Чтение 43–й страницы книги ~Придон~

Воинский стан раскинулся широкой дугой, ближе всех в сторону крепости выдвинулись люди Щецина, отважные и веселые, что всегда шли в бой с песней о своем Гильгаме, герое-прародителе, отважном полубоге, что умел и сражаться, и брюхатить чужих жен, что вызывало особенный восторг у молодых воинов.

За кланом Щецина расположились суровые и молчаливые воины Норника, эти степеннее, даже совсем молодые воины выглядят мудрыми мужами, а сражаются без горячности, словно и не артане, но с той стойкой отвагой, что им всегда поражались полководцы: люди Норника всегда умеют драться с сильным противником так, что в своих рядах почти не допускают потерь, а в рядах врага словно пирует пробужденная их руками смерть.

Ядром этого войска стали, понятно, воины клана Белозерца, самые многочисленные, рослые, прекрасно вооруженные, закаленные во множестве битв, сражений, набегов и походов. У них даже кони крупнее, все укрыты одинаковыми красными попонами, так они отличали издали один другого в бою, и хотя их оружие и доспехи проще, чем у людей Норника, зато легче переносят тяготы дальних походов без еды и отдыха, не обращают внимания на холод и зной, а презрение к смерти и жажда воинских подвигов удивляли даже привыкших ко всему ветеранов.

Вяземайт задумчиво смотрел на стан. Внезапно тень омрачила его высокое чело, глаза затуманились.

- Тулей, - сказал он невесело, - Тулей собрал войско и сам ведет в бой. Боюсь, что все остальные битвы, что мы дали, покажутся детскими шалостями...

Аснерд проворчал:

- Я что-то не замечал за Тулеем особых способностей. Насчет вина или баб - да, но как полководец... гм...

- Дело в другом, - обронил Вяземайт. - Раньше полководец мог на что-то сослаться, а теперь с ними сам Тулей. Который все видит, всех оценивает. И каждый будет из кожи лезть, чтобы его заметили, дали пряник.

Он зябко повел плечами. Серебряные волосы мертво блестели в лунном свете, лицо казалось постаревшим, изможденным.

- Что-то тревожит? - спросил Аснерд.

- Да, - ответил Вяземайт невесело. - Какую огромную силу мы привели с собой!.. Костры не сосчитать. Десятки тысяч молодых и сильных героев... Сейчас они живы, но к вечеру, если подойдет Тулей, останется едва ли половина. А то и треть.

Аснерд прогудел красиво и могуче:

- Ручьи крови побегут по земле, реки станут красными на десятки конных переходов... Но что тебя печалит? Мы - победим!

- Победим, - согласился Вяземайт печально. - Просто... жаль. Они все такие молодые, сильные, здоровые!

Аснерд окинул взглядом огромный стан. Насколько захватывал взор, всюду костры, костры, костры. Казалось, тянутся и за край земли. А возле каждого костра по семь-восемь человек.

- А если бы не было этой битвы? - спросил он. - Если бы вообще не было войн? Все равно через сто лет от всего этого громадного войска не осталось бы ни одного человека в живых!.. Так не лучше ли погибать вот так, красиво, на скаку, со вскинутым топором в руке, весело?

Вяземайт снова зябко передернул плечами. Взор его потух, он сказал осевшим голосом:

- Да-да, ты прав. Это я так.... Старею, видать. Ладно, ты в самом деле уверен, что мы победим?

- Конечно, - ответил Аснерд весело.

Вяземайт покачал головой.

- Мне врать не надо. Я и так не дрогну. Сегодня победа, завтра может быть поражение. Аснерд, никогда еще мы не вторгались так глубоко в Куявию. Славу и честь мы и так завоевали. Подумать только, захватили саму Куябу!

- Ты сам это предрекал, - напомнил Аснерд.

- Предрекал, - согласился Вяземайт. Он снова вздрогнул. - Но одно дело предрекать, другое - увидеть своими глазами. Неслыханное дело: мы разгромили Куявию, разгромили! Захватили все города и села. Пара оставшихся крепостей - не в счет, сами сдадутся. Эти вот откроют ворота сразу, если разгромим войско Тулея... Но мне все равно страшно!

- Почему?

Вяземайт покачал головой.

- Куявия слишком огромна, обильна и тяжела, чтобы ее вот так опрокинуть одним прыжком артанского коня. Меня тревожит войско, что собрал Тулей. Пусть даже он не великий полководец, но под его рукой не столько куявы, сколько вантийцы, славы, наемники из дальних стран...

Аснерд прорычал:

- Дай срок, доберемся и до тех стран! Ишь, посмели... Всяк должен опускать взор, заслышав стук копыт наших коней.

Высоко в небе, на миг закрыв луну, проплыл дракон. Широко растопыренные крылья в лунном свете показались сотканными из грязного тумана, но сам дракон был темен и страшен. Он сделал широкий полукруг и пошел над артанским войском. Аснерд рассмотрел на загривке наездника. Он свесил голову и внимательно всматривался в воинский стан.

Артане вскакивали от костров, натягивали луки. Аснерд сказал резко:

- Не стрелять!.. Где Меривой, Франк?

Послышался топот ног. Дракон зашел на третий круг и, осмелев, несся уже почти над головами. Вяземайт сумел рассмотреть в раскрывающейся пасти белые клыки, красное жерло, откуда полыхнет огонь...

Из шатра выбежали сонные Меривой и Франк. Луки уже в руках, натянули быстро, им подали стрелы. Вяземайт изготовился к удару, но ждал, как и Аснерд, смотрел на чудовищно могучие плечи сыновей воеводы, на толстые руки, что взялись за тетивы. Дракон снова шел над воинским станом, уже не по краешку, а над серединой, высматривая шатры полководцев.

- Если у них не выйдет... - начал Аснерд.

Вяземайт перебил:

- Да готов я, готов!.. Смотри на детей!

Меривой отпустил стрелу первым, Франк чуть помедлил, его стрела ударила в грудь дракона, в то время как Меривой попал в голову. Дракон пролетел еще почти половину стана, крылья затрепыхались неровно, дико, он закричал пронзительно, страшно, как кричало бы горящее дерево. Его занесло боком, ударился о землю, грузное тело подбросило, перевернуло через голову. Послышался треск крыльев, костей, панциря.

От костров разбегались люди, но почти все сразу же с топорами в руках бросились к поверженному дракону.

Вяземайт выдохнул:

- Ну, видишь, какие у тебя ребята?

Аснерд взглянул на огромную тушу, на нее лезли с топорами, блестели лезвия, слышался сухой стук по костяным плитам, сказал ворчливо:

- Для тебя что муху прихлопнуть горящей головешкой, да? Один пепел остается... Эй там! Наездника, если жив, ко мне, а из дракона можете вырубить печень...

- Первый шип из гребня мне, - предупредил Вяземайт.

- Что, тоже поджаришь?

- Дурень, тебе бы только жрать!... Кто выпьет растертый порошок из первого шипа, тот будет зреть, как дракон.

Аснерд разочарованно отмахнулся:

- У меня глаза получше, чем у дракона. А что можно еще?

Подумав, Вяземайт сказал:

- Если съесть сырым кусочек сердца молодого дракона, то станешь таким же сильным...

- И это не по мне. - отмахнулся Аснерд.

- Кто съест хоть ломтик из станового хребта, тот никогда не заболеет...

Аснерд хмыкнул, о болезнях только слышал, и, потеряв интерес к такому дракону, пошел к своему шатру. Вяземайт посмотрел вслед каменному гиганту, под которым прогибалась земля, как молодой лед на озере, вздохнул и поспешил к драконьей туше.

Меривой и Франк уже стояли в кругу артан, их звонко хлопали по плечам, по спине, поздравляли, хвалили, восторгались. Люди с факелами в руках безбоязненно полезли на дракона, хотя тот еще дергался в судорогах, другие со смехом и веселыми воплями начали рубить бок, стараясь добраться до лакомой печенки, отведав которую любой становится героем.

* * *

С первыми лучами солнца Придон был уже в седле, конь резво вынес за пределы воинского стана. Рядом колыхались на спинах рослых быстрых жеребцов Меривой и Франк, теперь они старались держаться повсюду рядом с Придоном, а за спиной Придона обычно мчался на резвой кобыле молодой волхв, невзрачный и неприметный, но, по словам Вяземайта, наделенный огромной силой чародея.

От них побежали длинные тени, солнце только-только озаряет оранжевым огнем зеленую равнину, из-под копыт выпрыгивали зайцы, все как обычно, но глаз зацепился за узкую полоску пыли на горизонте.

Придон привстал на стременах. Впереди клубилась желтая пыль, а поблескивающие металлом искорки не иначе как солнечные блики на железе доспехов. Кто видел это хоть однажды, уже не спутает с иным блеском.

- Куявы! - сказал он хриплым от жажды боя голосом. - Меривой, скачи обратно к войску!

Меривой повернул коня, но оглянулся, крикнул:

- Придон, надо возвращаться.

- Рано, - отрезал Придон.

- Да? - сказал Меривой. - Как знаешь, ты - тцар!

Он хлестнул коня, тот заржал от оскорбления и понесся со стремительностью большой хищной птицы, что догоняет убегающего зайца. Пристыженный Придон молча подал знак остальным поворачивать коней.

Когда они подъехали к лагерю, там уже носились всадники, покрикивали:

- Куявы!.. Куявы идут!..

От костров и просто с земли медленно поднимались, потягивались, неспешно брали в руки оружие. На горизонте клубится не просто пыль, ведь не облачком, пусть даже растянутым по всему горизонту, а словно бы всю полоску затянуло туманом. Двигается огромная рать, все понимали, битва будет кровавая, жестокая, возможно - последняя.

Аснерд довольно потер ладони.

- Вот видишь? - сказал он. - А ты мне голову прогрыз: где Тулей, где Тулей?.. На ловца и зверь бежит!

Придон чувствовал радостное возбуждение, но, задавливая счастливый визг, спросил недоверчиво:

- А что, ты слышишь, как они кричат: "С нами Тулей!"?

- А где же он еще будет? - удивился Аснерд. В голосе старого воеводы звучала чуть ли не обида. - Тулей - храбрый воин! Он не станет прятаться по лесам...

Меривой, что, как и его отец, мог рассмотреть волоски на лапе муравья за полет стрелы, всмотрелся, крикнул:

- Вижу стяг Тулея!

- Вот оно, - сказал Аснерд довольно. - Я ж говорю, Тулей для меня - не загадка.

- А кто для тебя загадка? - спросил Придон.

Аснерд оглядел его с головы до ног, раскрыл рот, захлопнул, улыбнулся и сказал уже весело:

- Я, конечно! Кто ж еще?

Пыльное облако приближалось медленно, но вот и оно рассеялось, артане видели, как куявское войско медленно выдвинулось вперед и остановилось настолько ровными рядами, словно передние ряды всадников уперлись в незримую стену. Их кони намного крупнее артанских скакунов, да и сами закованные в железо воины выглядят страшными несокрушимыми великанами.

Аснерд рассматривал их внимательно, усмехнулся:

- Узнаю куявов! В первые ряды выставили вантийцев.

- Все правильно, - холодно сказал Вяземайт. - Наемники, чего их жалеть?.. Но это в самом деле страшные воины, не какие-нибудь куявы. Они живут войной, драться умеют. Будь готов, что они прорвут все передние линии, врубятся в центр. Да не дрогнут и там... В центре будут люди Щецина?

Аснерд покачал головой:

- Нет, поставим новичков. Если выстоят - честь им и слава, если их сомнут, то всему войску известно: молодняк, войны еще не нюхал! А закаленные воины останутся на задних линиях.

Он приложил ладонь козырьком к глазам. Грозные ряды куявского войска в прямых лучах выглядят несокрушимыми. Он различал, если прищуривался, знаки отрядов: головы зверей, птиц, а также мечи, кинжалы и даже топоры. На щитах знатных воинов тоже видны вычеканенные головы львов, зубров, орлов.

Вяземайт покряхтывал рядом, озабоченным голосом пояснял, будто Аснерд только что из гнезда выполз, где какие войска и отряды стоят: помнил родовые знаки по прошлым войнам. Похоже, сюда стянулись все знатнейшие воины Куявии, самые отважнейшие и неустрашимые воины, кто так и не признал власть артан, но, хуже того, опытный глаз Аснерда различал знаки воинственных родов Славии, Вантита и еще каких-то кланов, явно из заморских стран. Вообще-то это нарушение, Славия или Вантит с ними не воюют, а наемники не имеют права пользоваться знаками своих родов. Если бы сейчас сообщить в Славию, что вот здесь с ее именем идут в бой, то Славия, дотянись она сюда, сама бы раздавила нарушителей, но белый свет такой, что не все в нем правильно...

За спиной нарастал грозный рокот. Артане вскакивали в седла, вскидывали топоры, вскрикивали в злом нетерпении. Старые воины, повидавшие войны, успели объяснить, что сейчас им придется сразиться уже не с куявами, хотя и тех в том войске немало, но главные противники - лучшие воины соседних стран, самые сильные и яростные из славов, вантийцев и еще бог знает из каких стран, что, как мухи на мед, слетелись на призыв богатого соседа о помощи.

У этих лучших воинов и оружие лучшее, в седлах зашиты золото и драгоценные камни, что накоплены за долгие годы службы наемниками, у них лучшие доспехи и лучшие кони, что теперь могут перейти к другим хозяевам. Аснерд видел, как быстро закипала кровь даже у закаленных множеством битв воинов, а молодежь рвалась в бой, как стая лютых псов, что готова от нетерпения перегрызть поводки.

Старые воины останавливали их, те уже готовы были ринуться в бой с нарушением приказа.

Артане медленно, сдерживаемые своими вожаками, выдвигались на свою половину поля. Передовой полк, составленный из молодых воинов, занял позицию и в нетерпении оглядывался на своих старших. Между отрядами оставались свободные дорожки, по ним промчались герои-поединщики, слава и гордость всего войска.

Первым несся знаменитый Колун, конь под ним не уступал в росте самым крупным коням куявов, но был резв и быстр, как лучшие скакуны Артании, за ним ехал на огромном, как слон, коне Уховерт, уже стареющий богатырь, а дальше на красных, как огонь, резвых скакунах мчались Зирка и Овид, герои прошлых войн, ни один из них еще не был за все время сброшен с коня, о них говорили, что на конях они вообще бессмертны, а убить их можно, только сбросив на землю.

Куявское войско стояло настолько могучее, уверенное, что Аснерду на миг показалось, что они сами начнут битву. Меклен, сверкая озорными глазами, говорил рядом Белозерцу:

- Говорят, куявы рождаются бесстрашными, доверчивыми и жадными. И все они, повзрослев, остаются жадными!

- Что куяву хорошо, - ответил Белозерц глубокомысленно, - то свинье смерть. Сегодня умоются кровью те, кто усомнится в нашем миролюбии! Ишь, в железе... Богатые, значит! Все наворовали, гады. А мы бедные, зато честные.

Он все больше выдвигал коня, наконец тот оказался впереди неровного артанского строя настолько, что Белозерц сам удивился, а потом, удивившись, понял, что он как бы сам себя выставил поединщиком. Конь махнул хвостом, заржал довольно, там было тесно, а здесь простор, сделал еще пару шагов вперед.

Белозерц оглянулся, буркнул:

- Живем один раз. А разговоров...

Стегнул коня и послал его легкой рысью в сторону железного строя. Куявы сразу опустили длинные копья. Белозерц разогнал коня, и, когда казалось, сейчас всей тяжестью врежется в эту ощетинившуюся стену, он с силой метнул дротик, повернул коня и, промчавшись по короткой дуге, вернулся обратно.

Меклен сказал завистливо:

- Здоровый ты, бык!.. Ты своим броском троих завалил. Одного насквозь вместе со щитом, а двое так попадали... Наверное, со смеху.

Белозерц предложил мрачно:

- Попробуй бросить лучше.

- Нет, - сказал Меклен, - я бросаю хреново. Топор и щит - да, а лук да дротик - не мое.

- Настоящий артанин должен уметь все, - сурово сказал Белозерц.

Он начал поворачивать коня, в стене куявского войска дырка уже затянулась, как в болоте после брошенного камня ряска сперва разбегается, обнажая черные бездны, потом поспешно смыкается, однако несколько артан, воодушевленные примером Белозерца, вылетали галопом, швыряли дротики. Большинство лишь звякали об щиты и бессильно падали на землю, а самих артан начали обстреливать из дальних рядов куявских лучники. Зато от бросков героев, у которых и дротики выкованы по заказу, куявы падали как подкошенные.

Наконец из железных рядов начали выезжать одиночки, выбирали для себя противников, сшибались, звенело железо, испуганно ржали кони, из-под копыт взлетала желтая пыль. Сперва их было мало, но, когда на куявской стороне убедились, что задирают их какие-то юнцы, а не прославленные герои, многие осмелели, начали выезжать из строя, вступать в схватки.

Придон задыхался от нетерпения, кровь стучала в висках, но Аснерд смотрел укоризненно, покачивал огромной головой, весь огромный, неторопливый, чуть не позевывающий, все знакомо, все известно заранее. Зачем-то бросал взгляд на небо, слюнил палец и проверял направление ветра, что и не ветер вовсе, а так, движение воздуха, буркнул нехотя:

- Не торопись... Пусть раззадорятся. Куявы всегда дерутся одинаково, а наши - когда кровь вскипает. Мы ведь люди, а куявы - жабы.

Глава 20

За время схваток кровь вскипела и у артан, и у куявов, крик стоял над войсками, воины оглядывались на своих полководцев, но те все не давали сигнала к бою. Передовой полк, что состоял из молодых воинов, начал сам по себе выдвигаться вперед. Заметно было, что задние, стараясь протиснуться в передние ряды, нажимали с таким напором, прямая линия превратилась в дугу туго натянутого лука.

Аснерд взмахнул рукой:

- Пора!

По всему артанскому войску громко и страшно заревели боевые рога. Передовой полк с готовностью ускорил движение, коней перевели на рысь и тут же пустили в галоп. Куявы, не двигаясь с места, разом выдвинули длинные копья. Широкие наконечники смотрели в сторону скачущих всадников, подобно стальной щетине.

Вяземайт крикнул со злостью:

- Дурачье... Они же все полягут! До единого....

- Если полягут, - прорычал Аснерд, - я их поудавливаю собственными руками.

С холма было хорошо видно, как скачущие всадники все наращивали и наращивали бег. Куявы наклонили головы и укрепились в седлах, готовые к толчку, после которого на их копьях останутся нанизанные трупы. И надо только успевать отдергивать копья, чтобы стряхнуть тяжелые тела, чтобы ударить снова, снова и снова.

Передние всадники, привстав в седлах, взмахнули руками и тут же повернули по широкой дуге. Вся грохочущая копытами лава начала поворачивать, а над головами куявов словно пронеслась стая черных ворон. В куявском войске вскрикивали, валились с седел или падали лицом вперед на конские гривы. Острые топоры артан пробивали железные шлемы, но и тот, кому доставалось не острием, а всего лишь тяжелым обухом, без памяти сползал с коня под копыта, роняя копье, заставляя строй ломаться.

И все-таки десятка два всадников, обезумев от жажды схватки, ринулись на сомкнутые ряды куявов. Возможно, их подстегнул вид раненых куявов, решили, что сомнут, пробьют брешь, но ударили со всей силой и жаждой молодых и жаждущих славы и воинских почестей.

Они погибли сразу же, их пронзили копьями со страшной легкостью, ни один куяв даже не качнулся. Аснерд видел короткое движение руки, держащей длинное древко, и артанский всадник, пронзенный насквозь, хватался за поразившее его копье. Снова короткое движение руки, уже в другую сторону, и освобожденное тело валится с седла, а кровь хлещет из груди и спины...

Но войско уже неслось мимо, разворачивалось, в стане хватали новые топоры, один для боя, два для метания, и вот уже грозная лавина понеслась на куявское войско снова. То ждало грозное, ощетинившееся длинными копьями, как единый чудовищно огромный зверь.

Когда артане мчались еще на расстоянии двух бросков топора, в куявском войске внезапно раздался странный звук, от которого Аснерд зябко поежился, а Вяземайт часто задышал. Над многоногим ощетинившимся зверем на миг словно бы повис косой дождь, но этот дождь поднимался от земли и по крутой дуге нацелился на скачущих в боевом восторге артан.

- Ящер меня побери! - выругался Аснерд. - Стрелки, откуда в таком войске стрелки?

- Это вантийцы, - предположил Вяземайт без особой убежденности.

- Да, вантийцы, - согласился Аснерд.

На волхва он старался не смотреть, ибо тяжелые стрелы - любимое оружие как раз куявов. Трусы, их вгоняет в поросячий визг возможность встречи грудь в грудь с разъяренным артанином, потому у них лучшие умы трудятся над тем, как защищаться на расстоянии, как убивать или ранить издали, не глядя, не чувствуя сладостной дрожи в теле, когда твой острый топор рассекает врага, кровь хлещет, враг сражен, в тебе кипит кровь, и слышишь довольный голос бога...

Тяжелые стрелы, пройдя верхнюю точку дуги, обрушивались почти вертикально. Немногие из пораженных удерживались в седлах, но весь позор в том, что пригнувшихся к конским гривам воинов стрелы били в спины, затылки, пробивали шеи, а это позор для артан, позор получить удар в спину, ибо там, на Полях Небесной Охоты, будут спрашивать, от кого бежал.

На этот раз бросок топоров выглядел слабым, потрясенные артане заботились больше о том, чтобы не соскользнуть с седла: тяжелые стрелы рассекали обнаженные плечи, ранили голову, руки, а пораженные стрелами кони прядали и пытались сбросить всадников.

Лишь десятка два всадников сумели бросить топоры метко и прицельно: в рядах куявов повалились воины. По знаку Аснерда гонец сорвался с холма, этих удальцов стоит отметить, назначить десятниками над своими же сверстниками, им поощрение, другим - пример.

- Что теперь? - спросил Вяземайт.

- Они постараются нас обескровить, - буркнул Аснерд, - а это, как видишь, нетрудно.

- Пока воюют молодые?

- У старых та же шкура, - огрызнулся Аснерд.

- Попробуй катапульты, - предложил Вяземайт.

Аснерд оскорбился:

- Ты так остришь?

- Нет, но... я не воин!

- Ты вообще не артанин, - обвинил Аснерд. - Издалека, будто мы куявы? Нет, сейчас я сам поведу своих старых волков, ты увидишь, что останется от этих куявишек!

Вяземайт вскрикнул:

- Смотри, смотри!

Куявское войско дрогнуло, все еще единый ощетинившийся зверь, качнулось и медленно потекло вперед, все так же выставив длинные копья. Огромные тяжелые кони, покрытые кольчугами, двигались привычным для куявских лошадей шагом, потом перешли на рысь, земля загрохотала. Аснерд стиснул челюсти, лицо вытянулось и побелело, а куявское войско уже с рыси перетекло в тяжелый стремительный галоп. Кони несутся, как горная лавина с крутого склона, и все набирают и набирают скорость, все тот же единый ощетинившийся зверь...

* * *

Вяземайт чувствовал, как стонет и жалуется под ногами земля, попираемая таким количеством копыт. Грохот отдавался в голове, никогда от артанской конницы не слышалось такого грозного и свирепого гула. Аснерд движением длани послал вперед конные тысячи Ральсвика и Волина.

Красиво и грозно пропел боевой рожок. Артане тронули коней, две тысячи молодых сильных голосов грянули походную песню, резвые быстрые кони сразу пошли в стремительный галоп. Артанские всадники выглядели низко летящими птицами, в то время как им навстречу катилась темная каменная буря.