывал о способностях Лабиринта заменять людей двойниками. Может быть, в городе уже и не осталось людей, одни двойники?
– Если бы у Лабиринта была цель заменить людей двойниками, он не стал бы растягивать этот процесс. Он в одно мгновение уничтожил все механизмы на Земле, но не стал делать того же с людьми. Значит, ему зачем-то нужны живые люди.
– Мы не видели в городе ни одного живого человека. Возможно, пришельцы используют их на каких-то работах?
– При их-то технологиях использовать рабский труд? Они менее чем за месяц полностью перестроили город.
– Вот тебе еще один вопрос, с которым необходимо разобраться и который может оказаться ключом, повернув который мы сломаем всю выстроенную механиками систему.
– Что-то я очень сильно в этом сомневаюсь, – покачал головой Кийск.
– Но помочь не отказываешься?
Кийск поднял взгляд на Баслова, покачал головой и, усмехнувшись, щелкнул ногтем по стеклу стоявшей перед ним лампы.
– Однажды некое загадочное существо, не имеющее физической формы и представившееся просто как Голос, сказало мне, что с огромным интересом наблюдало за тем, как отчаянно мы сражались в заведомо проигранной схватке с Лабиринтом. В благодарность за доставленное удовольствие оно указало нам с Борисом выход из, казалось бы, безвыходного тупика. Будем надеяться, что в этот раз у нас получится не хуже и снова найдется кто-то, готовый помочь.
– Помощь, конечно, не помешает, но, думаю, мы и сами еще на что-то способны! – Кончики усов Баслова снова по-боевому топорщились вверх. Он поднял стакан остывшего чая и, отсалютовав им, торжественно провозгласил: – За победу!
Выпить он не успел. После деликатного стука дверь приоткрылась и в комнату заглянул высокий, невообразимо худой тип лет сорока пяти в клетчатой рубахе, вылезающей из-за пояса, и в мятых брюках с пузырями на коленях.
– Вы позволите? – робко спросил он.
– Конечно, Клавдий Матвеевич, мы именно вас и ждем.
Баслов поставил стакан на стол и поднялся навстречу вошедшему.
– Вы не знакомы? – спросил он у Кийска. – Клавдий Матвеевич Колышко, специалист по нейроэлектронике.
Колышко слегка поклонился Кийску и, подойдя к столу, принялся разворачивать на нем свернутые в тугой рулон листы бумаги, которые принес с собой.
– У нас в лагере имеется художник, который по описаниям парней, бывших вместе с нами в городе, изобразил механика в нескольких ракурсах, – объяснил Кийску Баслов. – Я попросил Клавдия Матвеевича собрать группу экспертов и проанализировать эти рисунки.
– Конечно, лучше бы было иметь фотографии, – ворчливо произнес Колышко. – Пока я могу ознакомить вас только с предварительными выводами. Полный отчет с подробными выкладками, расчетами и обоснованиями будет подготовлен к утру.
Колышко пристально посмотрел сначала на Баслова, затем на Кийска и, не встретив с их стороны возражений, продолжил:
– Заранее предупреждаю, что все наши заключения носят предположительный характер, поскольку основаны исключительно на догадках. Никому из нас не доводилось прежде сталкиваться ни с чем, хотя бы отдаленно напоминающим это, – он постучал карандашом, зажатым в пальцах с обкусанными ногтями, по одному из рисунков. – Тем не менее мы пришли к единодушному выводу, что внешняя оболочка данного существа представляет собой форму искусственного происхождения. Но она не является скафандром для находящегося внутри него существа, поскольку нам не удалось обнаружить систем для контактов его внешних органов чувств с окружающей средой. Имеющиеся на ней рецепторы или то, что мы за них приняли, должны, по всей видимости, работать автономно, воспринимая, анализируя и передавая информацию. Исходя из некоторых характерных особенностей, также можно с большой долей вероятности сказать, что данное существо не является роботом или киборгом. Об этом можно судить по отсутствию некоторых конструктивных особенностей, характерных для любых моделей. Мы склонны предполагать, что в корпусе имеется камера, в которой находится живое существо, связь которого с внешней оболочкой осуществляется на нейронном уровне.
– То есть живое существо, находящееся внутри механика, является как бы его мозгом, – уточнил Баслов.
– Не совсем так. Даже, скорее всего, совсем не так. Чем создавать столь сложную конструкцию, гораздо проще было бы снабдить машину электронными системами, воссоздающими деятельность мозга. В данном же случае машина и живое существо представляют собой единое целое, искусственный симбиоз. Цель создания подобного существа остается непонятной, поскольку, как я уже говорил, практически любые элементы и функции нервной системы можно воспроизводить, используя синтетические материалы. Единственное, что приходит в голову, – эксперимент, представляющий чисто умозрительный интерес, и к тому же в высшей степени аморальный.
– Это все? – спросил Баслов.
– У нас было не слишком много информации для анализа, – с упреком посмотрел на капитана Колышко.
– Что вы можете сказать о уязвимости механика? Где находятся его критические точки?
– На основании того, что нам известно, трудно судить об этом с достаточной степенью определенности. Сочленения конечностей механика прикрыты защитными кожухами, но скорее всего они представляют собой шарниры, подвижные в ограниченном числе плоскостей. Если достаточно сильный удар, – о силе которого мы судить не беремся, поскольку нам неизвестен материал, из которого выполнен узел, – будет нанесен в плоскости, в которой движение сустава невозможно, то, вероятно, таким образом его удастся вывести из строя. Также, наверное, был бы эффективен удар, нанесенный вдоль тела между сочленениями подвижных пластин на его лицевой области.
– Отличная работа, – удовлетворенно хлопнул ладонью по столу Баслов.
– Мы сделали все, что могли, – сдержанно ответил ученый.
Кийск заметил радостный, азартный огонек, мелькнувший в глазах Баслова, и решил несколько охладить его пыл.
– А что вы скажете о вооружении пришельцев? – спросил он у Колышко.
– Ничего сверх того, что сам узнал от солдат, – ответил тот.
– А о высыпавшихся из него пауках?
– Скорее всего, это какие-то программируемые автоматы, снабженные системой, позволяющей делать мгновенную инъекцию. Мы обнаружили точку укола на бедре пострадавшего солдата, но имеющимися у нас средствами анализа не смогли выявить присутствие в его организме вещества, вызвавшего кому.
– И вы серьезно считаете, что предложенными вами способами можно уничтожить или хотя бы временно вывести из строя механика?
Прежде чем ответить, Колышко на пару секунд задумался.
– Шансы невелики, – сказал он. – Но, если мне будет предоставлена такая возможность, я готов попробовать сам.
Заметив торжествующий взгляд Баслова, Кийск молча развел руками.
ГЛАВА 7. Новый порядок
Совет безопасности оказался едва ли не единственной государственной структурой, которая после вторжения какое-то время сохраняла хотя бы внешнюю видимость организованности и порядка. Военные и гражданские специалисты начали покидать здание только после того, как на улицах появились пришельцы, и по всем внутренним переговорным системам, вот уже почти неделю бездействовавшим, было объявлено, что здание подлежит сносу.
В секцию, в которой находился Борис Киванов, вошел военный в звании капитана, которого Борис не раз видел дежурившим у дверей. В руке он держал зажженную свечу, вставленную в стеклянную воронку.
– Держи, – сказал он и сунул в руки Борису увесистый пластиковый пакет.
– Что это? – удивленно спросил Киванов, принимая груз. – Зачем?
Уже почти неделю он тщетно пытался выяснить причину, по которой пропали свет и вода в кранах, прекратились ежедневные визиты к обследовавшим его специалистам, а еда, которую ему приносили, стала состоять главным образом из плохо разогретых пищевых концентратов.
– Консервы, галеты и пара бутылок воды, – ответил военный. – На первое время. Будешь теперь сам о себе заботиться.
– Да что происходит-то? – вконец растерялся Борис.
– Инопланетное вторжение, – сказал капитан и подтолкнул Киванова к выходу. – Выйдешь на улицу, сам все увидишь.
В полнейшей растерянности, абсолютно ничего не понимая, Борис покорно следовал туда, куда направлял его провожатый. Они долго поднимались по узкой и крутой лестнице, пока не достигли первого надземного этажа. Пройдя по застекленной галерее, залитой пронзительно-ярким солнечным светом, они вышли в просторное фойе перед центральным входом. Двери были распахнуты настежь. Из-за окружающей здание высокой изгороди, скрытой декоративными зелеными насаждениями, через равные промежутки времени доносился ровный, громкий голос, повторяющий одну и ту же фразу:
– Внимание! Прошу всех немедленно покинуть здание! Здание подлежит сносу!
– И давно это происходит? – спросил Борис у военного.
– С того дня, как погас свет. Здесь и по всей Земле.
– Нас завоевали меньше чем за неделю?
– Никакой войны не было. Они просто пришли, назвались хозяевами и принялись энергично наводить новый порядок.
– А как же армия? Силы безопасности?
– Мы остались без оружия.
Они вместе дошли до ворот. По другую сторону изгороди расстилалась ровная серая поверхность. Новый дом, стоявший напротив, такой же серый и плоский, как и дорожное покрытие, казалось, был не построен, а выдавлен снизу гигантской формой.
Неподалеку стоял пришелец. Заметив вышедших из ворот людей, он произнес, обращаясь к ним:
– Можете пройти в здание напротив и занять свободные жилые секции, в которых вы найдете все необходимое.
Киванов растерянно посмотрел на военного.
– Они пока еще никому не причинили вреда, – ответил тот на его немой вопрос. – Просто расселяют людей в новые дома, а старые сносят. Ну, будь здоров.
Махнув на прощание рукой, эсбэшник зашагал вдоль изгороди.
– Постой! – окликнул его Борис. – Ты куда?
– Искать свою семью, – ответил тот, не оборачиваясь.
– А мне-то что делать?
– Не знаю, – на ходу пожал плечами военный. – Теперь каждый сам по себе.
Борис растерянно посмотрел по сторонам. Взгляд его задержался на громоздкой фигуре пришельца.
– Можете пройти в здание напротив и занять свободную жилую секцию, в которой вы найдете все необходимое, – повторил пришелец, обращаясь теперь только к Киванову.
Тому не оставалось ничего другого, как только согласиться на это предложение.
– Ладно, посмотрим, – сказал сам себе Борис и направился к ближайшему подъезду.
Номера на дверях квартир были красные и зеленые. Зеленые, как догадался Киванов, соответствовали свободным секциям. Он открыл дверь с зеленым номером на восьмом этаже и вошел в нее.
Мурич Виктор
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Никитин Юрий