магии, устремляясь отсутствующим взглядом поверх площади, где изредка
мелькала служанка с ведром или корзиной, за мраморные столбы дворцовой
ограды, за городские постройки, виднеющиеся за оградой.
Нельзя было сказать, что сегодняшний день чем-то отличался от
предыдущих. Напротив, он был точно таким же, как обычно, - жарким,
душным и томительно длинным. Завтрак накрывали, как и при Норрене, в
малой обеденной комнате, но за полтора месяца, прошедшие со дня его
отъезда, для всех трех женщин, садившихся за один стол с правителем -
его жены Кандеи, самой Фиреллы и ее воспитательницы, - стало привычным
видеть пустующее кресло во главе стола.
обладала безупречными манерами и одевалась с безукоризненным вкусом, чем
и расположила к себе жену правителя, выше всего ставившую умение
соответствовать придворному этикету. Кроме того, обеих женщин роднила
общая слабость к красивой одежде. Они могли целыми днями перебирать
рисунки портных, отыскивая наилучшую модель праздничного платья, и
рассуждать о том, какие украшения соответствуют той или иной ткани,
покрою или цвету. Алитея разъезжала по модным лавкам, чего не позволяла
себе супруга правителя Цитиона, верная во многом ею же выдуманному
дворцовому этикету. Вернувшись с покупками и новостями, воспитательница
Фиреллы надолго уединялась в комнате с ее матерью, а девочка,
предоставленная самой себе, получала возможность провести время по
собственному усмотрению.
свою любимую бежевую с розовой лентой накидку и укатила в карете
прогуляться по цитионским лавкам, на радость торговцам женскими тряпками
и побрякушками. Фирелла послушно села за станок для вышивания, где
полгода пылилось полотно с наполовину вышитым пейзажем Тиона, но стоило
воспитательнице выехать за дворцовые ворота, как девочка бросила работу
и проскользнула в библиотеку.
тихую и длинную, пропитанную ароматами древних знаний. Едва научившись
читать, она приходила сюда, чтобы просматривать книги, рассказывающие о
жизни и военных подвигах ее доблестных предков. Фирелла листала желтые,
слипшиеся от времени страницы, рассматривала картинки, пропускала в
тексте непонятные места, зато подолгу, вдумчиво перечитывала другие,
доступные ее детскому пониманию.
об отце, которому также было суждено остаться для будущего на страницах
летописей, поэтому у нее создалась привычка сравнивать отца с другими
наследниками древних родов. Сравнение всегда оказывалось в пользу
Норрена, и постепенно у девочки сложилось убеждение, что самый достойный
из них - самый мужественный, храбрый, проницательный, мудрый, красивый -
ее отец.
движение, угадывала его склонности, настроения и желания, чувствовала
его отношение к появляющимся около него людям. Отец тоже ее любил, и
Фирелла это знала, потому что он гладил ее по волосам и целовал в лоб,
провожая ко сну, но он почти не разговаривал с ней, разделяя общее
убеждение, что воспитание девочки - это забота матери. Оставаясь в
одиночестве, она мысленно беседовала с отцом, задавала ему вопросы и
придумывала за него ответы, делилась с ним мыслями и наблюдениями,
рассказывала о своих поступках и выслушивала его предполагаемое
одобрение или порицание.
во дворцовой библиотеке появился маг, тот самый, встреченный в лавке,
который подарил ей сонного духа. Подслушав у отца, что маг ищет какие-то
важные предметы, принцесса пришла в библиотеку, чтобы предложить помощь,
а больше для того, чтобы познакомиться поближе с этими делами взрослых,
с этой магией, посылающей ей сказочные сны, и особенно с ним, таким юным
и уже настоящим магом, похожим на сказочного волшебника.
забросила бы их, устрашенная сложными и путаными текстами. Объяснения
молодого мага помогли ей почувствовать сущность невидимых сил, не
искаженную корявыми попытками втиснуть ее в слова. Альмарен дополнял
слова взглядом, голосом и жестом, вкладывая в них собственное понимание
магии, и они приобретали новый смысл, получали единственную, точную
интонацию.
заполнить воображаемый отец. Она взялась за книги по магии, пытаясь
совместить их сухой и систематичный язык с рассказами молодого мага и
отыскать за рядами строчек невидимую жизнь невидимых сил, которую он так
умел передать одним взмахом руки или движением бровей. При каждой
возможности Фирелла приходила в библиотеку, усаживалась с книгой на
подоконник, тот самый, где любил сидеть Альмарен, ставила рядом сонного
духа и прилежно вчитывалась в бесконечные ряды строчек.
на воспоминания о том, как он сидел здесь, на подоконнике, как поправлял
длинные волосы, мешавшие читать, как щурился и улыбался навстречу
бьющему в окно солнцу. В ее незабывающей памяти отпечаталась и его
мимолетная, рассеянная улыбка, чем-то сходная с рябью на воде, вызванной
дыханием случайного ветра, и бессознательная бережность, с которой он
брал в руки книгу или переворачивал страницы, и привычка в задумчивости
опускать ресницы, а затем вскидывать их, радуясь найденному ответу.
Альмарен занял место ее отца, став постоянным собеседником ее мысленных
разговоров, но девочка никогда не пыталась сравнивать его ни с кем.
Видимо, не всегда нужно, чтобы он был самым-самым, порой достаточно -
чтобы просто был.
мысленно поговорить с Альмареном, но ощущение приближающейся угрозы
мешало перебирать обыденные события. Поняв, что отогнать тревожное
предчувствие не удастся, девочка сосредоточилась на нем, надеясь
догадаться, чем оно вызвано. Ее взгляд задержался на сонном духе,
подарке Альмарена.
знаешь?
всегда казались Фирелле многозначительными, будто бы говорящими, что
эфилемовое создание знает важные тайны, но не считает, нужным выдавать
их.
***
молчишь...
ранении отца. Во дворце со страхом ждали следующего гонца, сама она
плакала ночами в подушку, моля судьбу сохранить отцу жизнь. Судьба
услышала ее - каждая новая весть была благоприятнее предыдущей, а
последний гонец сообщил, что Норрен оправился от раны и вскоре вновь
примет руководство обороной.
усилилась.
приближается беда".
так, как привыкла видеть - сидящим напротив на подоконнике и улыбающимся
такой удивительной, ласковой улыбкой. На этот раз она не увидела улыбки
мага. Лицо Альмарена, возникшее в ее воображении, было серьезным и
строгим - Фирелла подумала, что в действительности оно не бывало таким.
Тревога, застывшая у нее внутри, всколыхнулась волной.
том, куда и зачем он уехал. Отец ни разу не обмолвился ни о маге, ни о
его старшем спутнике, а девочка, покорная требованию матери не соваться
в дела взрослых, не смела спросить его о своем волшебнике. Сегодня она
чувствовала себя способной нарушить строгий запрет, но отец был далеко в
Босхане.
руку выходящей оттуда Алитee. Воспитательница направилась к парадной
лестнице, за ней - слуга со свертками. Проводив ее взглядом, Фирелла
прикрыла окно и поспешила вернуться в свою комнату. Вскоре к ней
заглянула Алитея и, убедившись, что воспитанница сидит за вышиванием,
ушла к ее матери показывать покупки. Она появилась вновь только перед
обедом, чтобы отвести Фиреллу к столу.
значит почти всегда, нужно вести себя согласно положению, воплощала
собой достоинство - белокурые волосы уложены в искусную прическу, где
каждый локон на месте, красивое правильное лицо спокойно, без малейших
следов чувств или волнений, холеные руки распоряжаются столовым прибором
изящно и несуетливо.
он держался проще матери, снисходительно-ласково перенося ее
высокородные причуды, и не позволял ей воспитывать себя, а Кандея была
достаточно умна, чтобы не упорствовать в этом.
стола. - Ей следует чаще бывать на воздухе.
Махров Алексей
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Эриксон Стивен
Прозоров Александр
Шилова Юлия