Чтение 43–й страницы книги ~Исполин над бездной~

19

После ухода жены Дуванис вновь закурил сигарету. Было заметно, что он
сильно взволнован и обеспокоен. Немного поколебавшись, он решительно
обратился к богу:
- Можно вам задать один вопрос, ведеор?
- Конечно, можно, друг мой.
- Вы послали за нашим священником абом Бернадом, ведеор. Это как же надо
понимать? Вы собираетесь выступить перед местными верующими и просветить
их относительно бога?
- Нет, Дуванис, этого я делать не собираюсь, - со всей серьезностью
ответил старец. - Давай сообща разберемся в моем положении. Я возник из
ментогенов честных тружеников. Эти люди постарались вложить в меня свои
самые великие чаяния, самые светлые идеалы. Помимо этого, во мне нет
решительно ничего. Но именно поэтому я не могу предать вложенные в меня
надежды, ибо тем самым предал бы самого себя. Я должен бороться, я должен
стремиться к осуществлению, к реализации вложенных в меня надежд и
идеалов, так как пассивность в данном случае для меня равносильна
предательству. Значит, остается одно: действовать!
- Ваше желание действовать мне понятно. Я на вашем месте тоже не сидел бы
сложа руки. Но что вы хотите делать?
- Я должен использовать свое самое неотразимое оружие, с помощью которого
я наверняка добьюсь успеха. Таким оружием является моя номинальная
божественность и связанные с нею неограниченные прерогативы власти.
Фактического всемогущества у меня нет, но тысячелетний авторитет бога
станет для меня верным залогом победы. А первый удар я хочу нанести прямо
по своему нареченному сыну, гроссу сардунскому. Я и аба вызвал для того,
чтобы с его помощью проникнуть во дворец гросса и заодно узнать, что
сейчас творится в Гроссерии. Аб Бернад наверняка получил уже от гросса
инструкции относительно моей особы. Вот для чего он мне нужен... Надеюсь,
Дуванис, что теперь ты больше не сомневаешься в моих добрых намерениях?
- В ваших добрых намерениях я не сомневаюсь, ведеор, но...
Дуванис курил частыми затяжками и смущенно смотрел в сторону. У него были
веские возражения, но он не решался их высказать.
- Ну что еще за "но"? Говори, не стесняйся! - подбодрил его старец.
- Я верю в ваши добрые намерения, - повторил Дуванис и, решительно
уставившись богу в глаза, продолжал: - Но мне, ведеор, не совсем нравится
тот путь, по которому вы решили идти... Простите, что я осмеливаюсь
поучать вас. Вы, конечно, знаете гораздо больше моего - о себе, об
аппарате ММ-222 и вообще о всяких отвлеченностях. Но живых людей вы,
по-моему, совсем не знаете. Не то вы задумали!..
- А что я, по-твоему, должен делать? - строго спросил старец, нахмурившись.
- По-моему, вам надо открыться людям. Иного пути, ведеор, нет и не может
быть!
Некоторое время бог молчал, глубоко задумавшись. Но вот он ударил своей
тяжелой ладонью по столу и самоуверенно пророкотал:
- Я допускаю, что ты прав, Дуванис. Но я поступаю так, как мне велят мой
разум и моя совесть. Я чувствую, что как бог я добьюсь победы!..
Дуванис не стал ни о чем больше спрашивать и отошел к окну. Но, выглянув в
окно, он тут же резко повернулся к богу:
- Ведеор! Вся Аркотта сбежалась к нашему дому! Народу столько, что яблоку
негде упасть! Это как пить дать женушка моя постаралась!
Бог улыбнулся и погладил бороду.
- Разболтала, ну и ладно. Не стоит из-за этого шуметь, друг мой. Калия,
наверное, доверилась только одной своей самой закадычной подруге. У женщин
всегда так... А ты говоришь, что я людей не знаю!
Тут раздался робкий стук в дверь, и чей-то хриплый, срывающийся голос
произнес:
- Во имя создателя и повелителя вселенной, бога нашего единого...
- Ашем табар!!! - оглушительно гаркнул старец и тотчас же напустил на свое
лицо выражение грозного величия.
Дуванис отошел в сторонку и приготовился наблюдать небывалую и любопытную
сцену - встречу бога со своим служителем.
Двери открылись медленно, с протяжным скрипом. Сначала не было видно
ничего, потом послышался не то стон, не то вздох, и через порог переступил
грузный аб Бернад, облаченный в свою великолепную желтую сутану.
Секунду-другую он глядел на бога побелевшими от ужаса глазами, и вдруг
словно предсмертный вопль вырвался из его жирной груди:
- А-а-ашем таба-а-ар!!!
С этим возгласом аб Бернад как подкошенный повалился перед богом на пол и
спрятал лицо в ладонях.
В дверях вслед за священником появилась восхищенная рожица Калии. Дуванис
свирепо погрозил ей пальцем и энергичными жестами приказал ей скрыться на
кухне. Калия показала мужу язык и быстро шмыгнула в боковую дверь.
Бог с глубоким презрением разглядывал распростертую на полу огромную тушу
аба. Выдержав довольно длинную паузу, он наконец строго возгласил:
- Встань и подымись, недостойный раб мой!
Перепуганный аб приподнялся на колени, воздел молитвенно руки ладонями
вверх и пролепетал:
- Смилуйся, о смилуйся, солнцеподобный! Ашем табар!..
- Чего милости просишь? Грешил, поди, много?! - сурово спросил бог.
- Как не грешить?! Грешил, о повелитель, много грешил... Ты, лучезарный,
един без греха и скверны! Ашем табар!
В черных глазах старца вспыхнули огоньки грозного веселья. По-видимому,
покорностью аба он остался доволен. Но голос его продолжал звучать
раскатисто и властно:
- Ашем табар! Мне ведомо все, от начала и до скончания века! Соберись с
мыслями, червь, и ответствуй перед лицом моим сущую правду, чтобы я увидел
душу твою на языке твоем. Мой вероломный и самозванный служитель, гросс
сардунский Брискаль Неповторимый, дерзостно присвоивший себе звание сына
моего, известил тебя о моем прибытии на Землю? Известил или нет? Отвечай!
- Известил, о милосерднейший! Ты все знаешь и все видишь! Час назад пришла
от его святости, то бишь от твоего, о владыка, самозванного вероломного
сына, шифрованная депеша... - захлебываясь от усердия, торопливо признался
аб Бернад.
- О чем же была сия депеша?
- В депеше, о великий создатель и повелитель вселенной, твой вероломный и
самозванный сын приказывает мне, твоему самому ничтожному и мерзкому рабу,
разыскать тебя, о лучезарнейший, пригласить к себе в гости и
свидетельствовать подлинность твоего божеского естества! - насилу выдавил
из себя аб и тут же грохнулся на пол.
- И это верно! Подымись и признавайся дальше, червь ничтожный! Что еще
было в депеше?!
Аб Бернад вновь поднялся на колени:
- Затем, о владыка, мне строжайше приказано, буде ты окажешься подлинным
создателем и повелителем вселенских миров, отслужить в твою честь
торжественный молебен, воздать тебе все надлежащие почести, а главное -
задержать тебя как можно подольше в здешнем убогом приходе, дабы он, твой
вероломнейший служитель и самозванный сын, успел надлежащим образом
приготовиться к встрече с тобой...
Аб Бернад осекся и потупился.
- А остальное?! - загремел старец, вперив в аба свой огненный взор. - Ты
не сказал еще, что тебе приказано на случай, если ты не признаешь во мне
бога единого!
Аб перевел дыхание и прохрипел еле слышно:
- На тот случай, если я не признаю тебя, моего владыку великого, мне
велено с помощью крестьян связать тебя и выдать полиции... как... как...
как безбожника и смутьяна... И это все. Больше в депеше ничего не было...
Ты видишь мою душу, о владыка, на языке моем! Ашем табар!..
Сказав это, аб Бернад в третий раз простерся на полу, весь охваченный
ужасом. На сей раз бог не приказал ему подняться. Он загремел в
необыкновенном возбуждении:
- Ну а ты, грязная и отвратительная тля, что мне скажешь? Признаешь ты во
мне властелина неба и земли или, быть может, тоже сомневаешься?!
- Нет, нет, я не сомневаюсь! Я верую в тебя, верую, верую! Ты видишь мою
душу, о милосерднейший! Ашем табар! Ашем табар! Ашем табар!.. - в диком
исступлении завопил аб Бернад.
- Веруешь? То-то же! А теперь слушай. Приготовь свой автомобиль и через
час подай его к воротам этого благословенного дома! Ты лично повезешь меня
в Сардуну и в Гроссерию! Ступай!
Бог поднялся во весь свой внушительный рост, а вконец раздавленный
священник, бормоча бесчисленные "ашем табар", пополз на четвереньках за
двери.
Когда аб Бернад скрылся, Дуванис вышел из своего угла, а из кухни тотчас
же примчалась совершенно очарованная Калия. Бог шутя взял ее за ухо и
принялся легонько трепать, приговаривая:
- Ты зачем, егоза, по всей деревне секрет растрезвонила? Вот тебе за это!
Вот! Вот!..
- Я нечаянно, ведеор бог! Я, честное слово, нечаянно! Бежала к его
благочестию и вдруг вижу Лифка горбатая, сидит на крылечке и ревмя ревет,
что голод будет, что пропадем все без хлеба. Я лишь на секунду к ней
подсела и сказала, что бог такого не допустит, чтобы голод. Ну и... тут у
меня и вырвалось про вас, что вы в нашем доме остановились. А дальше я не
трезвонила, дальше, наверное, Лифка горбатая...
- Ну ладно! - добродушно прогудел бог и отпустил ухо Калии. - На сей раз я
тебя прощаю, коли ты Лифку горбатую утешила. Но вперед, дочка, смотри
учись держать язык за зубами!
После этого бог подошел к окну и глянул на улицу, слегка отогнув уголок