всем - и Каширскому, и барону Альберту, и королю Александру, и Виктору, но
более всех - Василию Дубову. Каширский со скорбным видом внимал забористым
речам своей наперсницы, и лишь при особо неприличных выражениях краснел и
смущенно опускал глаза, будто красна девица.
посвященную Херклаффу и его "липовым" сокровищам.
птица. Но летела она как-то не очень уверенно - ее то и дело заносило в
сторону.
орлов не видела!
произнес непонятное латинское слово. - И такое впечатление, что раненый...
коршун раненый, хоть петух недорезанный!
Каширскому - видимо, силы совсем его оставили.
лежащую птицу.
приподнялся, вскинул клюв и в мгновение ока превратился в высокого
худощавого господина, одетого в темный фрак.
сильно помят и кое-где порван, всегда безупречно уложенные волосы
растрепаны, и даже монокль с треснувшим стеклышком бесполезно болтался на
цепочке. Словом, все говорило, что господин Херклафф только что побывал в
весьма серьезной переделке.
ехидства поинтересовалась госпожа Глухарева.
ощерился Херклафф. Похоже, все приключения ничуть не повлияли на его
обычное настроение. - Теперь я следовать домой, в Рига... - Людоед
оглядел Анну Сергеевну и Каширского. - И хотель бы предлагать вам ехать со
мной.
- вскрикнул он, когда Анна Сергеевна незаметно ущипнула его сзади.
опомниться.
Анны Сергеевны. Поняв, что та решила "набивать цену", он замолк и даже
отошел чуть в сторону, предоставив Глухаревой вести переговоры.
вместе с вами, вы это делаете с какими-то особыми целями? - спросила Анна
Сергеевна.
ухмылочке. - Просто дорога не есть близкая, а мне нужны эти, как их,
приятные попутчики. Но если вас это нихт устраивать, то ауфидерзеен!
согласны.
транспорт. - Колдун извлек из-под фрака часы-луковицу на длинной цепочке,
а из верхнего кармана - авторучку "Паркер" с золотым пером.
месте часов появилась крупная тыква.
выросла до размеров кареты. Анна Сергеевна алчно поглядывала на
позолоченные колеса и двери и уже прикидывала, за сколько можно будет все
это "загнать", если удастся похитить карету у законного владельца.
правилам в лошадей нужно превращать мышек, или лучше даже этих, как их,
крысов, но где их тут взять? - Колдун на минутку задумался. - О, дас ист
гроссе идея!
сперва до Анны Сергеевны, а потом до Каширского. И те мгновенно
превратились в крыс: белую и серую. Белая крыса, только что бывшая Анной
Сергеевной, злобно зашипела, но колдун двумя небрежными касаниями обернул
крыс в лошадей: Глухареву - в норовистую белую кобылку, а Каширского - в
пегого жеребца.
Что вы себе позволяете! А ну немедленно верните меня в прежний вид!
авторитетно добавил жеребец-Каширский.
Я вас обязуюсь прилично кормить, давать овес и сено.
Херклафф ловко запряг лошадей. Каширский лишь обреченно вздыхал - он
понимал, что это еще не самый худший исход их похождений в Новой Ютландии.
Видимо, к этим же выводам пришла и Глухарева - во всяком случае, продолжая
по привычке браниться, она не предпринимала никаких попыток хотя бы лягнуть
своего нового хозяина.
Сергеевну по крепкому крупу и влез в карету. Лошади сначала медленно, а
потом все увереннее понесли карету по дороге. И долго еще окрестные болота
оглашало резвое ржание, в котором то и дело проскальзывали словечки,
которые в книгах и газетах "нашего" мира обычно заменяют многоточиями, а в
телепередачах - разными заглушающими звуками.
***
После того как корчму покинули сначала рыцари, а потом и поэты, там вновь
стало по-всегдашнему тихо и сумрачно. Леший за стойкой привычно-ненужно
протирал посуду, а водяной молча потягивал из кувшина болотную водицу.
ответ лишь буркнул нечто невразумительное.
стороны двери донесся чуть слышный стук.
обычно: дверь просто ввалилась внутрь корчмы, а следом за нею - уже
знакомые хозяину и завсегдатаю боярин Василий, Иван Покровский и Чумичка.
Но следом за ними вплыла совершенно не по-здешнему (и определенно не по
погоде) одетая дама, при виде которой леший с водяным непроизвольно
привстали, а чтобы получше разглядеть незнакомку, корчмарь даже зажег еще
одну свечку, так как прежняя почти догорела и больше чадила, чем светила.
некоторое замешательство.
чего-нибудь горячего.
боярин Василий. - Правда, в меру...
водяной. Похоже, что при появлении припозднившихся постояльцев он решил с
уходом повременить, и теперь внимательно прислушивался к их беседе, хотя
мало что мог понять.
никак не могла успокоиться баронесса, успевшая по дороге узнать от своих
попутчиков, где и каким образом она очутилась. - Как мог господин Херклафф
так поступить? Уж от кого бы я могла ожидать такого коварства, но только не
от него...
с господином Херклаффом? - задал Дубов профессиональный вопрос.
воспоминаниям Наталья Кирилловна. - А потом Савва Лукич пригласил его
погостить в Покровских Воротах.
Иван.
того, когда приезжал в Россию, то знакомил с его новыми произведениями нашу
читающую публику. Он же, собственно, и Василия Андреича побудил к переводу
баллад Гете и Шиллера...
приближен к семье Его Императорского Величества. Помню, совсем недавно на
литературном вечере у Зизи Волконской подходят ко мне Жуковский с Пушкиным,
и Александр Сергеич говорит: "Наталья Кирилловна, рассудите наш спор..." -
Баронесса вздохнула. - В тот вечер я в последний раз видела Дмитрия
Веневитинова. Говорят, он был до безумия влюблен в хозяйку и отравился, так
и не дождавшись взаимности...
двадцатых годов девятнадцатого столетия, которые были для нее куда реальнее
и живее, чем для Дубова - Белая Пуща, Новая Ютландия и все их обитатели.
Василий и Иван слушали ее со все возраставшим изумлением, даже Чумичка и
водяной жадно внимали баронессе, хотя им-то уж имена Веневитинова и Зинаиды
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Шилова Юлия
Махров Алексей