нужда у тебя?
Льве, с вербеной, которую не видели ни звезды, ни луна, да аконит, дурман-трава
и молочай, укрытые от глаз людских совместно с чемерицей в ночь Вальпургиеву, а
также белена и белладонна с архилимом, вырытым в канун Купалы.
силы перед боем и победить, жизнь человеческую полагая былинкой на ветру?
победа для меня важна, а справедливость. Когда добро слабо, то злу под солнцем
не должно быть места.
окружает нас, и думай больше сердцем, чем головой. Настали окаянные времена,
година Карны(1), лихолетья Интры(2). Уже сороки замолчали навеки, уже вороны не
кобенятся, указывая путь...(3) - С этими словами старец вышел из комнаты и
вскоре возвратился, неся продолговатый, завернутый в перетянутую ремнями овечью
шкуру предмет.
русской легенде об Ирии, ключ от рая хранится у вороны. В действительности же
ворона, исполняя в воздухе определенные движения - кобения (отсюда гадатели по
полетам птиц - кобники), имела возможность проникать в параллельные миры.
работы меч с рукоятью из черного рога. Клинок его был булата коленчатого и весь
покрыт серебром неведомых знаков. Неожиданно написанное стало майору понятно, и
он прочитал: "Да будешь ты благословен, клинок Троянов", а старец взял оружие в
руку и, легонько дотронувшись до стали, заставил ее петь. Звук был долгим и
чистым.
выступавшую из стены толстую шляпку гвоздя, - на острие даже следа не осталось.
- Потом быстро заключил клинком в круг бежавшего по стене таракана, и тот, едва
коснувшись невидимой границы, бессильно замер, а Посвист, оружие с бережением
положив на стол, раскрыл ларец и показал на небольшой черный флакончик: - Вот
питье Трояново. В сосуде из горюч-камня оно веками не теряет силы своей. И
помни, или ты умрешь, или непобедим станешь.
и протянул сверток Сарычеву:
вышел на улицу.
ущербная луна. Легко ориентируясь в темноте, Сарычев перебрался через реку и
пустился в обратный путь. Без приключений пересек целину, отыскал "девятку" и
лишний раз убедился, что живет в России - щетки были уперты, а боковое зеркало
выломано. "Хорошо, хоть колеса целы". - Майор нагрел двигатель и что было сил
покатил к дому.
изготовителей заговоренных предметов, храниль-ников - изготовителей и
хранителей священного оружия, утвари и снаряжения, обавников - посвященных,
воздействующих на подсознание через обаяние, и чаровников - изготовителей
снадобий и обрядовых напитков.
картошечкой и лучком, а к ней соку томатного! От этого видения Сарычев даже
застонал. Он еще не знал, что поесть ему сегодня не придется вовсе...
Синицын выбрался на улицу. Его "скороходовские", не по сезону, ботинки
оставляли четкую цепочку следов на белом ковре. Выбравшись на Невский, он не
спеша потянулся к Адмиралтейству, стараясь не смотреть на женские лица, ставшие
в свете уличных фонарей сразу такими красивыми. Он шел мимо переливавшихся
огнями фасадов кабаков, смотрел на выходящие из авто счастливые парочки, и все
острее и острее чувствовал свое одиночество. От ощущения горькой тоски и
безысходности к горлу подкатывал ком, хотелось громко закричать: "Почему все
так?"
как разденется, сразу видно, что витамина Д ему в детстве не хватило. Свою
неполноценность он переживал болезненно и ненавидел весь белый свет, особенно
женщин. Леньке стукнуло уже двадцать два, а дала ему, да и то совсем недавно, -
и ведь не просто так, а за червонец! - дворовая шалава Танька. Когда же, по
первости, он быстро кончил, она сморщила нос и засмеялась обидно:
сволочь-сержант заставлял "уголок набивать" - ровнять край одеяла губами, на
заводе мастер-крохобор наряды закрывает от балды и норовит все время выгнать в
ночную смену. И если б был он такой же, как все, то хватанул бы с ходу пару
стаканов, глядишь, может, и полегчало бы. Да только не мог он пить - не
принимало водку нутро, выворачивалось наизнанку...
направо, оказался в длинном, загаженном людьми и кошками проходном дворе.
где-то высоко на крыше хлопал на пронизывающем ветру грозивший оторваться
кровельный лист. Тоска...
навесил ли кто новый замок на подвал-дровяник взамен того, сбитого, и,
притаившись за грудой пивных ящиков, принялся разматывать тонкую капроновую
веревку с двумя привязанными гайками на концах. Вообще-то был этот двор
какой-то неудачный, непутевый - позавчера Леньку спугнули, вчера тоже осечка
вышла, но ничего, он все равно своего добьется. Не в первый раз. Да и не во
второй...
услышал скрип снега. Эти шаги он узнал бы из тысячи. Такая легкая,
стремительная и независимая походка была только у той красотки с Лиговки. Когда
он впервые повстречал ее - стройную, зеленоглазую, с густыми русыми волосами,
она в его сторону и не глянула, обдав ароматом духов, прошла мимо. Он не
удивился тогда, потому что уже знал, что все красивые и благополучные - твари
поганые и когда очарование их не помогает, кричат они громко и надрывно.
перехватил удавку поудобнее. Как только женщина поравнялась с ним, он точным
движением накинул веревку ей на шею и, придушив ровно настолько, чтоб ей
хватило сил остаться на ногах, поволок в подвал. Содрал дубленку, связал руки
и, заклеив рот пластырем, бросил лицом вниз на козлы.
надрывно кашлять, но делать это с заклеенными губами ей было трудно. Вдоволь
насладившись судорожными подергиваниями женщины, Ленька радостно засмеялся и
принялся ее раздевать. Сердце его билось легко и спокойно, дыхание было
глубоким, ощущение своей мужской значимости наполняло его душу восторгом и
ликованьем.
и от возмущения даже застыл - эта сука не носила бюстгальтера! Ай-яй-яй! - Ты,
тварь... - Властно он протянул руку, почувствовал упругость груди и долго, до
крови, крутил набухшие соски, прислушиваясь к глухим стонам и тихо радуясь. -
Что, больно? Ну, подожди...
ножницами черные колготки, пытаясь вырезать на попе звезду, но почему-то не
получилось. Содрав их наконец вместе с трусами, он принялся бить пленницу
ладонью по ягодицам, потому что так уж получалось всегда, что пока не посмотрит
Ленька на пламенеющий женский зад, никак у него не стоит, хоть убейся. Скоро он
воодушевился и, ощутив, как покорное тело вздрогнуло, резко и напористо в него
вошел. Эх, хорошо... Правда, в пальто и шапке было жарко, но он не
останавливался и продолжал наваливаться на свою жертву до тех пор, пока ему не
захорошело. Да еще как - глаза его закатились, из широко раззявленной, вонючей
пасти вырвался хрип блаженства. Он почувствовал себя настоящим самцом, мужчиной
- обладателем. Глянув на поверженную, загибающуюся от боли суку, он харкнул на
ее красные, как у макаки, ягодицы, ощущая, как все прошлые обиды вспыхнули в
нем с новой силой, выбрал подходящую, поострей, деревяшку и долго пихал ее во
вначале розовую, а потом уже алую от крови щель между бедрами... Глубже,
глубже, глубже...
свою жертву по лобку, повторяя про себя: "Я сильнее всех, я победитель", и
наконец медленно накинул ей на шею
Прихватив на память изорванные трусы, от которых пахло духами, он осторожно
выбрался из парадной и направился к дому.
заскребла когтями здоровенная черная кошка по имени Тоска, и он не заметил, как
уже на набережной возле него остановилась машина передвижной милицейской
группы. "Луноход", если по-простому...
полупьян и похож на сторожа. Услышав Ленькино:
Вася, открывай коробочку...(1)
Каменистый Артем
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Мурич Виктор