наблюдателей. Он не сомневался, что наблюдательные посты есть у обеих
сторон, и обе знают о продвижении экспедиции. Иногда он замечал какое-то
движение или отблеск стекол бинокля, однако людей так и не увидел. Здешние
вояки смогли бы дать фору любому в армии Уилламетта, исключая разве что
самого Фила Бокуто.
стратегических бросков. Скорее эта война напоминала боевые действия
индейских племен, когда победу приносит стремительный кровавый рейд,
позволяющий добыть побольше скальпов.
к подобным действиям жители долины Уилламетт станут для них легкой
добычей.
считал приличным для себя вслух оценивать способы защиты южан и
предоставил Бокуто засыпать проводника вопросами. Гордон знал, что
подобное умение приобретается в течение целой жизни. Он находился здесь с
единственной целью: не приобретать опыт, а убеждать.
захватывающий вид на сливающиеся в единый поток рукава реки Кокилл.
Засыпанные снегом сосновые леса выглядели так, словно там никогда не
ступала нога человека; начинало казаться, что ужасы последних семнадцати
зим имели значение лишь для каких-то мелких созданий, чья возня никак не
влияет на участь планеты.
каноэ, - продолжал Кэл Льюис. - Южный рукав тянется сюда от самой
Рог-Ривер, и стремнина в месте слияния с остальными рукавами - будь
здоров. - Молодой человек усмехнулся. - Впрочем, Джордж неизменно знает,
что нам грозит, и встречает их в полной боевой готовности.
прозвучало восхищенно и одновременно трепетно. Уж не употребляет ли-он на
завтрак устриц? Не поражает ли неприятеля ударами молний? Гордон такого
наслушался про Джорджа Паухатана, что был готов поверить любым небылицам.
руки. Автомат бывшего морского пехотинца был нацелен в сторону
предполагаемого врага.
склон. Кони храпели, топтались на месте, им передалось волнение седоков.
медвежье сало.
Из-за выступа скалы раздался низкий, хриплый смех.
сутулая фигура, озаряемая полуденным солнцем. Гордон похолодел,
затрудняясь определить, обычный фермер перед ним или знаменитый Саскуатч -
Снежный Человек Северо-Запада.
средних лет с перехваченными расшитой лентой длинными волосами. Короткие
рукава домотканой рубахи оставляли открытыми могучие бицепсы. Холод не был
для этого силача помехой.
гору Сахарная Голова, джентльмены.
он звучал так властно, что ни о каком притворстве здесь не могло идти и
речи. Паухатан раскинул в стороны ручищи.
медвежьим салом? Тогда прошу ко мне в гости! Сейчас увидите, какая это
чудесная вещь!
смехом.
ничего больше". Похлопывая по шее своего всхрапывающего коня, он думал о
том, что и сам, похоже, испугался медвежьего духа.
предсказания погоды, усовершенствовав народный метод с помощью собственных
наблюдений. Он также разводил высокоудойных коров и овец, дающих большой
настриг шерсти. Его теплицы, обогреваемые путем сжигания метана,
получаемого методом разложения биомассы, круглый год, даже в суровую зиму,
полнились свежими овощами.
пиво считалось непревзойденным в четырех округах.
коврики и детские рисунки. Гордон ожидал увидеть здесь оружие и воинские
трофеи, однако не обнаружил ничего похожего. Стоило гостю оказаться внутри
высокой ограды, укрепленной земляной насыпью, как он получал редкую
возможность напрочь забыть о нескончаемой войне.
этого он таскал гостей по селению, а также лично наблюдал за
приготовлениями к празднеству в их честь. Ближе к вечеру, когда прибывшие
разошлись по своим комнатам отдыхать, хозяин куда-то пропал.
недоуменный вопрос Гордона. - Туда, где у него ложный пост.
дорожке, петляющей среди деревьев. Час за часом Паухатан виртуозно избегал
любых серьезных разговоров, отвлекая внимание гостей разными диковинами и
не уставая черпать из своего неистощимого запаса сельской премудрости все
новые.
поглазеть на "инспектора", разговора не получится. Он, разумеется, знал,
что не стоит проявлять нетерпение. Однако ему осточертели толпы. Он хотел
поговорить с Джорджем Паухатаном наедине.
трех рукавов реки, сливающихся воедино. На западе золотился прибрежный
хребет, приобретавший с закатом темно-оранжевый оттенок. Тучи над ним
горели сейчас всеми цветами осенней листвы.
положив руки на колени ладонями кверху. Выражение его лица напомнило
Гордону сравнение, бытовавшее до войны, - "улыбка Будды".
бы мог подумать?"
мускулистом плече - могучий кулак с оттопыренным пальцем, на котором
примостилась голубка. Ниже читалась надпись: "AIRBORNE" ["Воздушный
десант" (англ.)].
Гордона. Не стало для него неожиданностью и умиротворенное выражение лица
Паухатана. Все почему-то казалось соответствующим одно другому.
главное - не мешать медитации. Он не спеша расчистил для себя местечко в
нескольких футах справа от Паухатана и тоже опустился на землю,
повернувшись лицом в ту же сторону. Гордон даже не попытался принять позу
лотоса - он не практиковался в этом искусстве с семнадцатилетнего
возраста. Он лишь уселся с прямой спиной и попытался прогнать любые мысли,
чтобы наслаждаться сменой цветов заката, глядя в направлении невидимого
океана.
также о том, как болит его тело после беспрерывной тряски в седле и
ночевок на жестких камнях. Стоило солнцу спрятаться за грядой гор на
западе, как его принялся терзать колючий ледяной ветер. Мозг Гордона
превратился в растревоженный муравейник звуков, забот, воспоминаний...
свинцом, опустились и так застыли, более неспособные к движению - ни
смежиться окончательно, ни подняться.
запаниковать. Однако он узнал это ощущение - легкий транс, сопровождающий
медитацию. "Ну и черт с ним", - подумал он и не стал бороться с собой.
Как бы тот не вообразил, что остался единственным сыном Ренессанса,
сохранившим сладостные воспоминания...
закупорились, причем уже давно. Он попытался вздохнуть поглубже, но ритм
его дыхания ни на йоту не изменился, словно телу была ведома мудрость,
недоступная рассудку. Покой, разлившийся по его лицу, застывшему на
холодном ветру, заструился вниз, прикасаясь к горлу, словно нежные женские
пальчики, пробежал по неподвижным плечам, массируя его мышцы - и так до
тех пор, пока они сами собой не расслабились.
легонько сотрясали все тело.
минула целая вечность. Или просто у него в душе накопилось слишком много
лишнего, такого, от чего необходимо избавиться?
Суворов Виктор
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Пехов Алексей
Белов Вольф
Суворов Виктор