Чтение 43–й страницы книги ~Череп Епископа~

получается, Настя, что ты очень захотела получить защиту для селения, и Перун
твое желание выполнил?

- Должно статься, так и случилось, - признала навь.

- А ты не могла бы, - осторожно поинтересовался Хомяк. - Пожелать того,
чтобы мы все вернулись обратно? Назад, в свое время?

- Я не хочу, чтобы ты уходил, - медленно покачала нежить головой из
стороны в сторону. - А себя не обманешь. Пожелать того, чтобы вы исчезли, я не
могу.

- Вот, черт, - в сердцах сплюнул Хомяк и вернулся к увлекательному
процессу выковыривания окна. Разумеется, он мог бы потратить еще несколько
часов на уговаривание Насти сделать то, чего она внутренне сделать не могла: но
какой смысл? С таким же успехом можно уговаривать волка поесть морковочки...

Наконец рамка отделилась от стенки. Никита осторожно опустил добычу на
пол, повернулся к дверям и обнаружил, что Настя продолжает сидеть в своем
летнем сарафанчике в пушистом снегу и выжидательно смотрит на него.

- Тьфу! - вздрогнул от неожиданности он. - Ты бы хоть оделась, что
ли...

- Да мне не нужно...

- Это мне нужно! Смотреть на тебя холодно.

- Хорошо, я буду приходить в зипуне, - согласилась нежить.

Хомяка передернуло. Он поставил рамку со стеклом на край кузова,
спрыгнул на землю. Остановился, задумчиво покусывая губу.

- Скажи, Настя, ты ведь, как бы, вечная?

- Наверное, да, - пожала плечами навь.

- Значит, через четыреста пятьдесят лет ты по-прежнему будешь обитать в
этих местах?

На этот раз нежить не ответила.

- Ты действительно хочешь, чтобы я был с тобой, принадлежал тебе?

-Да.

- Послушай, - у Никиты аж коленки подогнулись от внезапно пришедшей в
голову идеи, и он опустился на порог кузова. - А давай так договоримся: здесь
через четыреста пятьдесят лет будет дорога проходить, там, на холме, несколько
домиков построят, магазинчик построится. Вот. А где-то в тысяча девятьсот
девяносто восьмом году на месте своего дома, того самого, где сейчас живу, я
начну строить новый, кирпичный. Вот на этом самом "Додже", - он постучал
ладонью по днищу кузова. - На нем самом ездить начну. Давай договоримся, что в
тот год, когда строители дом под крышу подведут, ты в него придешь и со всей
силы пожелаешь, чтобы я из нынешнего времени в нем оказался. И я клянусь тебе,
что исполню любое твое желание, какое ты только пожелаешь. Нет, даже не так -
мы всегда будем вместе, и я стану исполнять любые твои желания, какие только
будут в моих силах. Согласна?

- Да, - тихонько кивнула навь.

- Ну, тогда давай... - Никита поднялся, отошел от обледеневшего остова
на пару шагов и зажмурился, раскинув руки. - Давай!

Спустя минуту его щеки коснулись холодные пальцы. Хомяк открыл глаза,
огляделся. Он стоял на заснеженном лугу, рядом с несколькими ушедшими под снег
автомобилями. Сразу за лугом начиналась ровная, широкая полоса замерзшей Невы,
а на том берегу покачивал опушенными инеем ветвями густой вековой лес. И самое
главное - вокруг лежала та самая нетронутая, невероятная тишина, о которой
жители двадцать первого века не имеют ни малейшего представления.

- Ну?!

- Извини, Никитушка, - покачала головой Настя. - Если я существовала
всегда, это не значит, что я буду существовать и дальше. С запада сюда
двигается чуждая нам древняя сила. Она идет сюда. В наших землях ее может
интересовать только отец варягов. Твой князь не поверил мне, и теперь эту силу
некому остановить. Наверное, Никитушка, через полмесяца меня не станет.

* * *

Дорогу указывал дерптский епископ. Сын Готарда Кетлера и не подозревал,
что священник настолько хорошо изучил своего-извечного врага, что способен с
полной уверенностью двигаться в диком чужеземном лесу, усыпанным толстым слоем
снега, скрывшем все возможные приметы. Тем не менее, епископ невозмутимо ехал
во главе длинной воинской колонны, раскидывая копытами коня девственный наст,
лишь иногда склоняя голову набок, словно прислушиваясь к чему-то, а то и
разговаривая вслух сам с собой.

Следом за правителем западного берега Чудского озера двигались по двое
в ряд орденские рыцари в полном доспехе, но без копий - кончики четырехметровых
пик постоянно цеплялись за висящие поперек дороги ветви, и их пришлось
отправить в обоз. Следом за рыцарями двигалась пехота. Обычно свои кирасы
кнехты складывали туда же - на телеги или сани обоза. Но в этот раз,
рассчитывая на трофеи из русской пограничной крепости, ливонцы взяли с собою
слишком мало лошадей и транспорта, а потому кнехтам приходилось все свое волочь
на плечах. Во всяком случае, до тех пор, пока армия не истребит припасы мяса,
хлеба и пшена, и не освободит достаточно места. Сам обоз полз по пятам
пехотинцев, а следом опять гарцевала рыцарская конница - но уже из ливонских
дворян, вассалов епископства и некоторых орденских комтурий.

Из Подкурья войска вышли с первыми предрассветными лучами и, миновали
стены Гдова за пределами дистанции пушечного выстрела, углубилась в лес. Под
высокими сосновыми кронами снова стало темно, как ночью, но потихоньку глаза
людей привыкли, и они шли и шли, не особо задумываясь о том, сколько еще
придется отмахать, прежде чем начальство укажет им цель похода. Потом будет
горячий штурм, испуганные враги, покорные девицы, выполняющие любые прихоти
победителей, растерянные бюргеры, вынужденные расставаться с годами накопленным
серебром и, наконец, победное возвращение домой, к заждавшимся отцов детям, или
любящим подарки невестам.

После полудня армия сделала короткую остановку.

Места, чтобы встать лагерем или, хотя бы, развести костры не нашлось, и
воинам роздали холодную ветчину с сухим вином. Захмелеть на морозе от кружки
вина никто не захмелел, но идти стало намного веселее. Еще три часа по глухим
еловым дебрям - и за внезапно оборвавшимися зарослями открылось чистое
пространство реки.

- Молодец! - громко произнес епископ и принял влево, предоставляя право
на дальнейшие решения рыцарю Ивану. Первые пары крестоносцев неторопливо
спустились на расчерченный лыжнями лед, повернули вправо и начали гулко
разгоняться, торопливо одевая шлемы.

Впереди, в нескольких сотнях шагов, от черной прямоугольной полыньи с
громкими криками убегали люди. Крестоносцы, обнажая длинные сверкающие мечи,
мчались вперед, словно ангелы смерти, готовые низвергнуть в ад не успевших
сбежать нечестивых язычников - и русские прекрасно понимали, что их ждет.
Жители деревеньки, оглашая окрестности истошными воплями, скрылись за невысоким
снежным валом, по гребню которого шел частокол. Всадники, стараясь их нагнать,
начали огибать непонятную пологую стену, вскоре наткнулись на утоптанную
тропинку и помчались по ней, постепенно нагоняя улепетывающих, вздернув юбки,
баб и нескольких пацанят. Еще немного, еще...

Новый поворот. На короткое время будущие жертвы скрылись с глаз
рыцарей, а когда дворяне вынеслись за поворот - оказалось, что и вовсе исчезли.
На обратной от реки стороне деревни находились ворота, в которые и успели
заскочить трусливые твари. Ворота еще только закрывались, и таранным ударом
закованных в железо лошадей их можно было выбить без труда - но мимо
крестоносцев уже промелькнули две стрелы. Разумеется, каждый рыцарь стоил в бою
ста, если не двухсот диких язычников - но кто знал, сколько врагов окажется
внутри? Пятерых крестоносцев могли просто-напросто задавить массой, не дав ни
разу взмахнуть мечом.

Дзинь! - чиркнула по нагрудному доспеху стрела.

Кавалер Иван, поворотил коня и, придерживаясь дальней от стены стороны
поляны, неторопливо двинулся назад к реке.

Дзинь! Дзинь! Дзинь-дзинь! - старались летящие из деревни стрелы найти
хоть какую-нибудь прореху в сплошней броне незваных гостей. На излете стрелы
были слишком слабы, чтобы пробить латы, а попасть в тонкие стыки неумелой
деревенщине не удавалось.

Дзинь! Дзинь! - стрел русские не жалели. К тому же, пространство вокруг
селения они расчистили как раз на длину выстрела, и спрятаться от них в лес
крестоносцы никак не могли. Дзинь!

Сын великого магистра оглянулся на болезненный всхрап, и увидел, как
барон фон Кетсенворд начинает заваливаться на бок, а из глаза его коня торчит
оперение стрелы. Крестоносцы, перестав демонстрировать русским свою полную
неуязвимость, дружно пустили лошадей в галоп, и быстро умчались на лед,
подальше от столь опасно жалящих лучников.

- Из чего насыпан это вал? - поинтересовался кавалер Иван у епископа,
указывая на оборонительное сооружение деревни. - Из снега? Стены у него весьма
далеки от правильной вертикали.

- Из земли, - пожал плечами священник. - Русские часто насыпают свои
крепости вместо того, чтобы их строить.

- И они рассчитывают, что куча земли в копье высотой сможет нас
остановить? - не поверил своим ушам рыцарь. - Что же, придется преподать им
урок.

Пехота уже успела подтянуться из леса и потихоньку выстраивалась на
льду.

- Ты, ты и ты, - сняв шлем, указал командующий по очереди на трех
крайних кнехтов. - Как только начнется штурм, бегите вдоль леса и вытаскивайте
оттуда упавшего рыцаря.

А затем, выехав перед строем, громко объявил:

- Воины! Перед вами языческая деревня, не открывшая нам ворота во имя
милости Божией, заблудшая в своей ереси и богохульстве. Сейчас только от вас,
от вашего мужества и решительности зависит, будете ли вы ночевать в теплых
домах, согреваемые голыми девками, или останетесь мерзнуть на улице! Вперед, в
атаку!

Две сотни кнехтов, воодушевленные этим напутствием, с запугивающими
криками ринулись вперед и... И тут же оказалось, что под пушистым слоем снега
лежит самый настоящий лед - жители деревни с первыми морозами залили земляные
валы водой, превратив их в вертикальные катки. Ливонцы, хорошенько